Эмиль, Гнитецкий - Благими намерениями

• Название: Благими намерениями
• Автор: Эмиль Гнитецкий
• Жанр: Фэнтези

Знаменитый сыскарь должен найти виновника, превратившего дочь могущественного короля в оборотня за несколько дней до её свадьбы, иначе начнётся война, способная перечертить границы нескольких государств.

---

- Знаешь, как говорил отец нашего князя Гинеуса Второго? Он говорил, что нет человека - нет проблемы. А ещё он говорил, что смерть одного - трагедия, смерть тысяч людей - подсчёт. Придворный летописец написал мудрые слова: "Если враг не сдаётся - его уничтожают". Понял?

- Понял...

- Что ты понял?

- Понял, что шиш вам на гномьем масле!

- Всё упрямишься? Понять очевидное не хочешь? Говори, бандит, кто тебе медаль обещал? На кого работаешь?! - рука замахнулась для нового удара. Дверь резко раскрылась и в неё не вошёл - влетел - Бартольд.

- Ну?! - с нетерпением спросил он.

- Молчит и молчит, гадина! - злобно сказал Бордул.

- Отойдём к столу, у нас неприятности назревают, - с этими словами они сели на стулья друг напротив друга, оставив Мольха болтаться в ошейнике, и начали о чем-то шептаться.

Бордул почесал затылок, топнул ногой:

- Не желает он ничего подписывать! Уморился я, Бартольд. Не пора ли отдать его Лукасу?

- Было бы времени навалом - хоть неделями его обрабатывай. Но времени у нас до завтрашнего вечера. Как угодно, но завтра с заходом солнца признание о его покушении на княжича должно лежать на этом столе! - хлопнул ладонью по столу второй кромник, - Если этого не случится, нам каюк. А насчёт Лукаса пока погодим. Есть тут у меня одна идея...

- Какая?

- Оставим его на ночку в давильне-выбивальне. Там Петжко Укроп и Орих Рыжий сидят. Уж они-то и не таким языки развязывали.

- Орих, это тот псих, который думает, что миром правят хоббиты? Думаешь, справятся они, Бартольд?

- А что им остаётся? Я с ними уже имел серьёзный разговор. Сказал, делайте, что хотите, но если не заставите его до утра дать показания, то вздёрнем вас самих на виселице в самое ближайшее время. А с нами, если провалимся, сам знаешь, что будет. Признание должно быть подписано его рукой.

- Дело! Только вот, не убьют ли они его?

- И это оговорено. За его убийство их тоже вздёрнем. Он нам до признания нужен живым. Народ должен видеть, что мы не без дела сидим.

- А дальше?

- Дальше - вздёрнем всех троих, так или иначе, - наклонился над ухом собеседника Бартольд, - этого - указал на Мольха, - посередине. Надоели они уже мне. Новых наберём, есть у меня крепыши на примете.

Бордул усмехнулся, обнажив зубы.

- Конвой!

Дверь открылась, в помещение вошли три стражника.

- Отвязать, дать воды, чтобы не сдох, и на этаж ниже, в камеру к Петжко и Ориху. Руки не заковывать, пусть там порезвится малость. Дежурить у дверей постоянно по двое. Выполняйте!

***

Мольха макнули головой в ведро с водой, дали попить, чтобы немного оклемался, и повели в камеру. Изрыгая проклятья, он попытался броситься с кулаками на охрану, но был умело скручен и, сдавленно хрипящий, согнутый пополам от боли в вывернутых руках, волоком доставлен к двери. Сыскаря бесцеремонно втолкнули в маленькую, хорошо освещённую комнатушку. С трудом удержав равновесие, Панкурт выпрямился и осмотрелся. Давным-давно беленый потолок, изборождённый глубокими трещинами. Выкрашенные жёлтой краской прямо по камню стены сплошь забрызганные кровью. На стенах красовались многочисленные отпечатки хватавшихся и сползавших вниз окровавленных рук. Каменный пол был так же покрыт большими вишнёвыми пятнами. Ощутимо пахло кровью. Кое-где виднелись маленькие белые камешки. Приглядевшись, Мольх понял, что это не камешки, а выбитые человеческие зубы.

Сбоку на вделанной в стену деревянной лавке расположился толстый человек с короткими ярко-рыжими волосами. Ещё один сидел на выступе задней стены, поставив одну ногу на лавку, а другую - на перевёрнутое ведро. Второй близоруко щурился. Оба были голые по пояс, а над сидящим человеком висела большая надпись красными буквами:

"МЫ В ОТВЕТЕ ЗА ТЕХ, КОГО ПРИЩУЧИЛИ!"

В правом углу стоял стол и два стула. Вместо баланды и заплесневелого хлеба на столе лежали пышные белые булки, говяжья голень, молоко и свежие овощи. В центре стола красовалось два кувшина и маленькие глиняные кружки.

Сидевший у задней стены и лежащий на лавке одновременно уставились на Мольха, как только за ним захлопнулась дверь. Тот, который сидел, имел квадратное лицо, довольно-таки развитую мускулатуру и кучу синих рисунков по всему телу, смысл которых Мольху не был понятен. В пальцах он вертел подобие обрезка от прута. Звериная ухмылка не предвещала ничего хорошего.

Квадратнолицый встал, заткнул прут за пояс и, не спуская взгляд с Мольха, ссутулившись, стал к нему подходить вразвалочку, широко раскидывая ноги и чеканя каждый шаг. Рыжий присел на топчане, и сыскарь отметил, что это грузное тело, должно быть, весит никак не меньше семи пудов. Лицо у него было пухлое и щекастое, вместо глаз - две щёлочки.

Сыскарю захотелось провалиться в пол, или подойти к стене и слиться с ней. Или хотя бы сделаться невидимым. Лучше бы в камере были два волколака. Их действия по крайней мере понятны: убить и сожрать. Этим же нужно нечто большее. "Спокойно, Мольх, спокойно! И не такое видел!" - приказал сам себе сыщик.

- Ша! Какой фраер к нам пожаловал, - растягивая слова, сказал человек с квадратным лицом, вскидывая мизинцы и указательные пальцы на обеих руках, - Есть у нас с тобой толковище, понял, козья морда, да? Орих, харэ лепнём полировать шконку, подь сюды.

Сыскарь разглядел рисунки. Везде, на груди, на животе, на руках и, наверное, на спине были изображены какие-то рыбы, змеи, голые женщины, донжоны замков, даже имелись две надписи "Наступи стражнику на горло!" и "Меня исправит только смерть!". Орих косолапой походкой подошёл вслед за первым и встал рядом с ним. Его пузо свисало через пояс.

- Зырь сюда! - продемонстрировал прут первый, - Я Петжко Укроп. Чтобы ты знал, кто тебе шнифты на фуфло накропит, понял, шмыга?!

- Я - Орих Рыжий. Сын Верузийских лесов, из рода любецких псов. Мирзу одолел, а он околел, - дебильным голосом произнёс рыжий и загоготал.

- Что надо? - осклабившись, произнес Мольх. Такая публика была ему прекрасно знакома.

- Зацементируй фонтан, фраер. Тебе присыпать велено, усёк?! - махая прутом перед лицом сыскаря, распалялся Петжко, толкнув Мольха свободной рукой в грудь. Орих достал точно такой же обрезок и стал играть им, прищуренными глазами изучая будущую жертву. - Дави маяк на сознанку, отрицалово не прокатит. Ты давай кубатурь, шмыга!

- Я ваш язык не понимаю! - сказал Мольх. Всё болело, ныло и горело, но он выделял два очага особо сильной боли - левое плечо и бок. Сам он едва-едва держался на ногах. - Чего конкретно вы от меня хотите?

- Завали пасть и пристегни копыта! Створки открывать будешь, когда попросят. Тебя чё, белка хапанула? - с вызовом спросил Укроп, снова толкнув Мольха, внимательно изучая его, как бы прощупывая взглядом. - Орих, он чё, по фене не ботает шоль?!

- Гы-ы-ы... Эльфы, хоббиты и дварфы! Кончился ваш сраный век! Всех наймитов срубит в мясо верузийский человек! - продекларировал тот очередной непонятный стих.

- Короче, шмыга, кто твой пахан? Кто тебя греет?! - угрожающе спросил Петжко, пританцовывая перед Мольхом, ткнув его прутом в грудь.

- Какой пахан? Какая шмыга? Чего хотите?! - с трудом удерживая равновесие, спросил сыскарь. Было понятно, что его так или иначе будут стараться избить. Давильщики внимательно смотрели на графа, стараясь уловить хоть один дрогнувший мускул на лице.

- Орих, он не вдупляет, - Укроп развернулся к Мольху, - Ты ерша не гони, а то жевалки-то пообломаю, кочет мастевой! Факелы будешь развешивать и рамсы путать - в валеты тебя пропишем, вжал? Давай чётко ботай, не лепи горбатого! - продолжал хорохориться разбойник.

- Ещё раз спрашиваю: что от меня нужно, кретины?! - начинал уже злиться сыскарь, он прекрасно понимал и этот язык, и что от него хотят, не зря же столько лет проработал сыскарём при королевском дворе. Но сейчас ему было необходимо тянуть время.

- Чё ты сморозил? Чё ты лыбу давишь, как параша?! Спрашиваешь? Ну давай, спроси с меня! - с этими словами Петжко толкнул Мольха, тот отлетел к стене и, не удержав равновесия упал оземь. Орих, до этого стоявший молча и внимательно изучавший узника, неожиданно сорвался с места, подбежал к Мольху, отпихнув Укропа. Взял сыскаря за грудки, приподняв на уровень своей груди и, разбрызгивая слюни, заорал:

- Хоббиты, собаки, весь мир захватили, запрягли под себя все свободные народы! Верузийцы на них пашут! Твари! Это хоббиты думают, что всё - властелины тут! Ничего, собакам - собачья смерть! А ты наймит хоббитов, шпион хренов, выродок, на княжича попёр, да? Хоббитов задумали на трон Верузии посадить? Всех твоих хозяев порвём, всех до единого! И тебя в оконцовке порвём, кочет! Понял?! Так и есть, порвём! На части! - отбросил Мольха к стене. Тот медленно поднялся на ноги, пошатываясь. Орих сделался похожим на взбесившуюся толстую крысу.

- Форшмачь залётного, чтобы не кипишился! Он нас на дурняк ловит! - закричал Петжко Укроп, гигантским прыжком выскочил из-за спины Ориха и замахнулся уже по серьёзному. Панкурт попытался оказать отчаянное сопротивление. В запале вырвавшегося вперед Укропа он молниеносно хлестнул обратной стороной ладони по глазам и, ухватив за шею, резко притянул к себе, впечатав его лбом в дверь. Подбежавшему Ориху он двинул кулаком прямо по морде, но с таким же успехом он мог подраться со статуей. "Эх, ни коня, ни меча! - с досадой подумал Мольх. - Я бы им показал, что такое небо в алмазах".