Джон Норман - Побратимы Гора

• Название: Побратимы Гора
• Автор: Джон Норман
• Жанр: Фэнтези

Продолжение Гореанского цикла в целом и приключений Тэрла Кэбота в Прериях Гора в частности.

---

— Когда я не смогла их ублажить, они избили меня хлыстами, — пожаловалась она.

— Не волнуйся, — сказал я, и тут же предупредил: — Если я не буду доволен, я сам умею хорошо обращаться с хлыстом. А потом я решу уже решу, жаловаться твоим пастухам или нет.

Она застонала.

— У тебя хорошая изящная фигура рабыни, — отметил я, рассмотрев её в этой позе. — Вы можешь поблагодарить меня.

— Спасибо, Господин.

— Многих волнует вопрос, почему же, тогда Ты настолько никчёмна. Ты стоила шкуру, затем два ножа, а в конце только зеркало. Теперь Ты докатилась до стада. Почему тебя ценят столь низко?

— Я не знаю, Господин.

— Мальчики сказали мне, что Ты — кусок льда.

— Что я могу поделать с этим, если я невосприимчива? — спросила она. — Такова моя природа.

— Я также заметил, что Ты высокомерна и неприветлива. Таким образом, с какой стороны не посмотри, Ты — никудышная рабыня.

Она раздраженно дёрнула головой, за что я тут же сильно хлестнул её, по правому бедру. Она вскрикнула от резкой боли, и посмотрела вниз, на край шкуры.

— На твоём месте я бы дважды подумал, прежде чем я стал издавать сердитые звуки или нетерпеливые жесты, — посоветовал я своей подопечной.

— Да, Господин, — всхлипнула девушка.

— Ты находишь мужчин привлекательными?

— Какое это имеет значение, если я в любой момент могу быть ими изнасилован для их удовольствия? — спросила она.

— Ты находишь их привлекательными? — повторил я свой вопрос, поднимая хлыст.

— Иногда, — призналась она, — они заставляют меня чувствовать себя неловко.

— Каковы были твои отношения с мужчинами до порабощения?

— Неужели Ты не можешь просто взять меня и использовать?

— Говори, — сказал я, и вновь продемонстрировал хлыст.

— Когда-то, несмотря на то, что была гордой свободной женщиной Ара, я чувствовала желание вступить в семейные отношения с мужчиной.

— Понятно, — кивнул я поощрительно.

— Я решила, что разрешу некоторым из них, на основе моего собственного тщательного отбора, рассмотрев их со всех сторон и в разных ситуациях, познакомиться со мной, чтобы я могла бы, из числа их, выбрать достойного моей дружбы. Тогда, возможно через какое-то время, если бы я почувствовала себя настолько готовой, и если бы он был полностью приятным и совершенно подходящим мне, то я могла бы принять его предложение о вступлении в семейные отношения со мной.

— И как у тебя проходило это дело?

— Я собрала много молодых мужчин, — сказала она. — Я сообщила им о своей готовности к знакомству и поставила им строгие условия отношений в семье, такие как абсолютное равенство, и тому подобные.

— И что произошло дальше? — спросил я, уже зная ответ.

— Все ушли, вежливо попрощавшись, — обиженно ответила она, — и я никогда не видела их снова, за исключением одного маленького, похожего на урта, который сказал мне, что он полностью разделяет мои взгляды.

— Вы вступили в брак с ним?

— Я обнаружила, что его интересовало только моё богатство, — зло сказала она. — Я прогнала его.

— Ты была сердита и обижена, и решила полностью посвятить себя ведению бизнеса, — угадал я.

— Да.

— А ещё, исходя из других аспектов твоей истории, я заключаю, что Ты стала корыстной и жадной.

— Возможно, — пробормотала она.

— А затем Ты была захвачена, приведена в Прерии, и сделана рабыней.

— Да. Могу я как-то выбраться из этого положения? — спросила она, с надеждой гладя на меня.

— Нет, — остудил я её.

— Вам нравится то, что Вы видите?

— Ты должна надеяться, что мне понравится то, что я вижу, — поправил я.

Она с трудом сглотнула.

— Да, — всё же ответил я. — Мне нравится то, что я вижу.

— Я полагаю, что должна быть благодарной за это.

— Я думаю, что я был бы благодарен на твоём месте, так как Ты — рабыня.

— Конечно, — сказала она, и с горечью добавила: — Но я не хочу быть выпоротой или убитой.

— Да, я надеюсь на это.

— Вы любите заставлять голых женщин позировать для вашего удовольствия? — поинтересовалась она.

— Да, — не стал я отказываться от очевидного.

— О, — произнесла она.

— Я думаю, что Ты просто боялась своей женственности, — объяснил я. — Это кажется совершенно ясным, даже рассматривая твои действия в Аре. И кстати это, весьма обычно для свободных женщин, потому что они чувствуют, что глубокая женственность может вызвать любовь, а любовь для женщины, всегда подразумевает неволю, пусть не всегда предполагая верёвки и цепи.

Она посмотрела на меня заплаканными глазами.

— Когда тебя отвергли как женщину, тебе причинили боль и рассердили. Ты решила для себя сделать так, чтобы никогда больше не повторился подобный оскорбительный отказ. Теперь мне понятно, почему Ты стала враждебна к мужчинам, и за что Ты возненавидела их. Ты захотела превзойти их, это была бы твоя особая месть на них. Ты пришла, к тому, что стала бояться определенных чувств. И Ты отступила ещё дальше от своей природной женственности.

— Нет, нет, нет, — плакала она, размазывая по лицу слёзы. — Я — плохая рабыня только потому, что я холодна! Это — моя природа! Я не могу ничего поделать с этим!

— Это не твоя природа. И Ты можешь изменить это, — сказал я зарёванной девушке.

— Господин?

— Ползи к траве, — приказал я. — Быстро!

Она задрожала, но поползала к месту указанному мной.

— На колени, в позу для наказания плетью! — скомандовал я ей.

Она встала на колени, дрожа, опустив голову в траву, уперев в скрещенные, как если бы они были связаны запястья. Я трижды ударил её хлыстом.

— Теперь Ты — выпоротая рабыня, не так ли? — спросил я.

— Да, — прорыдала она, — Я — выпоротая рабыня.

— Ты принадлежишь мужчинам, — сказал я, и ей стегнул ещё раз.

— Я попытаюсь быть приятной! — крикнула она сквозь слёзы.

— Я уверен, что Вы сделаешь это, мое дорогое животное. Но интересный вопрос состоит в том, преуспеешь ли Ты, — усмехнулся я, добавил ещё два удара.

— Ой! — закричала она от боли. — О-о-ой.

— Ты умоляешь меня о том чтобы тебя пустили на одеяло?

— Да, Господин!

— Разрешаю тебе возвратиться, на одеяла, рабыня.

Она стремительно бросилась назад к шкуре, и легла на живот на ней, словно благодаря за предоставленную ей относительную безопасность. Она задыхалась от плача.

— На спину, рабыня! — последовала моя следующая команда, я не собирался давать ей время, чтобы прийти в себя. — Руки вдоль тела, ладони вверх, правое колено поднять.

Вздрагивая и морщась от боли в исполосованной спине, она подчинялась.

— Каково место женщины? — грозно потребовал я ответа.

— У ног мужчин!

— И где Ты сейчас находишься?

— У Ваших ног! — плакала она.

— Кто Ты?

— Рабыня, рабыня!

— Мужчины достаточно долго терпели тебя, рабыня. Это терпение уже на исходе.

— Да, Господин!

— Ты больше не свободная женщина, — напомнил я. — Это — всё для тебя теперь позади. Ты — теперь только порабощённая женщина, всего лишь рабыня, в полной власти мужчин.

— Да, Господин, — она задыхалась от страха и плача.

— Соответственно, Ты больше не можешь думать о себе как свободная женщина, тем более позволять себе поступать так. Ты должна впредь, думать и поступать как рабыня. Ты должна чувствовать как рабыня, жить и любить как рабыня!

— Да, Господин, — отвечала она сквозь рыдания.

— Рабыня.

— Да, Господин.

— Никаких препятствий больше не существует между тобой и твоей женственностью.

— Нет, Господин, — сказала она, испуганно.

Я уронил хлыст около шкуры, и присел на корточки около девушки.

— Когда я тебя трогаю, Ты должна чувствовать, глубоко и полно, концентрированно и превосходно, с благодарностью, радостно и покорно, и позже, когда Ты отдашься мне, Ты сделаешь это, безусловно, полностью, безоговорочно и беспомощно, не сдерживая себя ничем.

— Но тогда я должна стать ничем, всего лишь рабыней, беспомощной в руках её господина.

— Да, именно так!

Она в ужасе смотрела на меня. Я встал на колени рядом с лежащей рабыней.

— Сядь, — велел я. — Обними меня руками за шею.

Она повиновалась.

— Губы рабыни, — отдал я следующую команду.

Она сложила губы, и затем я нежно поцеловал их.

— Это ведь теперь не столь страшно, не так ли? — спросил я, отстраняясь.

— Что делают мужчины с рабыней, когда действительно хотят её? — прошептала девушка.

— Всё.

— А что должна дать им рабыня?

— Всё, и даже больше.

— Я боялась, и надеялась, что так и будет.

Я улыбнулся.

— Вы видите? Я — рабыня.

— Я знаю, — ответил я. Она была женщиной.

— Вы читали книгу Притиона Клеркуса с Коса? — вдруг спросила она.