Николай Зубов - Отечественные мореплаватели —ё исследователи морей и океанов

• Название: Отечественные мореплаватели —ё исследователи морей и океанов
• Автор: Николай Зубов
• Издательство: Литагент «Паулсен»47e14675-3746-11e4-be59-002590591dd6
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1954

Книга об отечественных мореплавателях – исследователях океанов и морей – охватывает время от первых военных и торговых плаваний древних славян и до исследований, произведенных советскими людьми, вплоть до начала Великой Отечественной войны Советского Союза.

---

9 июля Пахтусов подошел с описью к Горбовым островам и здесь напором льдов, от которых некуда было укрыться, карбас раздавило. Предвидя гибель судна, самое важное – карты, инструменты, оружие, часть провизии – вынесли заранее на лед. Погрузив что можно на две лодки, потащили их по льду на берег и устроились в палатках. К сожалению, многое из того, что было выгружено с карбаса на лед, но не поместилось на лодки, унесло в море. Провизии осталось мало и потому решили починить лодки и на них возвращаться в Маточкин Шар.

19 июля Пахтусов, производя астрономические наблюдения, неожиданно увидел идущего к нему человека. Это был кормщик Еремин, который уже приходил к зимовью Пахтусова в Маточкином Шаре. Его лодья стояла недалеко в проливе, а сам Еремин пошел на остров, чтобы посмотреть на состояние льдов к северу. Еремин предложил перевести всех участников экспедиции в Маточкин Шар, как только он закончит промысел моржей. Вскоре в пролив пришла и лодья промышленника Гвоздарева. Часть команды Пахтусова, сразу перебралась на лодью Еремина, а Пахтусов и Циволька начали производить опись близлежащих островов. Одну из гаваней между островами Личутина и Берха Пахтусов назвал гаванью Еремина. На Горбовых островах он обнаружил много остатков промысловых судов и могил.

Пахтусов пишет:

«По этим признакам бедствий можно думать, что окрестности Горбовых островов в старину разумели под названием губы Охальной, где до путешествия Лепехина в Архангельскую губернию (1772 г.) погибло несколько лодей архангельских промышленников. Лепехин говорит, что губа Охальная находится близ Горбовых островов и недалеко от мыса Доходы (т. е. мыса Желания). По нынешнему состоянию карты Новой Земли (по карте Литке.—Н. 3.) мыс сей очень не близко от Горбовых; но впоследствии мы увидим новейшие доказательства, подтверждающие эти слова Лепехина, взятые им из преданий того времени»[336]. Как мы знаем сейчас, на карте Литке северная часть Новой Земли была нанесена очень неправильно.

1 августа лодья Еремина направилась на юг, но из-за противного ветра зашла на сутки в губу Южную Сульменеву. Воспользовавшись этим, Пахтусов описал берега губы и сделал промер. 9 августа все его люди вернулись в свое зимовье.

Здесь Пахтусов нанял у промышленника Челузгина баркас и вместе с фельдшером и пятью матросами решил продолжить исследования восточного берега Новой Земли. Шхуну «Кротов» он оставил под охраной двух матросов у зимовья, а Цивольку с пятью оставшимися матросами отправил в Архангельск на лодьях Еремина и Челузгина.

Пахтусов начал свою опись 10 августа и к 23 августа прошел на север дальше Цивольки на 35 верст до острова, лежащего на 74°24′18'' с. ш. и здесь видел другие острова, впоследствии названные именем Пахтусова.

Пройти далее на север ему помешали льды. Пахтусов повернул обратно, 28 августа подошел к Маточкину Шару и вернулся к зимовью. Здесь он еще застал Цивольку – лодьи из-за неблагоприятной погоды не смогли выйти в море.

7 октября 1835 г. Пахтусов вернулся в Архангельск, пробыв в отсутствии 440 дней. Во время экспедиции умерло два человека. Крепкое здоровье самого Пахтусова пошатнулось, и 7 ноября, через месяц после возвращения, он умер всего 35 лет от роду.

Циволька на лодьях промышленников вернулся в Сумы, отпустил здесь трех вольнонаемных промышленников, а сам с четырьмя матросами, уже по зимнему пути, 27 ноября добрался до Архангельска. В январе 1836 г. Циволька приехал в Петербург и здесь закончил обработку материалов Пахтусова.

Работы Пахтусова стали широко известны на Поморье и повлекли за собой многие плавания промышленников. Так, в 1831 г. на Новой Земле промышляло только одно судно, а в 1835 – 118 судов.

Имя Пахтусова стоит в ряду крупнейших полярных исследователей. Несмотря на то, что в 20–30-х годах прошлого столетия состояние льдов в Баренцовом и Карском морях было неблагоприятным, Пахтусов сделал больше, чем кто-либо из его предшественников. В первую очередь это объясняется тем, что Пахтусов в своих плаваниях использовал вековой опыт поморов: он плавал на таких же судах и пользовался теми же приемами. По условиям быта он ставил себя наравне со своими подчиненными, по работе – он превосходил их[337].

Заслуги Пахтусова были признаны: он прослужил офицером только 8 лет, тем не менее его семье была назначена пожизненная полная пенсия. В 1866 г. в Кронштадте, а в 1878 г. на его могиле в Архангельске на деньги, собранные его сослуживцами, были поставлены памятники.

16. Экспедиция Цивольки и Моисеева на Новую Землю (1838–1839)

В 1838–1839 гг. состоялась еще одна экспедиция на Новую Землю.

В Архангельске были построены две однотипные шхуны длиной 39 футов, шириной 11 футов и глубиной трюма 4½ фута. Начальником экспедиции и командиром шхуны «Новая Земля» был назначен прапорщик корпуса флотских штурманов Август Карлович Циволька, а командиром шхуны «Шпицберген» – прапорщик Степан Андреевич Моисеев. Циволька до этого участвовал в 1834–1835 гг. в экспедиции Пахтусова на Новую Землю, а в 1837 г. командовал шхуной «Кротов» экспедиции на Новую Землю К. М. Бэра. Для участия в экспедиции было нанято несколько промышленников. Кроме того, поскольку шхуны были малы, для перевозки на Новую Землю разборного дома и других запасов была нанята промысловая лодья помора Ивана Яковлевича Гвоздарева, грузоподъемностью 7000 пудов. Всего на «Новой Земле» шло в плавание 15 человек, на «Шпицбергене» – 14 человек. Провизии было взято на 16 месяцев.

Экспедиция была хорошо снабжена инструментами. У нее было четыре хронометра, три секстана, два искусственных горизонта, теодолит, компасы, лаги, шагомеры, приборы для магнитных и метеорологических наблюдений.

Суда вышли в море 27 июня: «Шпицберген» и лодья вместе, а «Новая Земля» – на несколько часов позже.

Следует отметить, что во время плавания Горлом Белого моря Циволька использовал древний прием наших поморов, а именно становился на якорь при противном ветре или при маловетрии, а также при приливном течении и, наоборот, снимался с якоря при попутном ветре и отливном течении.

Во время пути Циволька претерпел несколько штормов и 4 августа вошел в губу Мелкую (Новая Земля), где, как было условлено, шхуна встретила «Шпицберген» и лодью, выгружавшие лесные материалы и провизию на берег.

Дальнейшие сведения о ходе экспедиции заимствованы из документа «Дневные записки, веденные прапорщиком Моисеевым при описи Новой Земли в 1838 и 1839 годах»[338]. Эти записки характеризуют не только ход экспедиции, но и дают представление об условиях промыслов на Новой Земле.

Сразу после выхода в море выяснилось, что лодья Гвоздарева гораздо быстроходнее «Шпицбергена», и потому Моисеев отпустил Гвоздарева вперед к Трем Островам. На расстоянии от Северной Двины до Трех Островов, несколько превышающем 100 морских миль, Гвоздарев обогнал Моисеева на целые сутки. На пути от Трех Островов Моисеев зашел в губу Городецкую. В устье открытой с севера и северо-востока губы поднявшийся крепкий северо-восточный ветер развел большую волну. Тогда Моисеев воспользовался еще одним поморским приемом: он ввел «Шпицберген» в кут – высыхающую при отливе часть губы – и здесь ошвартовался. При отливе шхуна поддерживалась на осушке поставленными с обоих бортов подпорами, а при приливе – всплывала.

27 июля Моисеев пришел в Мелкую губу и застал здесь Гвоздарева, пришедшего на 10 дней раньше. За это время Гвоздарев успел промыслить 20 моржей и одного белого медведя.

На правом берегу реки Мелкой нашли три ветхие, построенные не из плавника, а из привезенного леса, избы с кирпичными печами. Вблизи стояли два креста, поставленные один в 1718 и другой в 1800 году. Вскоре построили две новые избы и баню. Шхуну «Новая Земля» вытащили на берег и разоружили. С самого начала устройства на зимовку начали производить ежечасные метеорологические наблюдения.

20 августа Циволька направился на карбасе для описи Крестовой губы, но уже 24 августа заболел и вернулся обратно.

27 августа Моисеев вышел на шхуне «Шпицберген» для описи западного берега Новой Земли, дошел до губы Северной Сульменевой, потеряв на пути якорь и шлюпку-двойку. После описи Сульменевой губы он спустился с описью до Крестовой губы и дальше к зимовью. В середине ноября, чтобы избавиться от ежедневной околки льда, шхуну «Шпицберген» тоже вытащили на лед и поставили на подпоры.

В январе 1839 г. закончили постройку из соснового бревна, найденного еще осенью прошлого года в губе Гусиной, лодки длиной 13 футов.

28 февраля умер один из промышленников, 16 марта от простуды и цынги умер и Циволька. В конце марта умерло еще два человека, многие были больны.

Моисеев, после смерти Цивольки ставший начальником экспедиции, начал готовиться к описи по сухому пути на собачьих упряжках. Для этой цели в экспедицию было взято 15 собак. Сани были изготовлены своими силами, по образцу поморских промышленников, из лыж, подбитых тюленьей кожей. Санные поездки начались 3 апреля.