Кристофер Сташеф - Шаман

• Название: Шаман
• Автор: Кристофер Сташеф
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-02851-9

И было так — первыми явились в мир Улины, Старшая Раса, те, что стояли ниже одних лишь богов. И могущественнейшие из Улинов вступили тогда в великую войну. Имя одному — Улаган Багряный, и желал он обратить людей и эльфов в покорных и бесправных рабов. Имя второму — Ломаллин Зеленый, и встал он на защиту Младших Рас, которые любил, как детей своих. Но не всесильные эти титаны решили исход войны, а человек Огерн, что, в жажде отмщения, дерзнул мечом переписать судьбу мира…

---

Бири поежились и обменялись испуганными взглядами.

Из густых кустов, ставших его временным лазаретом, прихрамывая и опираясь на руку Эллуэры, своей добровольной сиделки, вышел Лукойо. Лукойо притворялся равнодушным, но порой бросал робкий взгляд на девушку, словно бы для чтобы убедиться, что она на самом деле существует. Когда Эллуэра ловила на себе такой взгляд, она оборачивалась, шаловливо смотрела на полуэльфа и, тряхнув головой, снова отворачивалась.

Однако, как ни увлечен был Лукойо девушкой, он услышал, о чём говорят люди у костра, и внимание его переключилось на Манало.

— А как же куруиты? — требовательно спросила одна из женщин. — Их покорили, что ли, и они отвернулись от богов своих предков и стали служить Улагану?

— Да, они отвернулись от богов, которым поклонялись их пращуры, и стали поклоняться Улагану, — ответил женщине Манало. — Но их не покоряли. Нет, куруиты соблазнились обещаниями Улагана, которые до них донесли ульгарлы, — обещаниями богатства и власти, возможности править всеми «варварами».

— Это оскорбительное слово, — проговорил Кордран. — И я слыхал, как торговцы, а значит, и ульгарлы пользуются им как ругательством. Я понимаю, что мы варвары, но все-таки…

— Нет, не совсем так, — поправил старика Манало! — Вы дикари — от слова «дикий», то есть вы охотники, которые не желают, чтобы ими правил иноземный король. Варвары — это такие племена, которые пасут огромные стада…

— Это как я? — выкрикнул Лукойо.

— Да, как Лукойо и то племя, которое взрастило его. — Манало обернулся к полуэльфу и кивнул ему. — Куруиты же себя считают культурным народом, хотя в буквальном смысле это слово означает лишь обычаи и привычки тех людей, которые живут в городах.

Кордран сплюнул.

— Плевать я хотел на эти города! И если значение слов таково, Учитель, пусть я буду дикарь и буду этим гордиться!

Манало удивленно улыбнулся.

— Пусть так, но когда говорят о культуре, обычно имен в виду, что обычаи людей, их поведение не так грубы — и эти люди необязательно горожане.

— На куруитов поглядеть — так не скажешь, — презрительно фыркнула одна из женщин.

— Это верно, — подтвердил Манало. — Это верно. На самом деле я встречал много дикарей и варваров, которые культурнее куруитов.

— Тогда выходит, — задумчиво протянул Лукойо, — что Улаган — бог городов, но не бог цивилизации? Но Манало в ответ покачал головой.

— Он — бог не только городов. Ведь клайя дикие, такие же дикие, как и ваньяры — так называются несколько племен, которые смерчем проносятся по западным землям и обращают народы в Улаганову веру. Это с ними вы встретились, когда плыли по реке. И поверьте мне, хотя они беспомощны, когда сидят в лодках, стоит им сесть верхом — и им нет равных. Лукойо фыркнул:

— Да они стрелять-то толком не умеют. Что ни стрела — недолет!

— На суше достанут, — заверил полуэльфа Манало. — Эти племена так же, как племена куруитов, смутил своими посулами Улаган. Но вайньяры жаждут земли и рабов, а куруиты — империю.

— А клайя? — спросил Огерн.

— Этим бы только шкуру спасти.

— Итак, против нас куруиты, ваньяры и клайя, — подытожил Лукойо. — Кто хуже всех?

— Все плохи, — мрачно отозвался Манало. — Хотя если бы мне пришлось выбирать, кто из них мне больше враг, я бы выбрал куруитов, ибо они сильнее всех соблазненных Улаганом. Их столица, город Куру, на самом деле главный город Улагана.

— Он там живет? — расправив плечи, спросил Огерн.

— Там, — кивнул Манало, — он обитает. Ибо в Куру находится самый большой и самый прекрасный из посвященных Улагану храмов. Там каждый день ему приносят в жертву мужчину или женщину — а не раз в год или в месяц, как в других храмах.

— Куруитов, конечно, в жертву не приносят, — насмешливо проговорил Лукойо, и, к его удивлению, люди рассмеялись.

— Было несколько куруитов, — печально откликнулся Манало, — которых все же принесли в жертву. Эти настолько отдали себя Улагану, что добровольно пошли на пытки и смерть Правда, перед пытками им дают снадобья, заглушающие боль, поэтому боль не такая, какую испытали бы мы с вами.

Лукойо нахмурился.

— Неужто и те, которые готовят себя в жертву, сначала мучают и пытают своих собратьев?

— Нет, они молятся и служат в храме.

— Но как же тогда, умирая, они становятся добычей Улагана? — спросил Лукойо. — Губы их, пожалуй, и славят багряного бога, но их жизнь-то восхваляет Ломаллина!

При этих словах бири одобрительно вскричали. Некоторые даже захлопали себя по коленям — так им понравилось то, что сказал полуэльф. Лукойо чуть не упал — настолько его потрясло поведение бири, но все же удержался и выпрямился, храня нарочитое хладнокровие.

Манало кивнул, выждал, когда бири затихнут, и сказал:

— Ты верно заметил, лучник. Эти добрые души покинуты и невинны, так что после смерти они отправляются к Ломаллину, и он защищает их от Улагана. А потом от Ломаллина эти души улетают к Творцу.

— Зато их сородичи, те, которые действительно служат Улагану, не так благочестивы.

Манало усмехнулся.

— Им, Лукойо, пользуясь твоими словами, кажется, что они ведут весьма благочестивую жизнь — для них благочестие это убийство и насильничанье, это тайное высмеивание тех, кто живет, готовясь к самопожертвованию.

— Да уж, благочестие, нечего сказать! — воскликнул Лукойо, радуясь тому, что избежал поклонения Улагану. — Те, которые стремятся вести себя наиболее благочестиво, на самом деле уходят от благочестия, а лицемеры, наоборот, самые благочестивые из всех!

И эти слова Лукойо вызвали довольный ропот бири, но Манало спросил:

— Что же это говорит об их боге?

— Это говорит, что бога радует лицемерие и порочность его почитателей, что он процветает, убеждая их, будто, возлюбя себя превыше всего, они дарят свою любовь ему. И еще это говорит о том, что любой приверженец Улагана, считающий себя умным и опытным, на самом деле тупица, ибо верить в Улагана может только законченный осел!

Бири взревели от хохота, затопали ногами, захлопали в ладоши. Лукойо изумился. Он полагал, что гневался, а вышло — пошутил?

А потом он понял, что одно другому не мешает.

— В словах Лукойо есть правда, — заметил Манало.

— Вот! — воскликнул Лукойо. — Я понял! Куруиты хотят создать империю и думают, что хотят этого для себя. Они думают, будто бы Улаган подарит им победу. Но на самом деле они создают не свою, а его империю! Они приводят к его ногам все больше племен, они дарят ему все больше земель. Они только и делают, что служат ему, хотят они этого или нет.

— Хотят. Еще как хотят, — мрачно добавил Манало.

— Но когда же они поймут, что он их просто использовал?

Они поймут это слишком поздно, — вздохнул мудрец. — Они поймут это тогда, когда все свободные земли будут покорены и у Улагана не будет недостатка в жестоких и бесправных рабах изо всех племен и со всех концов земли. Тогда он унизит и куруитов, и они лишатся его благосклонности. Только тогда они поймут, как были глупы.

— Что ж! — Глаза Лукойо сверкнули, он вскочил и чуть не упал, но Эллуэра поддержала его. — Что ж! Давайте же сделаем то, что ему понравится меньше всего, давайте избавим куруитов от осознания собственной глупости. Позаботимся же о том, чтобы хотя бы ваше племя осталось свободным.

Люди повскакали с мест и одобрительно закричали.

Манало дождался тишины, поднял руки и сказал:

— Это хорошо. А теперь давайте ляжем спать, ибо вы не сумеете трудиться на благо Ломаллина, если будете валиться от усталости. Теперь спать, а завтра надо уходить, потому что здесь мы пробыли уже день и ночь, и если пробудем дольше, то по нашим следам непременно пойдут шакалы Улагана. Доброй вам ночи, друзья.

Ответом мудрецу были пожелания доброй ночи и хороших сновидений. Бири разошлись по своим убежищам в густых зарослях. Плечистый юноша хлопнул Лукойо по плечу:

— Славно говорить умеешь, друг.

— Спасибо, — устало поблагодарил полуэльф. — А ты кто такой?

— Это мой брат, Лагфар, — вместо юноши ответила Эллуэра.

Лукойо изумленно обернулся к девушке, затем перевел взгляд на юношу.

— Твоей сестре, — сказал он, — я обязан многим. Она выходила меня.

— Моя сестра всегда давала мне повод гордиться ею, надеюсь, что и она мной гордится, — отвечал Лагфар. Я очень люблю ее, и для меня было бы большим горем, если бы с ней что-то случилось.

— Лагфар! — воскликнула Эллуэра, но Лукойо тольков запрокинул голову и рассмеялся.

— Друг Лагфар, — заверил он юношу, — я сейчас слишком слаб для того, чтобы меня можно было опасаться.

Секунду Лагфар пристально вглядывался в лицо полуэльфа, потом глуповато улыбнулся.

— He бойся, — сказал ему Лукойо. — Ее честь для меня так же священна, как собственная.