Инга Андрианова - Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА III

• Название: Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА III
• Автор: Инга Андрианова
• Издательство: Продюсерский центр Александра Гриценко
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-9905780-0-5

Авторы альманаха смело работают с сюжетами и коллизиями, с метафорами и с аллегориями, с самой формой текста, с его ритмом, с его дыханием. Здесь есть и гротеск, и ирония, и философия, и лирика. Здесь мелькают иные планеты и экзотические острова, а совсем рядом оказываются вполне узнаваемые, сугубо земные пейзажи… Здесь есть все, чтобы доказать, что фантастика не заблудилась в трех соснах примитивных сюжетов, что Золушка еще жива и готовится к новым свершениям.

«Пепельно-синее небо, потерявшее блеск, навсегда превратившись в серую дымку, и кроваво-алое солнце, сжигающее растения и воздух, наблюдали за восстановившейся после ужасных событий Землей. Много десятилетий назад началась война. Ненависть, переполняющая сердца людей, лишила их рассудка. В один миг человек все уничтожил сам: города превратились в руины и кладбища, реки — в кислотные берега, а моря — в бескрайние пески. Но ради чего это все было? Люди до сих пор сражаются друг с другом, но оружия у них больше нет, оно все было уничтожено триста лет назад огненной волной, солнце все сожгло, превратив планету в пустыню…» (Татьяна Генис.)

---

— Ну, ты даешь! — схватился за прическу канцлер. — Слушай, у кого это со скоростью нарушилось — у них или у нас?

— У них, конечно, у них, только им это невдомек.

— А долго твой вареный рапид будет продолжаться?

— Да покамест за яблоко со мной не рассчитаешься, гангрена недорезанная, — прищурясь, отозвалась ведьма.

— Так, погоди, постой, не спеши с определениями, — оторвавшись от зрелища, забормотал канцлер Полкан. — Мы же с тобой уже спелись. Я беру тебя к себе в команду, завожу на твое конспиративное отчество трудовую книжку в швейцарском банке и плачу аховый гонорар.

— Какие банки, какие команды? Провались ты с ними со всеми в свой музыкально-развлекательный колодец! Просто так отделаться от меня хотел? Нет, меня не проведешь, — развевает пальчиком перед канцелярским носом ведьма. — У меня с Чохом давным-давно договор по поставке душ населения подписан, и ни разу еще Чох не пытался меня спелою отравой угостить или шаткое основание из-под ног вышибить. А ты, чуть я только ступила на порог, уже дважды старался из меня покойницу состряпать.

— Но и ты тоже хороша: за здорово живешь облепила всю мою стражу заколдованным временем и пространством по рукам и ногам и строишь из себя пресвятую деву Марию.

— А ты думал! От таких, как ты, предводительствующих олигофренов не знаешь, чего ждать. Сегодня ты в бадминтон со мной сыграешь, а завтра в серной кислоте прополощешь.

— Тогда есть другое предложение.

— Не собираюсь я твою демагогию выслушивать, питекантроп левоцентристский. Ты отец ребенка, твоей жене по рецепту выписано яблоко, значит, тебе и ответ нести.

— Постой, а почему так скоро? Куда такая спешка? Нельзя, что ль, мне еще пару-тройку лет на грешной планете понежиться?

— Какие пара-тройка? Я и так тебе дала 16 лет пошастать по белу свету. Собирай свои манатки и пошли к богу смерти сдаваться в последнюю инстанцию.

— Да на что же я ему сдался, этому паразиту неблагодарному? — запричитал канцлер, скроив плаксивый сковородник на лице. — Ведь я ж все свое сознательное время ему, подлецу, и посвятил. Сколько я безвинных жизней на его алтарь положил — это же и не сосчитать! Если меня не станет на Земле, он же сдохнет без провианта у себя в космической стратосфере. Ну, хочешь, — хлопнувшись на пузо, пополз он к ведьме со слезами, — я еще штук пять народностей погублю? У меня страна большая, мне не жалко. Я их всех могу наместо себя оформить, отпишу в счет оплаты твоего чародейского яблока, и вся недолга. А хочешь, я земной шар расколю вообще на две части и вторую половину целиком отдам ему на еду? Я такой, я ведь могу.

— Это ты с ним сам разбирайся, кто кому чего расколет. У меня с Чохом свои расчеты.

— Послушай, родная единомышленница, милостиво тебе заявляю: не надо меня к нему водить. Возьми лучше взамен меня одного экземпляра по имени Елпидифор, — не зная уже, за какую спасительную соломинку схватиться, ляпнул изобретательный Полкан. — Во-первых, это он, вредитель, за твоим апельсином по грибы-ягоды ходил. Во-вторых, он своей реанимационной увертливостью от опасностей не только мне, но и самому Чоху наверняка поперек душевного спокойствия встал. В-третьих, он мужик-то еще ничего, и ежели к нему перед смертью подвести деловую госпожу в ажурной эротической спецодежде, то жерло-то ей он ко взаимному облегчению прочистит. А ты как раз, я вижу, женщина занятая, а значит, искать тебе подходящие параметры некогда. Вот и использовала бы мужчину по прямому назначению, а потом сдала бы в макулатурный металлолом.

— Чего-чего? Ты какое безобразие измыслил? Да за одну такую подоплеку я знаешь что с тобой сделаю?!

— Тихо-тихо, — включая задний ход, сказал канцлер.

— Что тихо-тихо, что тихо-тихо? Не выводи меня из терпимого поведения. Прочитай молитву аль стихотворение какое, пальни из ядерного чемоданчика напоследок — и ступай за мной на встречу с делегатами от вечности. Бог смерти Чох давно тебя за круглым столом дожидается.

Долго бы еще ведьма уговаривала канцлера пойти на прием к божественной персоне, если бы в тронную комнату не забежала общественно озабоченная дева Архицель и не закричала трясущимся воплем:

— Папа, папочка, что у тебя во дворе за синхронное плавание развелось? Я вышла из салона парикмахерской красоты, подошла к нашей хате, а тут кругом народ, и все тычут пролетарскими ногтями в административную обслугу, тычут и со смеху свихиваются. И еще бы не свихнуться, когда сам шеф безопасности на клумбе такое па-де-де с непечатным мычанием затянул, что и не знаешь, что делать — хлопать аплодисментами или звонить дежурному невропатологу. Здравствуйте! — обратив лицо на посетительницу, поклонилась головой канцелярская дочка.

— Здравствуй, здравствуй! — потрясенно пропела Ягиня. — Значит, ты и есть вот этого кретина дочка? Чертовская сила! Вот, стало быть, какая мечтательная гармония из моего семечка проклюнулась. Куда там сисястой Софи Лорен до нашей яблочной закваски, а, канцлер?!

Надо сказать, что ведьма хоть и была коварной сволочью, но все же, будучи принадлежностью женского пола, носила в себе все подобающие особенности этого несовершенного рода существ, поэтому, как только увидела Архицелюшку, сразу испытала ревностную зависть к ее пригожести. И, конечно, за это нельзя было ведьму бранить. В самомнении целого дамского населения канцелярии елейная наружность царской наследницы с ее раскосым макияжем торчала гигантской душевной занозою. У сильной половины электората, повторюсь, вид ее порождал иную проблематику. Шестнадцатилетняя блондинка грудным габаритом и извилистой ягодичной обширностью наносила счастливый дефект мужескому воображению, повышая показатель неконтролируемого выброса семени в стране. Слабая же половина, включая и беспардонную ворожею, не могла выносить созерцание подобной телесной оболочки без того, чтобы не пожелать себе такого же гармоничного вздутия в излюбленных мужиками местах, а Архицелке — чтоб она поскорее потрескалась, обветшала, захирела и скопытилась, кобыла отъявленная.

— Папа, — заслоняясь вспотевшей отеческой спиной от скандальной натуры, пролепетала Архицель, — чего надобно от нас этой досточтимой мымре?

— Не дрожи, девочка моя, не дрожи, идет переговорный процесс.

— Слушай, канцлер, — вдруг переменила интонацию колдунья, — а хочешь, я оставлю тебя в покое? Язык устал об твое непроницаемое слуховое восприятие чесаться. Оскомина у меня в глазах от твоей ослиной дипломатичности вскочила.

— Ну так, — обрадовался Полкан, — а я тебе о чем толкую? Сколько ты времени на порожние хлопоты потратила! Иди, конечно, отсюда с миром, я твою подлую бесцеремонность прощаю и зла на тебя не держу. Передавай своему знакомцу мои страстные рукопожатия.

— Нет, канцлер, ты не понял, — оборвала его Ягиня. — Я имею в виду, что Чох — большой охотник по части выпуклых женских окружностей, и если я ему вместо тебя, сковырнутая бородавка, приведу один такой дамский соблазн, как твоя раскрасавица дочь, знаешь, какую долгосрочную инвестицию мне Чох выпишет?

— Папочка, о чем это она выражается? — тревожно постукивая фарфоровыми зубками, спросила дива.

— Погоди, погоди, старуха, — осерчал отец канцелярского народа на чародейское отродье, — что-то ты не то лепишь. Мы так с тобой не поладим!

— Это я-то старуха? — обиженно сморщилась Ягиня, преступно косясь на присутствие моложавой фешенебельной прелестницы. — И ты еще со мной после этого ладить собрался? Все. Кончился лимит моего терпения для улаживания антагонизмов. Не хотел самолично ступать на тот свет, пойдет твоя дочь, а с ней и вся твоя полоумная держава. Ты нарушаешь согласованности, и мне на них наплевать.

Сказала и взмахнула чародейским деревянным приспособлением.

— Эй, дурында, опусти свою антенну, — вежливо вякнул Полкан и хотел что-то еще добавить, но ведьма уже прочертила в воздухе чернокнижную сокровенность своей волшебной указкой.

— Молчать! — приказала она президентской династии, и династия пожухла. — Так как я злодейка принципиальная, то буду орудовать строго по порядку. Во-первых, за то, что ты проявил потерю ориентировки в морально-волевом аспекте, — объяснила она Полкану, — за пуленепробиваемое твое нахальство, сопровождавшееся противным разеванием рта, получи, дорогой, надлежащий тебе по гнусному характеру облик.

Махнула ведьма своей сказочной веточкой, и на тонкой розовой шее оцепеневшего канцлера вместо репрезентативного выражения обнаружилась неадекватная морда гиппопотама с неповторимым запахом из пасти, а из штанов в тыловой части туловища выползло короткое хребетное продолжение — хвост.

Не сразу откликнулся на хитроумный чародейский маневр находчивый канцлер. Неожиданная мясистая тяжесть на плечах поначалу придавила его к земле. Уронив на пол свое африканское безобразие, Полкан с мягким грохотом стукнулся им о дворцовое перекрытие, перекувырнулся через чужеродный набалдашник, а затем, очутившись в покачивающемся сидячем положении, издал первый звук.