Чарльз Уильямс - Аденауэр. Отец новой Германии

• Название: Аденауэр. Отец новой Германии
• Автор: Чарльз Уильямс
• Издательство: АСТ
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-012627-1

Конрад Аденауэр…

Один из крупнейших политических лидеров XX столетия…

Первый канцлер ФРГ, не только преобразивший свою страну, но и повлиявший на изменение политического ландшафта всей Европы…

Человек, благодаря энергии и созидательному дару которого после Второй мировой войны Германия добилась ошеломляющих успехов, по праву названных «экономическим чудом». Один из тех, кому удалось НЕВОЗМОЖНОЕ — в неправдоподобно короткие сроки «поднять» побежденную, лежавшую в руинах страну до уровня самых богатых, благополучных и могущественных держав мира…

---

Его турне состояло из серии церемониальных актов и публичных выступлений, о которых, разумеется, подробно писала западногерманская пресса. Особо следует сказать об одной встрече, значение которой вышло далеко за рамки внешней символики; речь идет о состоявшемся в нью-йоркском отеле «Уолдорф-Астория» свидании с премьер-министром Израиля Давидом Бен-Гурионом. Эта встреча способствовала повышению политического рейтинга Аденауэра в мире и в своей собственной стране. Но, пожалуй, не меньшее значение имел тот ее аспект, о котором тогда никто не знал и о котором молчала пресса: о военных поставках для израильской армии.

Собственно, такие поставки начались еще в 1957 году. Тогда соответствующие переговоры с израильскими представителями вел министр обороны ФРГ Штраус — разумеется, с полного согласия канцлера. С юридической точки зрения сделка была абсолютно незаконной. Производство соответствующих видов вооружения оплачивал бундесвер, а затем все списывалось как похищенная собственность (о чем даже представлялись соответствующие данные в полицию) и отправлялось в Израиль через Марсель (французские власти предпочитали закрывать глаза на эти, по сути говоря, контрабандные операции). Теперь Бен-Гурион хотел расширения списка поставляемых предметов военной техники, в него должны были войти подводные лодки, приспособленные для применения в условиях Средиземного и Красного морей («того типа, как Германия строит для Балтики», — записал присутствовавший при встрече вездесущий Глобке), противотанковые управляемые ракеты и вертолеты. Аденауэр, проконсультировавшись со Штраусом, выразил свое согласие. Сомнительному предприятию был дан зеленый свет.

Из Нью-Йорка аденауэровский «Локхид-Суперконстеллейшн» отправился в Вашингтон, оттуда — в Сан-Франциско, а затем — на Гавайи. «Я никогда не видел такого количества четырехзвездных американских генералов, собравшихся вместе», — заметил но этому случаю Аденауэр. Двухдневный отдых — и долгий и утомительный перелет в Японию, с краткой промежуточной посадкой на острове Уэйк.

Пребывание на японских островах представляло собой, по существу, типичный образец оплачиваемого государством туризма. Разумеется, были встречи и беседы с японским премьер-министром Нобусуке Киси, но, поскольку предметом обсуждения были в основном вопросы торговли и коммерции, Аденауэр особого интереса к их ходу не проявлял. Больше его заинтересовали мнения хозяев о тенденциях развития Китая — эта страна всегда его привлекала. Апогеем визита было посещение дома бывшего премьера Сигеру Иосида, который показал ему предмет своей гордости — темно-красную розу «Конрад Аденауэр».

Из Японии «Локхид-Суперконстеллейшн» направился обратно в Бонн. Перелет с промежуточными посадками в Анкоридже на Аляске и Кефлавике в Исландии занял двое суток. Дома усталого, но приятно взволнованного канцлера ждала новая проблема. Еще когда Аденауэр был в Вашингтоне, новый государственный секретарь США Гертер ознакомил его с планом воссоединения Германии, разработанным на этот раз в штаб-квартире НАТО в Париже. Его ядром была идея создания «зоны контроля» в Центральной Европе, которая, как предусматривалось, должна была включить в себя, помимо двух германских государств, территории стран Бенилюкса, Дании, Норвегии, Польши и Чехословакии. Аденауэр сразу же сказал Гертеру, что план никуда не годится: он ничего не говорит о контроле над воздушным пространством, не защищает страны-участницы от ракетного нападения, из трех тысяч «контролеров» половину должны дать Советы, а это значит, что они облазят все уголки ФРГ, наконец, весь план — это акт замаскированного признания ГДР.

5 мая в Бонн прибыл генерал Норстед с миссией проинформировать канцлера ФРГ обо всех деталях именно этого плана, который, как он дал понять, будет представлен на обсуждение совещания четырех великих держав на высшем уровне, которое должно через одиннадцать дней состояться в Париже. Проект мыслился как уступка интересам безопасности СССР, за которую надеялись получить с его стороны согласие на компромиссное решение берлинского вопроса. Разговор продолжался ровно полтора часа, после чего Аденауэр сухо распрощался с визитером и сел писать возмущенное письмо де Голлю: план он категорически отвергает, просит французского президента поддержать его в этом. Де Голль поспешил заверить Аденауэра, что он на его стороне. Никто из них не знал, на какие еще уступки могут пойти американцы. Оба ощущали присутствие дамоклова меча, который Хрущев занес над Западом.

Намеченному на 15 мая саммиту так и не суждено было состояться. 1 мая советская ракета сбила в районе Свердловска американский разведывательный самолет «У-2». В речи на сессии Верховного Совета 5 мая Хрущев по максимуму использовал этот инцидент для разоблачения «американского империализма». Впоследствии выяснилось, что пилот попал в руки советских властей и признал, что выполнял шпионскую миссию над советской территорией. Для американцев не могло быть новости более неприятной. Эйзенхауэр, Гертер, Пентагон — все изложили разные версии случившегося, каждая из которых противоречила другим, а Хрущев, как это выразил Макмиллан в своей дневниковой записи за 7 мая, «выступил с парой весьма забавных и пропагандистски эффектных речей, из которых следовало, что американцы не умеют ни вести разведку, ни убедительно врать».

Тогда саммит еще можно было спасти при том непременном условии, чтобы американский президент держал язык за зубами. Вместо этого на состоявшейся 11 мая пресс-конференции он заявил, что «У-2» действительно совершали полеты над советской территорией, что эти полеты имели целью фотографирование советских наземных объектов и что все это делалось с его ведома и одобрения. Хрущев оказался в нетерпимом положении, из которого он уже не мог выпутаться с помощью пары шуточек: его позиции в кремлевской иерархии оказались под угрозой. В Париж он приехал, но 15 мая, в тот самый день, когда главы правительств должны были начать свою работу по развязыванию узлов международных конфликтов, советский лидер выдал нечто, что, по характеристике того же Макмиллана, представляло собой «смесь оскорблений, площадной ругани и юридической аргументации — весьма неприятное зрелище». В речи Хрущева содержалось требование отложить саммит на шесть — восемь месяцев, до окончания президентства Эйзенхауэра. В контексте данной книги интересно заметить, что он назвал лидеров западных держав «аденауэровскими прихвостнями», а западных корреспондентов — «аденауэровской сворой».

Нечего и говорить, насколько Аденауэр был обрадован таким исходом несостоявшегося саммита. Это означало, что по крайней мере до конца года по германскому вопросу не будет ничего делаться и даже говориться. До этого момента мир стал свидетелем обострения холодной войны и нескольких международных кризисов: на Кубе власть захватил Фидель Кастро, разразились беспорядки в Конго, произошла революция в Лаосе. Аденауэра это не особенно трогало: в самом чудесном расположении духа 25 мая он отправился в отпуск На виллу «Коллина» в Канденаббии.

Отдых выдался спокойным. Дважды приезжал Жан Моннэ, чтобы обсудить вопросы отношений между европейским Общим рынком и Европейской зоной свободной торговли: все-таки пожелает или нет Великобритания присоединиться к ЕЭС? Сам Аденауэр сделал вылазку в соседнее Менаджио, чтобы отобедать с голландским дипломатом Дирком Стиккером, ставшим впоследствии генеральным секретарем НАТО. Однажды канцлера навестил итальянский министр иностранных дел Антонио Сеньи. В остальном — только партии в «бочча» и тихий отдых с родными и особо доверенными помощниками. 18 июня Аденауэр вернулся в Бонн, сохранив и даже приумножив свой благостный настрой.

Надолго его не хватило. В конце июня Мишель Дебре, французский министр обороны, выступил с речью в Национальном собрании, где вновь гальванизировал идею «тройственного директората» для НАТО. Он имел неосторожность высказаться в том смысле, что в современном мире государства, не располагающие потенциалом ядерного оружия, обречены быть сателлитами той или иной ядерной державы. Аденауэр усмотрел здесь очередную попытку унизить Федеративную Республику и обратился с протестом прямо к де Голлю. Тот ответил примирительным посланием, где содержалось приглашение на личную встречу в Рамбуйе.

29 июля Аденауэр вновь в дороге — на этот раз в Париж. В Рамбуйе де Голль тепло приветствовал его на ступенях своей резиденции — все очень напоминало их первую встречу в сентябре 1958 года. На сей раз Аденауэр был в более боевом настроении; быстро закончив обмен любезностями, он сразу взял быка за рога: как он, де Голль, мог позволить своему министру произносить такие речи? Хозяин попытался заверить гостя, что тот ошибается, думая, что Дебре хотел как-то задеть западных немцев; он имел в виду угрозу интересам Франции со стороны англичан и американцев. Однако Аденауэр смягчился лишь тогда, когда де Голль заявил ему, что не видит причин, почему бы Федеративной Республике самой не обзавестись ядерным оружием.