Игорь Кохановский - «Письма Высоцкого» и другие репортажи на радио «Свобода»

• Название: «Письма Высоцкого» и другие репортажи на радио «Свобода»
• Автор: Игорь Кохановский
• Издательство: Физкультура и спорт
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1993

Книга содержит письма Высоцкого и репортажи, которые звучали на радио "Свобода".

Если же какие-то репортажи книги не так злободневны по сравнению с тем временем, когда они звучали по радио «Свобода», то хочется надеяться, что и тогда затронутые в них темы и события станут одной из ступенек, помогающих общественному сознанию подниматься на новый уровень…

---

1990

Репортаж четвертый. ЭХО ПЛЕНУМА

Перед чтением резолюции открытого партийного собрания писателей Москвы, посвященного, как говорилось в объявлении, политическому моменту, кто-то из присутствующих сказал, обращаясь к президиуму:

— Да как же мы можем принимать какую-либо резолюцию — посмотрите, сколько нас осталось…

В зале на семьсот мест сидело… чуть более пятидесяти человек.

— Все равно, резолюцию нам надо принять, — заявил невозмутимо председательствующий.

Раз «все равно надо», то, конечно, приняли.

А накануне тоже было собрание. Его организовал «Апрель», чтобы дать оценку состоявшемуся на днях пленуму правления российского Союза писателей. Как же разнились эти два собрания! У апрелевцев — полный зал, интересные выступления (особенно публициста Андрея Нуйкина и поэта Евгения Евтушенко). А на следующий день — вялость доклада, прочитанного секретарем парткома Ухановым, вялость, перешедшая в сонливость полупустого зала, занудство, а то и агрессивное невежество поднимавшихся на трибуну. Правда, были и приятные исключения. В их числе — выступление переводчицы и литературоведа Елены Малыхиной. Вот отрывок из сказанного ею: «Я не разделяю тех восторженных оценок доклада, которые здесь прозвучали. Уханов не счел возможным высказать возмущение экстремистскими заявлениями, сделанными на недавнем пленуме, которые оскорбляют наших товарищей только за то, что в их жилах течет не русская, а еврейская кровь. Это постыдно, это вообще несовместимо со. званием члена партии. Мне кажется, что в докладе Уханова и в других выступлениях подчеркивалась какая-то разъединяющая роль “Апреля”. Кстати, на вчерашнем собрании “Апреля” присутствовало во много раз больше людей, чем сегодня даже с самого начала. Это значит, что у нас есть серьезный, большой слой литераторов, для которых принципы “Апреля” близки».

Да, это был первый подобный доклад недавно избранного секретаря парткома. Как признался сам Уханов, не опытен он в партийной работе, да и вообще не хотел идти на этот пост, долго отказывался. Но его уговорили. И чует мое сердце, уговорили все тем же волшебным словом «надо». Конечно, опыт, как говорят, дело наживное. И набираться такого опыта есть у кого. Например, у ленинградских коммунистов, которые провели недавно свой уже ставший знаменитым митинг. Вот если бы Уханов с товарищами из парткома составил заранее списки тех, кто должен быть на собрании, а затем заказал автобусы, чтобы посадить в них всех намеченных по спискам и привезти в Центральный дом литераторов, то, глйдишь, и зал был бы полным, и выступающие одобряли (всецело и полностью) и поддерживали бы все, что сказал партсекретарь писателей Москвы…

«Кадры решают все!» — невольно вспомнилась крылатая некогда фраза, когда транслировали упомянутый ленинградский митинг. Каким напором, каким темпераментом было пронизано буквально каждое слово Бориса Гидаспова и других выступающих. Неважно, что эти слова только сотрясали воздух популистским радикализмом. Неважно, что все их призывы были рождены мифологизированным сознанием, построенным на непоколебимой вере в руководящую роль партии. Все это неважно. А важно то, какой единодушный отклик одобрения и поддержки вызывали они в участниках митинга. Ну просто как в лучшие брежневские времена…

А в пятницу, в программе «Взгляд» мы увидели еще одного лидера. Тот же напор, тот же темперамент, та же убежденность в правоте своего дела, — убежденность, исключающая всякие сомнения. Наконец-то (вероятно, по многочисленным просьбам телезрителей) нам был представлен главный идеолог общества «Память» Васильев. Это была беседа, записанная заранее. Поэтому у журналиста, беседовавшего с лидером «Памяти», была возможность проверить достоверность некоторых сообщений, особенно темпераментно поведанных Васильевым. И выяснилось, что Керенский евреем не был и что фамилия эта его — настоящая. А еще выяснилось, что Андрей Дмитриевич Сахаров может со спокойной совестью носить звание народного депутата — Васильев ему отказал в таком праве. Отказал по той причине, что, оказывается, по утверждению лидера «Памяти», все мы благодаря изобретению академика Сахарова живем на пороховой бочке и в один прекрасный день можем взлететь на воздух. Ибо захороненные в земле водородные бомбы могут взорваться в любой момент… Представляю, что было бы с телефонами телевидения, если бы все тот же журналист не выяснил у специалистов-атомщиков, что водородная бомба через определенное количество лет умирает сама собой и ничего другого не остаемся, как ее захоронить. Таким образом, наши страхи были развеяны, а лидер «Памяти» еще раз посрамлен.

И все-таки впечатление он произвел. Неважно, что весь его пафос рассчитан на невежественных людей. Над Гитлером, как известно, тоже очень многие поначалу смеялись. И при всей смехотворности фигуры Васильева и шутовской обстановки его апартаментов с фотографиями последнего нашего монарха и портретами самого хозяина квартиры, выполненными в той же манере, в какой придворные живописцы изображали монарших особ, при всей этой клоунаде сам главный герой все-таки впечатляет. Хотя бы своей… карикатурностью.

Вот каких лидеров показало нам телевидение на прошлой неделе. По напору, по темпераменту, по умению заставить себя слушать наш Уханов им, как говорят, в подметки не годится. Но дело это поправимое. Главное — поверить в себя, поверить в силу слова, поверить в то, что говоришь. Вспомнил, скажем, знаменитую фразу: «И кухарка сможет управлять государством», — и надо сказать ее так, чтобы люди в это поверили. Правда, здесь таится определенная опасность. Поверить-то люди могут. Но потом, когда выяснится, что их обманули и что управлять государством очень трудно, для этого нужны профессионалы, а не только наловчившиеся говорить, тогда хочешь не хочешь, а придется уходить, придется подавать в отставку. Среди партийных говорунов братских соцстран сейчас это очень распространенное явление. Просто поветрие какое-то. Целыми командами уходят, то бишь целыми Политбюро, как в ГДР, или целым составом Президиума и Секретариата ЦК, как в Чехословакии. А еще очень распространено сегодня привлекать к ответственности перед своим народом бывших партийных руководителей братских соцстран. Поговаривают, что Тодора Живкова скоро будут судить. Хонеккер вот нездоров, а то, наверное, тоже сел бы на скамью подсудимых…

Но это там, у них, в братских соцстранах. У нас пока все по-другому. Помню, года три назад выступал в Доме литераторов следователь, который вел дело Трегубова. Писатели — народ дотошный, кто-то возьми да и спроси: а как, мол, Гришин, бывший первый секретарь Московского горкома партии, неужели никакого отношения не имел к делу Трегубова? Смотрю, замялся смелый следователь. Так, мол, и так, говорит, мы думали, что по партийной линии будет разбор той части дела, ще оно как-то касалось товарища Гришина.

— Так оно касалось? — спросил кто-то из зала.

— У меня было несколько вопросов к Гришину, — уклончиво ответил следователь.

— Так вы допрашивали его или нет? — не унимался любопытствующий.

— Ну, что вы. Я об этом и мечтать не мог, — ответил следователь.

Сейчас можно услышать повторяемую на все лады фразу о том, что партия взяла на себя всю ответственность и за нынешнюю ситуацию в стране, и за преступления против народа в период правления Сталина. Но резонно будет спросить: что значит «взяла на себя всю ответственность»? Если кто-то берет на себя ответственность за то, что он, скажем, развалил порученное ему дело или что при его преступном соучастии погибли люди (допустим, несколько человек, а не миллионы), то его либо судят, либо он уходит в отставку. Во всяком случае, этот «кто-то» не имеет никакого морального права оставаться на прежней «руководящей роли». Вот при таком раскладе причинно-следственные связи во фразе «партия взяла на себя всю ответственность» были бы соблюдены. Но это — если исходить из нормальной логики и здравого смысла. А у нас пока и с тем, и с другим по-прежнему плоховато.

«Поверх барьеров» 29.11.89

Чтение четвертое. БОЛЬШЕВИЧКА

Из цикла «Руины»

Двух февралей глухая перекличка
безвременье безмолвия спустя.
…Усталая седая большевичка
оправдывает первого вождя.
Ее глаза по-старчески слезятся,
и жалок гнев в погаснувших зрачках,
когда слова поблекшие струятся,
как нечистоты в сточных желобах.
Ее неправоту разбить несложно,
сложней щадить ее в неправоте,
наркотиком, инъекцией подкожной
питавшей жизнь — приведшей к слепоте.
Она не видит не итог печальный —
она не видит страшное родство
дня нынешнего с кривдой изначальной,
таившей бесовщины торжество.
На склоне лет болезнь неизлечима
и тлеет, словно листья октября.
…Непоправимо и невыносимо
осознавать, что жизнь прожита зря.
Не потому ль так тянет к оправданью
всего, что оправдать нельзя уже?
Не потому ль нет места покаянью
в больной, самообманутой душе?
Не потому ль готовы бить поклоны
перед иконой первого вождя
ее единоверцев миллионы,
лишь в этом утешенье находя?

1990