Михаэль Золтиков - Кошка

• Название: Кошка
• Автор: Михаэль Золтиков
• Издательство: Гея
• Жанр: История
• Год: 1997
• ISBN: 5-85589-035-8

"Кошка" - агентурный псевдоним французской разведчицы Матильды Каррэ, которую на Западе называют "Матой Хари второй Мировой войны". Это трагическая история одной из супершпионок XX века. В 40-е годы она создала на территориях, оккупированных немцами, разветвленную агентурную организацию "Интераллье", снабжавшую лондонскую разведку ценной информацией. 

Книга рассчитана на широкий круг читателей

---

— Что вы там натворили, Блайхер? Имперское министерство экономики недовольно арестом Рене Леграна, генерального директора компании по торговле колониальными товарами. Из-за этого прекратились все поставки каучука. Так что быстренько выпускайте его на свободу.

— Господин полковник, но ведь этот торгаш занимался шпионажем и обманом. Когда Берлин делал ему предоплату, он сообщал о транспортах «Кошке», и англичане спокойненько топили их.

— По всей видимости, не все, Блайхер, ибо в противном случае ни один транспорт с каучуком не прорывался бы через блокаду. Так что освобождайте его, поскольку этого требует Берлин.

— Господин полковник, я не могу его освободить, так как он, видите ли, выдает англичанам «лишь каждый четвертый» транспорт с каучуком. Следует помнить и о сотнях матросов, нашедших свою смерть в морской пучине из-за предательства этого подонка.

— Думайте лучше о резине, Блайхер. По мнению имперского министерства экономики, резина на войне важнее человеческих жизней.

— Не думаю, что в министерстве вообще знают, что из себя на самом деле представляет этот Легран. Не могли бы вы, господин полковник, затребовать, чтобы сюда, в Париж, приехал кто-нибудь из министерства? Тогда бы я порассказал ему, что Легран сидит на двух стульях и имеет на своей совести сотни загубленных матросских жизней...

— Хорошо, Блайхер, я так и попробую сделать.

И вот один из высоких чиновников министерства прибыл в Париж. Блайхер представил ему всю документацию по делу Леграна, а также сделал необходимые выкладки, какие конкретно транспорты с каучуком, за которые тот получил деньги от министерства, были по его же сообщениям потоплены англичанами или захвачены ими в качестве трофеев.

Высокопоставленный чиновник выслушал Блайхера с явным нетерпением, а затем заявил:

— Вы что же, думаете всерьез, что Легран в будущем снова будет выдавать транспорты англичанам? Полагаю, что несколько недель, проведенных им в тюрьме, послужат для него хорошей школой.

После этого Рене Легран был выпущен из тюрьмы и продолжил свои каучуковые операции с Берлином.

18 августа 1945 года Рене Легран в ходе судебного процесса против Матильды Каррэ дал следующее письменное показание, в котором говорит о себе в третьем лице:

«Она пришла одна в контору нашей компании и была принята месье Леграном. Поскольку они были наедине, она могла бы его предупредить об опасности. Но она сделала противоположное. Применив всю свою хитрость, она стала выпытывать у него последние данные о делах компании и, сославшись на повреждение правой руки, потребовала написать на листке бумаги информацию о транспорте «Вартенфельс», задействованном как судно, прорывающее блокаду. Мадам Каррэ не удовольствовалась передачей абверу сути своих политических отношений с месье Леграном, но сообщила туда все подробности их встреч, включая разговоры, анекдоты и соображения месье Леграна по поводу потопленных или захваченных англичанами судов, а также о присвоении ему псевдонима «Жоли». Более того, она заявила, будто бы месье Легран предлагал по собственной инициативе финансовую поддержку организации «Интераллье», что не соответствовало действительности. Это свидетельствует о преднамеренности действий мадам Каррэ, направленных на то, чтобы выдать месье Леграна немецкой контрразведке и засадить его в тюрьму».

Блайхер продолжал радиоигру с разведцентром в Лондоне. Каждый вечер точно в девять часов радиопередатчик начинал свою работу.

Однако эти двусторонние переговоры постепенно превращаются для Хуго в настоящий кошмар. Каждый раз он получает новые задания от англичан. Лондон требует документы и планы, а Блайхер не знает, что отвечать.

Он обращается к полковнику, готовит многочисленные запросы в различные учреждения вермахта и даже в Верховное командование в Берлине в надежде получить оттуда «игровой материал» — сфабрикованные или же истинные, но не имеющие большого значения данные для передачи англичанам, чтобы ввести их в заблуждение относительно реальных планов немцев. Но эти его попытки результатов не дают.

В первые же дни нового, 1942 года англичан волнует, как обстоят дела с немецкими крейсерами «Шарнхорст», «Гнейзенау» и «Принц Евгений», находящимися в порту Брест. Лондон постепенно запрашивает: находятся ли корабли в боевом состоянии или же требуют ремонта и как долго они будут оставаться там.

По служебной линии Блайхер обращается в Главное командование военно-морских сил в Берлине. Указывая на бросающийся в глаза повышенный интерес британцев к немецким кораблям в Бресте, он просит указаний, что ему следует отвечать. Но у Берлина, по-видимому, другие заботы. И Верховное командование, и Главное командование ВМС, и даже штаб-квартира фюрера молчат.

Блайхер просто в отчаянии.

Капитан Кайзер составляет радиограммы для Лондона на основе обнаруженных на улице Вилла Леандр радиосообщений, аккуратно собранных и подшитых в папки Романом Чернявски.

Еще несколько месяцев тому назад Чернявски просил Лондон исполнять «Марсельезу» в передачах на Францию для поднятия духа французов.

Поэтому на запрос Лондона в отношении немецких кораблей капитан Кайзер отвечает: «Играйте «Марсельезу»!»

Когда же Лондон становится настойчивее и дает задание уточнить, сколько месяцев продлится еще ремонт кораблей в доках Бреста, Кайзер снова отвечает:

«Кошка сама выехала Брест... точка... Исполняйте Марсельезу... точка».

Игра с англичанами застопорилась. Еще день-два, и Лондон разоблачит этот обман.

В такой обстановке Блайхер принимает решение на свой собственный страх и риск.

Проведя необходимое расследование, он получает информацию, что корабли уже отремонтированы и готовы в любое время к выходу в море. Посчитав, что введение англичан в заблуждение не повредит делу, он 2 февраля 1942 года передал в Лондон радиограмму, даже не поставив в известность «Кошку»: «Кошка сообщает: Шарнхорст, Гнейзенау и Принц Евгений получили новые серьезные повреждения в результате попадания бомб... точка... Предположительный срок ремонта из-за трудностей в доставке запчастей не менее четырех месяцев... точка».

В тот день фельдфебель абвера Хуго Блайхер еще не подозревал, что своим радиосообщением вызвал цепную реакцию. Но и позже, когда произошло то, что считалось фактически невозможным, имя Блайхера ни в одном из донесений вермахта не упоминалось.

Через несколько дней весь мир затаил дыхание: прорыв немецкой эскадры через пролив Ла-Манш удался.

Привожу донесение одного из бывших военных корреспондентов, находившегося во время этого прорыва на борту крейсера «Принц Евгений»:

«Военная гавань Брест, 11 февраля 1942 года. В течение целого дня на всех постах несут боевое дежурство. Недалеко от крейсера встали на якорь миноносцы, прибывшие прошлой ночью. Все корабли — под парами. Люди нервничают: в воздухе чувствуется что-то тревожное.

На море и сушу опускаются сумерки. Миноносцы снимаются с якорей. Буксиры отводят от пирсов серые громады.

Корабли выстраиваются в кильватер и покидают бухту. Что же должно произойти? Намечаются учения или что-то серьезное? Проходит несколько часов, но никто не знает, куда мы идем.

И вдруг подобно раскату грома из динамиков боевой связи доносится голос командира корабля:

«Всем постам! Мы прорываемся через канал и в 12 часов должны быть на траверзе Дувра...»

Затем зачитывается приказ командующего эскадрой, в котором подчеркивается значение операции: от каждого члена экипажа требуется напряжение всех сил.

Через канал?

— Это даже не смешно! — говорят опытные старослужащие.

И действительно, приказ этот звучит как команда совершить харакири.

— В Берлине, видимо, посходили с ума, — произносит какой-то старшина и сплевывает за борт.

Ведь и на самом деле, с начала войны ни один британский военный корабль, не говоря уже о немецких, не осмелился выйти в пролив...

В сужении пролива между Дувром и Кале ожидает заградительный огонь английских береговых батарей. Но до того остается еще много времени. Начинается серый рассвет.

Внезапно объявляется тревога:

«Спереди по правому борту — самолеты!»

Но тут же в небе расплывается дымовой сигнал: немецкие истребители вылетели на сопровождение эскадры.

Для прикрытия крейсеров от подводных лодок противника спереди, по бокам и сзади идут миноносцы, поднимая высокую носовую волну.

С командного мостика передают:

«С правого борта — непонятные тени!»

Бинокли обшаривают горизонт. Ага — вот они, эти «тени». Так это же немецкие торпедные катера, идущие на соединение с эскадрой!

Час проходит за часом, но противника не видно. Томми, видимо, спят. Происходит что-то непонятное...»

Причину отсутствия реакции со стороны англичан тогда никто не знал: ни тот корреспондент газеты, ни тысячи матросов на кораблях, на даже высокопоставленные чиновники в Берлине.