Николай Петри - Зеркало в руках

• Название: Зеркало в руках
• Автор: Николай Петри
• Жанр: Научная Фантастика

Прыжок в Бездну не совершали уже лет пять. Не потому, что не было желающих, нет, с этим, как раз было всё нормально. В том смысле, что от них не было отбоя. Сначала. Но вот только никто не мог пройти тест, что бы быть допущенным к прыжку. И постепенно поток желающих редел, пересыхал, как маленькая речка, в сильную засуху. Но окончательно не пересох, превратившись пусть в скудный но ручеёк, который продолжал течь, несмотря на то, что никому так и не удавалось проёти тест. Конечно, даже непогрешимый Лотос иногда ошибается, допуская до прыжка не готового к внутренним переменам человека. Подобное случилось лишь однажды на памяти Хранителя, но последствия той роковой ошибки оказались ужасными — единственный случай, когда из бездны не вернулся прыгун…

Подобные печальные события не мифологизируются, не обрастают невероятным количеством мельчайших подробностей, превращающих тривиальное событие в народный эпос. Нет. О нерадостном происшествии все стараются поскорее забыть, с восторгом пересказывая друг другу всё новые и новые истории, возвратившихся из бездны счастливчиков. На самом деле все истории — ложь. Ни один из тех, кто стоял на обрезе Трамплина, впитывая каждой клеточкой дрожащего от нервного напряжения тела энергию неведомых тёмных глубин, никогда в жизни не расскажет того, что с ним произошло на самом деле. Такова правда. А все многочисленные рассказы об удальцах, фамильярно называющих Лотос "стволом", — лишь плод воображения тех, кто из всего богатого набора чудес удивительного комплекса видел только стандартный эллипсоид дерматотеста…

---

Об этом Хай Рэ думать не хотел. Впереди его ждал долгий трудный переход. Если повезёт, то он засветло окажется в Забытой Долине, а там ирбис не посмеет напасть на него. (Внутреннее зрение опытного видеца убеждало его в этом.)

С трудом подавив желание тут же собраться и немедленно продолжить путь, Хай Рэ заставил себя опуститься на прежнее место, взять в руки заметно остывший котелок и продолжить почти ритуальное чаепитие. И хотя после всего пережитого вкус напитка изменился, приобретя горьковатый привкус тревоги, Хай Рэ долго смаковал последние капли густоватого взвара.

Собирался он обстоятельно.

Долго чистил мягкой золой закопчённый котелок (пусть ещё кому-нибудь послужит после него), тщательно отбирал рубиновые угольки, прежде чем пересадить их из умирающего костра в огневицу. Упаковав котомку, предусмотрительно присыпал кострище снегом. Подождал пока агонизирующие угольки отшипят-отфиркают капельками воды и фонтанчиками горячего пара, после чего старательно затоптал костёр и закидал его целой горой пушистого снега: нельзя шутить с огнём в хвойном лесу, где любая смолка-слезинка мгновенно возвращает к жизни навсегда, казалось бы, погасшее пламя.

Перед тем как покинуть бивак, Хай Рэ критически осмотрелся — всё ли убрал за собой. Постоял недолго, о чём-то раздумывая, затем мысленно простился с приютившей его сосной и, не оглядываясь, размеренным шагом двинулся в сторону Забытой Долины.

Выбравшись на нетронутую ничьим следом снежную целину, услышал позади себя слабый звук. Резко оглянулся, готовый к встрече с ирбисом, но увидел в ста шагах от себя лишь размытую по тонкому снегу серую тень…

Так и не поняв, что за животное отважилось опасно приблизиться к нему, видец продолжил путь.

10.

После удивительной встречи со старым лосем, с волком что-то произошло. Природа к этому не имела никакого отношения. Всё так же печально чернели готовые к долгой зимовке деревья, всё так же почти без перерыва сыпал пушистый снег, укутывая иззябшее тело земли в белое пуховое покрывало. Выходит, изменился сам волк?..

Боль в передней лапе прошла, оставив после себя тоскливое чувство утраты чего-то большего, чем обычная резвость опытного в погоне хищника. Волк настолько был поражён изменениями в себе, что внезапно замер на месте и высоко задрал обсыпанную инеем морду. Он искал на небе луну, чтобы в долгом, печальном вое излить ей свою тоску. Луны он не увидел — весь мир вокруг оказался погружён в неспешный, завораживающий своей плавностью танец мириадов невесомых снежинок, без конца сыпавшихся из расколовшегося от мороза небесного полога.

Волк обиженно опустил голову, конвульсивно зевнул. Сразу вернулись и жжение в раненой лапе, и болезненные спазмы в пустом желудке. Волк склонил голову к самой земле, принюхался. С неприятным удивлением узнал сладковатый запах дыма — поблизости находился человек!

За всю свою жизнь волк лишь трижды встречался с этими странными двуногими, одетыми в нелепые толстые одежды, делавшие их неповоротливыми и медлительными. Правда, все три раза волку приходилось спасаться бегством, а однажды — при самой первой встрече — хищник едва не простился с жизнью (шрам от длинного металлического когтя человека до сих пор украшает его лобную кость). Встреча с людьми не сулила ничего хорошего. Однако волк знал ещё одно свойство двуногих — они никогда не разгрызали вкусных полых костей, чтобы добыть изнутри питательный костный мозг.

Волк остановился в нерешительности. Идти к людям ему не хотелось, но и стоять в немом оцепенении тоже не стоило — от голода он скоро окончательно обессилит, и тогда холод набросится на него с удвоенной силой.

В этот миг ветер донёс новую порцию запахов. Среди прочих был в этом букете и дух — очень-очень слабый — настоящего мяса! Волк ощутил во рту тягучую слюну и, больше не раздумывая, осторожно пошёл по дымному следу.

Зверь пробирался крайне осторожно, потому что на собственной шкуре испытал ярость двуногих, способную разметать десяток таких как он. Сражаться с людьми волк не собирался. Его влекла к ним возможность поживиться остатками трапезы, которые они всегда весьма старательно закапывали в землю. Волк намеревался с безопасного расстояния проследить за людьми, а потом, когда они уйдут, раскопать остатки пищи и впервые за последние дни устроить настоящий пир. Если двуногих много, тогда волку не придётся голодать целую луну. Если их не больше чем лап, — тогда он пробудет здесь ровно столько, чтобы до блеска обглодать кости горных козлов или другой живности, что так аппетитно пахнет в морозном воздухе.

Чем ближе подходил волк к стоянке людей, тем тревожнее он себя чувствовал. Он не слышал ни громких голосов, ни собачьего повизгивания, да и запах мяса почему-то иссяк. Такого прежде не случалось. На всякий случай опытный волк решил залечь в корневищах поваленного недавним ураганом дерева и понаблюдать — всё происходящее напоминало хитрую ловушку.

Волк старательно выждал, пока запах дыма не ослабнет, а потом с прежней опаской двинулся вперёд. Осторожность спасла его.

Впереди, на расстоянии нескольких стремительных прыжков, он заметил своего извечного врага — снежного барса. С некоторых пор этот новый хищник, пришедший с далёких гор, сильно потеснил область обитания волков, поставив их на грань голодного вымирания.

Вот и сейчас, встреченная старым волком огромная кошка выглядела ухоженной, сытой, здоровой, а он — коренной обитатель этих мест — являет собой зрелище печальное, почти жалкое. Волк почувствовал, как внутри него закипает гневное чувство хозяина обширных территорий, так нагло попранных незваным чужаком. Но волк не был бы вожаком стаи в течение многих сезонов, если бы позволил первому же порыву овладеть собой. В открытой схватке со снежным барсом мог выиграть только барс: он гораздо мощнее волка, втрое моложе, а свежее мясо напитало его сильное тело не позднее, чем прошлым утром. Нет, старый волк не поступит так опрометчиво. Раньше ему уже случалось рвать клыками гладкую шкуру свирепой кошки. Правда, тогда он был гораздо моложе, да и окружали его не мёртвые деревья, а молодые самцы — трёхгодовалые одиночки.

Волк вжался в пушистый снег, стараясь слиться с ним, чтобы раньше времени не привлечь внимания ирбиса. Впрочем, он зря так беспокоился. Снежный барс, привыкший к тому, что мало кто из прежних обитателей-хищников отваживался открыто противостоять ему, вёл себя в лесу как хозяин. Старый волк запомнил это.

Вдруг впереди что-то произошло. Снежный барс вздрогнул, изогнул спину и кинулся в сторону дымного следа. Резкий рывок ирбиса заметно озадачил волка: снежный барс не тот хищник, чтобы осмелиться в одиночку напасть на стоянку двуногих.

Волк осторожно пополз в ту же сторону.

Он застыл возле высокого муравейника, не решаясь следовать дальше. Глаза, сохранившие остроту молодости, открыли ему удивительную картину: снежный барс остановился на краю небольшой поляны и, не таясь, замер на глазах у двуногих.

Волк пригляделся внимательнее — двуногий был один!

Это показалось странным и неестественным. Волк привык видеть множество людей в одном месте, поэтому воспринимал их не как одно дерево, а как массу стволов — как целый лес. Вид одинокого двуногого поразил его.

Наверное, те же чувства испытывал и снежный барс. Против обыкновения он не скрылся в лесу, а остался стоять на месте, демонстрируя всю силу и наглость молодой плоти. Но двуногий, несмотря на то, что был один, не испугался. Он лишь поднялся со своего места и больше не сделал ни одного движения.

Неизвестно чем бы всё закончилось, если бы на ирбиса не выскочил напуганный громким птичьим криком заяц-песчаник. Снежный барс погнался за лёгкой добычей, и поляна опустела.

Волк продолжил следить за двуногим, стараясь не пропустить момента, когда тот станет закапывать остатки еды. Но и здесь усталого хищника постигло разочарование — у двуногого вся трапеза состояла из горячего питья и тонкого ломтя прожаренного мяса, слабый запах которого и уловил чуткий нюх.

От обиды старый волк едва не завыл. Пересилив себя, он ткнулся носом в мягко-податливое тело муравейника, надеясь отыскать в нём хотя бы несколько приторно-кислых муравьёв. Влажный язык скользнул по хвоинкам, не обнаружив ничего кроме холодного снега и горького разочарования…

11.

Хай Рэ неспешно торил тропу по выпавшему за ночь снегу и напряжённо думал. Появление ирбиса могло нарушить все его планы. Если бы сейчас он был не один и если бы его окружали соплеменники во главе с многоопытным грохочуном, они бы немедленно организовали облаву на снежного барса с обязательным устройством множества хитроумных ловушек, потому что ни один из молодых охотников ни за что бы не отказался от редкого случая заполучить великолепную белую шкуру.