Инга Андрианова - Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА III

• Название: Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА III
• Автор: Инга Андрианова
• Издательство: Продюсерский центр Александра Гриценко
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-9905780-0-5

Авторы альманаха смело работают с сюжетами и коллизиями, с метафорами и с аллегориями, с самой формой текста, с его ритмом, с его дыханием. Здесь есть и гротеск, и ирония, и философия, и лирика. Здесь мелькают иные планеты и экзотические острова, а совсем рядом оказываются вполне узнаваемые, сугубо земные пейзажи… Здесь есть все, чтобы доказать, что фантастика не заблудилась в трех соснах примитивных сюжетов, что Золушка еще жива и готовится к новым свершениям.

«Пепельно-синее небо, потерявшее блеск, навсегда превратившись в серую дымку, и кроваво-алое солнце, сжигающее растения и воздух, наблюдали за восстановившейся после ужасных событий Землей. Много десятилетий назад началась война. Ненависть, переполняющая сердца людей, лишила их рассудка. В один миг человек все уничтожил сам: города превратились в руины и кладбища, реки — в кислотные берега, а моря — в бескрайние пески. Но ради чего это все было? Люди до сих пор сражаются друг с другом, но оружия у них больше нет, оно все было уничтожено триста лет назад огненной волной, солнце все сожгло, превратив планету в пустыню…» (Татьяна Генис.)

---

— Подожди, Копуша, — заметил Мелево, становясь в партер, — дай серьезность сформулировать. Егерь, покажи наглядно, как бы эдак перекроить наше житие, чтобы оно наполнилось смыслом, как акватория — жижей?

— Я тебе сейчас покажу, как, — забулькал полным ртом осовелый его друг, — тащи меня в кусты.

— Отодвинься от меня, пьянь возмутительная, — продолжил идеалист Мелево. — Учитель, — так окликнул лесника Елпидифора новообращенный вурдалак, слыша, что Копуша не может больше сдерживать свои духовные позывы, — гуру, равви лама савахфани, нищи, сиры и убоги стоим мы пред тобою в позе раков, захлебываясь в заблуждениях.

Учитель Елпидифор огляделся по сторонам, выискивая, к кому это с иноземной бранью обратился несчастный Мелево, но никого не встретил, а оратор тем временем развивал аргументацию:

— Поставь идеал, на какой теперь пристало нам с Копушей медитировать. Сомнение душит нам гортани, слезы радости изливаются из наших сердец. Направь реки нашего философского покаяния в верное русло, — провозгласил Мелево и вслед за Копушей открыл выход источнику своей души, бьющему из самых глубин его живота.

Страшные рык и смрад огласили притихшую ночную округу. Лесничему Елпидифору заложило нос и уши, и не дошло до его чувств пение механической птицы геликоптера, на которой ведьма Ягиня летела к себе в огород на прополку. Еще сверху увидала она скрещенные над опушкой лучи дигов, предъявляющие храброго лесничего Елпидифора в выразительном свете, услыхала нестерпимый вой своих стражей, отважных воителей со скукой и скепсисом, почуяла, что дело пахнет посягательством на собственность, и потому спикировала на своем недобитом аппарате прямо чуть ли не на танкистский шлем нашему герою.

— Что тут такое вытворяется? — завопила она на весь лес с понятной для хозяек раздражительностью. — Кто без спросу вероломно шастает ночью по моим оранжереям? Где охрана? Почему плавают в лужах? А, перепились, отбросы сатанинские! Вот я вам! — зашипела она на них и сапожком их морды еще глубже в потоки засунула.

— Подождите, женщина, остыньте, — попробовал вразумить ее Елпидифор, — ведь они же не рыбы лапчатые тритоны, чтобы в жидкость их макать.

— Ты еще что за указ мне тут? — окрысилась на него ведьма. — Ты, я гляжу, мое яблоко своровал и еще бесплатные рекомендации мне раздаешь, как поступать с моими подрядчиками?

— А, так вы, стало быть, и будете нестерпимо злющая знахарка Ягиня, — догадался смекалистый парень. — Вас-то мне и надо. Я — дипломатический лесник с раритетным именем Елпидифор. У меня к вам от досточтимого канцлера Полкана любвеобильный протокол о намерениях имеется как раз по поводу аренды вышеупомянутого фрукта. Вот, получите и распишитесь.

— Какие там намерения? — пуще прежнего забеспокоилась чародейка. — Ну-ка, живо обнажи содержимое своих карманов, рецидивист неоформившийся. А не то превращу тебя в такую годзилу-гамадрилу, что все голливудские продюсеры из-за тебя перелаются.

— Не обзывайтесь, женщина, не переживайте так, — трезво отозвался лесничий, показывая ей яблоко, — вот оно, ваше достояние, целое и сохранное, даже нигде ни разу не надкусанное. За этим сюрпризом природы прислал меня мой король, который желает завести у себя наследного детеныша. Не жалей, наказывал он мне, никаких обещаний, чтобы ягоду ту волшебную раздобыть. Что вы глядите на меня, гражданочка, как будто об стенку ударились? Ваша очередь говорить.

— Король послал? — утих колдуньин гнев. — За наследником, значится? А с договором твой король ознакомлен? Кто будет платить жизнью за жизнь канцелярского ребенка? Уж не ты ли, хлопец?

— Вот по этому пункту его величество Полкан невразумительность буркнул. Только крикнул, что он видный межгосударственный мастер по саммитам, и пригрозил, что, мол, в гробу он видал всех, кто супротив него мерзость какую ляпнет али интригу заплетет. А с женским полом, добавил он, ему договариваться одно наслаждение, особливо если сойдешься в цене.

— Ага, — пораскинув головою, сказала ведьма, — доходчиво ты доносишь информацию, даром что пехотинец. Ладно, забирай себе яблоко, вези его своему президенту и передай ему, что, как только выйдет его конституционная компетенция, так я явлюсь к нему в пенсионные апартаменты на заслуженный отдых и сведу его со своим клиентом, мифологическим авторитетом Чохом, вот пусть ему и демонстрирует свои переговорные возможности.

— Ой, хорошо бы, вы пораньше до этого демократического выродка добрались да и огрели бы его нежданным импичментом по балде, — плаксиво попросил Елпидифор колдунью. — Если что, то наш гегемон вам пособит. Честное слово, можете рассчитывать на кипучую поддержку наших парламентских оторвяг-меньшевиков, а также всего нашего канцелярского народонаселения, потому как нету нам в тридевятой-тридесятой федерации от несравнимого деспота и самоуправца Полкана Тринадцатого никакого житья-продыху.

— О’кэй, — отбрехалась Ягиня, — если у моего клиента возникнет невыносимая нужда, то, может, и покушение состряпаем.

С этим они ударили в ладошки, и лесничий Елпидифор потопал с добычей в сумке к себе на родину.

— Ну что, — вопросил его канцлер по возвращении домой, — достал ты избавительную кислятину?

— Достал, канцлер, — ответил Елпидифор, отдавая волшебное средство.

— Молодец, — похвалил его дальновидный монарх Полкан. — Экое оно и впрямь чудное, словно золотом помазанное. А почему одно? Я ж тебе велел целую фуру привезти.

— Да оно там одно последнее и висело, — обиделся на критику егерь. — И потом я еле живым ускребся с того ненормального места.

— Ладно, ладно, не причитай, я прикажу своим умельцам с десяток таких кругляшей скатать — надо поправлять наш политический вес. Соглашение с этой гадиной заключил?

— Как не заключить, твое канцелярское превосходство, — отрапортовал егерь, — поблагодарила она тебя за бумажную продукцию и сказала, чтобы ты вскорости ждал ее в гости под ручку с богом смерти Чохом, они-де с визитом к нам в страну пожалуют.

— Что? Когда? Откуда? С кем? Со смертью? Заговор? Измена! — переполошился канцлер. — Охрана: опустить железную занавеску!

Настороженные работники внутренних дел с размаху рубанули топорами по канатам, и вся канцелярия на суше и под водой моментально оделась в крепостную броню.

— Да не волнуйся ты, козел оскипидаренный, — угомонил его Елпидифор, — ворожея обещала, что если ты пакостей своим избирателям поменьше будешь творить, то не будут они со смертью на свидание к тебе торопиться.

— Схватить ренегата и посадить на цепь! — скомандовал неусыпно радеющий за державные интересы канцлер.

Мигом подлетели к молодцу непропорционально развитых объемов вертухаи, скрутили ему руки, облапили и поволокли за собой в каземат.

— Ты чего удумал, социальный рудимент? — закричал Елпидифор, сам не свой от праведного негодования. — Я ж твою тухлую генеалогическую смоковницу от окончательного перегноя спас, а ты чем со мной расплачиваешься?

— И то верно, погодите, — остановил канцлер слуг-мутантов. — Вот тебе медаль за отличие в егерской службе — не напрасно же ты собой рисковал в заграничном вояже, — и отправляйся с этой звездою в тюремное помещение на неопределенное пребывание. Когда мне взбредет на ум поохотиться, я тебе свистну.

Долго еще висели в воздухе сочные нецензурные недоумения бравого лесничего Елпидифора, но один лишь лязг засова и звон ключей были ему ответом на все его вопросительные предложения.

Прошел год. У канцелярши, отведавшей заколдованное яблоко, как и предрекал геройский лесник, вылупилась дочка. Папаша был несказанно рад такому чепе, даже отвлекся на время от издевательства над одним вопящим олигархом и на радостях расстрелял с вертолета полную обойму крылатых ракет в провинциальное горное селение. Лесничий Елпидифор опять же был отмечен рюмкой водки и дозволением совершить пятиминутную пробежку на воздухе первой свежести. А сколько шествий и пышностей состоялось тогда! По всей канцелярии прогремели демонстрации возле памятников, на которых канцлер с младенцем в руках вышел сильно смахивающим на кормящую грудью деву Мадонну, как будто легитимный начальник исполнительной вертикали, разуверившись в подмоге медицины, сам непорочно вынул из собственной промежности крошечку-девочку ясельного возраста. Изо всех федеративных окружностей в столицу стекались товарные вагоны с приветом и подношениями. Повсюду три дня и три ночи чиновные слои добросовестно спаивали очумевшее от нечаянной радости население. Венцом торжеств явилось объявление дня рождения дочери канцлера Всемирным Днем Изумления Перед Фактом Жизни, и в последующие года тому, у кого в этот день брови не стояли удивленными столбиками, приказано было без промедления откручивать башку прямо на месте, всеми имеющимися под рукою средствами. По телевизору показали репортаж про счастливое канцелярское семейство и пообещали в награду за отлов государственной преступницы гражданки Ягини нескончаемый полет на околоземную орбиту.