Норма Клейн - Любовь и «каннибалы»

• Название: Любовь и «каннибалы»
• Автор: Норма Клейн
• Издательство: Панорама
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994

Казалось бы, что общего у талантливой молодой девушки-адвоката Эйджи с грубоватым, раздражительным и не слишком образованным бывшим военным моряком, а ныне владельцем бара? И все же...

Об их взаимной симпатии, крепнущей в борьбе за младшего брата главного героя, связавшегося с бандитской шайкой, о сложных отношениях между представителями разных социальных и национальных слоев многомиллионного Чикаго, о доброте, смелости и взаимопонимании рассказывает роман американской писательницы. Но прежде всего — о любви.

---

— Нет. Спасибо, офицер.— Эйджи подождала, пока они останутся наедине, а затем сложила руки на папке с его делом.— Что ж, вам крупно повезло. Женщине, на которую вы напали, шестьдесят три года. Утром я звонила в больницу. Вас, наверно, обрадует, что врачи, вначале оценившие ее состояние как критическое, теперь заявляют, что она вне опасности.

Пертуччи пожал плечами, но черные глазки так и уставились на Эйджи. Руки его непрерывно двигались. Кончиками пальцев он начал барабанить по крышке стола, ноги выбивали чечетку, а тело сотрясал какой-то дикий внутренний ритм.

— Ну, если бы она отдала кошелек, как я велел ей, мне не пришлось бы быть таким грубым, верно?

О Боже, меня тошнит от него, подумала Эйджи, тщетно напоминая себе, что она служит обществу. А Пертуччи, как бы там ни было, часть этого общества.

— Угрожать старикам ножом не только подло, но и глупо. Это так же верно, как то, что в аду для вас уже давно готово местечко. Черт побери, Пертуччи, там и было-то всего двенадцать долларов!

У него пересохло во рту и похолодело в животе.

— Тогда чего ж она цеплялась за такую мелочь? Вытащите меня отсюда! Это ваша работа! — Ему нужно было выйти отсюда на минутку, чтобы кое с кем рассчитаться.— Мне пришлось всю ночь провести в этой вонючей камере!

— Вы обвиняетесь в покушении на убийство? — сухо сказала Эйджи.

Теперь Пертуччи барабанил влажными пальцами по бедрам. Казалось, это скрипят его кости.

— Я не убивал эту старую суку.

Жаль, что кофе кончился. Было бы чем перебить горечь во рту.

— Вы трижды ударили ее ножом. Полицейский показал, что вы были схвачены с ножом и кошельком жертвы в руках при попытке к бегству с места преступления. Вас взяли тепленьким, Пертуччи, а ваши предыдущие дела не позволяют судье проявить снисходительность. За вами числятся ограбление, ограбление с угрозой физического насилия, кража со взломом и два покушения на ограбление.

— Мне нужен не перечень моих преступлений, а освобождение под залог!

— Очень сомневаюсь, что окружной прокурор согласится выпустить вас. Даже если бы он и согласился, на данную категорию правонарушений это не распространяется. Единственное, что я могу сделать, это попросить его снять обвинение в покушении на убийство. Вы будете признаны виновным в...

— Виновным? Да пошли они в задницу!

— В задницу пойдете вы,— спокойно ответила она.— И не рассчитывайте быстро выйти оттуда, Пертуччи. Какие бы чудеса я ни делала, на этот раз вам так легко не отделаться. Даже если мне удастся повлиять на судью, признание вас виновным в вооруженном нападении с угрозой для жизни означает от семи до десяти лет.

Холодный пот тек по его лбу, заливал губы.

— Черт с ним!

Терпение Эйджи быстро подходило к концу. Изо всех сил пытаясь сдержаться, она захлопнула его дело.

— Здесь нет никаких смягчающих обстоятельств. По совокупности вы заслужили двенадцать лет тюрьмы.

Он пронзительно вскрикнул, затем перепрыгнул через стол и ударил ее кулаком в лицо. Все произошло так быстро, что она не успела опомниться, как оказалась на полу. Он упал на нее и схватил за горло.

— Вытащи меня отсюда! — Запястья Пертуччи были такими волосатыми, что даже не ощущали боли от ее ногтей.— Сука, вытащи меня отсюда, или я убью тебя!

Сначала она видела его лицо, искаженное слепой яростью. Потом у нее перед глазами поплыли красные пятна. Теряя последние силы, она ударила его кулаком в нос. На нее закапала кровь, однако рук он не разжал.

У нее зазвенело в ушах, но только не от его диких криков. Красные пятна сменились серыми, а она все продолжала сопротивляться.

Внезапно ее горло освободилось, и она почувствовала, как воздух просочился сквозь перехваченную судорогой гортань. Кто-то отчаянно позвал ее по имени, потом крепко обнял и поднял на руки. Последнее, что она ощутила перед тем, как потерять сознание, был запах моря.

* * *

Холодные пальцы на ее лице. Чудесно. Сильные руки, крепко обнимающие ее. Удобно. Вздох перед пробуждением. Очень больно.

Эйджи открыла глаза и несколько раз мигнула. Над ней склонились два суровых лица и четыре глаза, полные гнева и страха одновременно. Она медленно подняла руку и потрепала по щеке сначала Олафа, а потом Джона.

— Со мной все в порядке...

Голос у нее был сиплый, на шее уже проступили синяки.

— Лежи спокойно,— пробормотал Джон по-литовски, гладя ее по голове рукой, которая еще ныла от соприкосновения с челюстью Пертуччи.— Выпьешь воды?

Она кивнула.

— Хочу сесть.— Обведя взглядом комнату, она поняла, что лежит на мягком диване в кабинете капитана. Прошептав слова благодарности, она отпила из бумажного стаканчика, который брат держал у ее губ.— Пертуччи?

— В своей камере.— Пытаясь справиться с дрожью, Джон нагнулся к ней. Он говорил по-литовски, целовал в лоб, в щеки, потом присел на корточки, продолжая держать за руку.— Теперь отдохни. «Скорая помощь» сейчас приедет.

— Не нужна мне никакая «скорая помощь».— Поняв по глазам, что брат не уверен в этом, она покачала головой.— Не нужна.— Эйджи оглядела себя, проверяя, не расстегнута ли блузка, и с грустью убедилась, что она не только порвана в клочья, но и залита кровью. Как, впрочем, и замшевая юбка.— Это его кровь, не моя,— на всякий случай уточнила она.

— Ты сломала его сопливый, грязный нос! — довольно произнес Джон.

— Рада, что занятия самообороной не прошли даром.— Он снова выругался, и Эйджи сжала его руку.— Джон,— с жаром начала она.— Ты понимаешь, чего мне стоило согласиться на то, чтобы ты каждый день, каждую ночь рисковал жизнью? Ты понимаешь, почему я согласилась, несмотря на то, что очень люблю тебя?

— Сейчас не обо мне речь,— сердито ответил он.— Этот ублюдок чуть не убил тебя. Он вошел в такой раж, что нам втроем пришлось оттаскивать его.

Она не хотела думать о том, что они с ним сделали после. Просто не могла.

— Я сама виновата. Не сумела справиться с собой. Позволила ненависти взять вверх над состраданием. И получила поделом. Впредь наука.

— Ты...

— Да,— подтвердила она.— Я опять за свое. Горбатого могила исправит. Я не смогла бы измениться даже ради тебя. А теперь отмени вызов «скорой» и сделай для меня что-нибудь.

Он коротко выругался по-литовски, но Эйджи только улыбнулась в ответ.

— Сам пошел в ж... кобылью! Нужно позвонить в мою контору и объяснить, что при данных обстоятельствах я не могу защищать Пертуччи в суде...

— Черт побери, конечно, не можешь! — Слабое удовлетворение, но он и на это не рассчитывал. Джон осторожно потрогал синяк у нее на скуле.— Он поплатится за это, Эйджи. Будь я проклят, если не зарою гада! И ни ты, ни кто-нибудь другой ему не помогут.

— Это будет решать суд.— Она с трудом поднялась на ноги.— Ты ничего не скажешь маме с папой.— Джон промолчал, и она подняла бровь.— Только попробуй, и я расскажу им о твоем последнем задании, когда тебя попросили выйти вон... через окно второго этажа!

— Поеду домой,— сказал Джон, махнув рукой.— Надо отдохнуть.— Он отвернулся от нее и посмотрел на Олафа. Его мнение о нем сильно изменилось, когда они втроем оттаскивали Пертуччи от Эйджи. Джон был достаточно опытным полицейским, чтобы по глазам распознать человека, готового на убийство. Именно такими были темные глаза Олафа. Он безошибочно понял, что Олаф предпочел бы разделаться с Пертуччи один на один, без всяких копов, но... на руках у него была Эйджи.— Вы останетесь с ней.— Это был не вопрос, а утверждение.

— Можете быть уверенным.— Пока Джон не вышел, Олаф не проронил ни слова.

Эйджи попыталась улыбнуться, но улыбка вышла слабой и неуверенной.

— Ничего себе денек, верно?

Он покосился на ее забрызганную кровью блузку, и по его скулам заходили желваки.

— Вы можете идти?

— Конечно, могу.— Она надеялась на это. Нотка раздражения, прозвучавшая в его вопросе, помогла ей сделать несколько шагов по комнате.— Простите, что я доставила вам неприятности. Вы не должны...

— Сделайте одолжение, помолчите, пожалуйста,— сказал он, взял ее под руку и вывел на улицу.

Она сделала одолжение и умолкла, хотя собиралась заявить, что глупо брать такси, чтобы доехать до ее дома, расположенного всего в нескольких кварталах отсюда. Действительно, лучше помолчать. И не только потому, что больно говорить. Она боялась, что ее голос начнет дрожать, а за ним и тело.

Через несколько минут она останется одна. Тогда она сможет дрожать и реветь сколько влезет. Но не при Олафе. И ни яри ком другом.

С преувеличенной осторожностью пьяного человека Эйджи вышла из такси и ступила на тротуар. Небольшой шок, догадалась она. Это пройдет. С этим она справится.

— Спасибо,— начала она.— Извините...

— Я помогу вам подняться наверх.

— Послушайте, я испортила вам утро. Совсем не нужно...