Василий Бережной - Сенсация на Марсе (сборник)

• Название: Сенсация на Марсе (сборник)
• Автор: Василий Бережной
• Издательство: "Советский писатель"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1988

В сборник включены научно-фантастические повести и рассказы украинского писателя-фантаста Василия Бережного, посвященные путешествиям в космос, контактам с инопланетным разумом, поискам и открытиям и многим другим увлекательным темам и сюжетам.

Содержание:

* Археоскрипт (повесть)

* Под ледяным щитом (повесть)

* Младший брат солнца (повесть)

* Космический Гольфстрим (повесть)

* Сакура (повесть)

* Межпланетный смерч (рассказ)

* Эфемерида любви (рассказ)

* Легенда о счастье (рассказ)

* Тайна Дома вечности (рассказ)

* Феномен ноосферы (рассказ)

* Воздушная линза (рассказ)

* В космической безвестности (рассказ)

* Хронотонная Ниагара (рассказ)

* Сенсация на Марсе (рассказ)

* Такое далекое путешествие Чамхаба (рассказ)

* Солнечная сага (рассказ)

* Голос матери (рассказ)

---

А на следующий день мальчик получил еще больше — он носил на пирамиду ящики с аппаратурой, с которой странноватый человек провозился едва ли не до самого вечера. Помогая укладывать ящики снова в машины, мальчик сказал:

— Солнце заходит — красиво! Поведу — не надо доллар!

Рей только усмехнулся:

— Пирамида, бой, не любит фотопленку, а вот почему — в этом надо еще разобраться. А заход солнца увидим в следующий раз.

Мальчик зачарованно смотрел вслед машине. Почему этот мистер отказался? Бесплатно ведь…

Ужинали в Каире, в ресторане «Лотос». Вивиан и Бетти были в хорошем настроении: они не только повидали в музее все древнеегипетские женские украшения, но и заказали копии некоторых из них для себя. Рей не прислушивался к их разговорам. После того, что он открыл там, на вершине пирамиды, разве могла заинтересовать его женская мода древности? Он думал о явлении, на которое наткнулся совершенно случайно. Часто так и бывает: принялся проверять ориентацию, а натолкнулся…

— Мне кажется, милый, что ты все еще у своих пирамид, сказала Вивиан, как бы угадывая его мысли. — Обдумываешь отклонение? Но ведь оно столь незначительно, и стоит ли вообще принимать его во внимание?

— Больше того, — эхом отозвалась Бетти, — просто поразительно, как они, не имея компаса, могли…

— Да, — произнес Рей, наливая коньяку в кофе. — Отклонение незначительное, и я уже знаю, что его можно объяснить… движением самого континента.

— Интересно! — с деланной оживленностью воскликнула Бетти. — Значит, строили-таки абсолютно точно?

— Получается, что так. Меня самого удивляет такая точность.

Дамы оставили эту тему — из краткого научного отступления снова вернулись в свой узенький мирок, и стало ясно, что и отступление-то сделали они из вежливости.

— Милый, ты заказал билеты в Александрию? — спросила Вивиан. — Говорят, где-то там роскошная вилла короля.

— Посреди очаровательного пальмового парка, — добавила Бетти. — Этот последний король, кажется, не лишен был хорошего вкуса.

— Вам скучно в Каире? — удивился Рей. — Но как же можно приехать сюда и не увидеть золотые вещи из гробницы Тутанхамона, не побывать в цитадели?..

— А что там интересного? — спросила Бетти.

— Там роскошная мечеть Мухаммеда Али, а во дворе ее глубокий колодец с уникальной акустикой.

Дамы вопросительно взглянули на Рея, и он объяснил:

— Произнесешь над колодцем, скажем, «о-о-о!», обойдешь двор, подойдешь к колодцу снова, а оттуда все еще доносится твой голос.

— Ну что ж, — вздохнула Вивиан, — мы в цитадели побываем, а ты?

— Мне нужно еще кое-что уточнить…

— Опять пирамида?

— Да.

— Сам говоришь ведь — движется континент.

Бетти усмехнулась:

— После шампанского и я это чувствую.

— Или у тебя еще одна сенсация? — не отступалась Вивиан.

«Все-таки у нее чуткая натура», — подумал Рей и, глядя ей в лицо, сказал:

— Ты угадала, милая. Сенсации меня просто преследуют.

— А нам в музее читали некоторые страницы из «Книги мертвых», — неожиданно вставила Бетти. — И я представить себе не могла, как богата египетская мифология.

— Мы многого еще не можем себе представить.

— Я записала несколько афоризмов. — Бетти достала из сумки свой блокнот и прочла: — «Я отворяю врата Неба, я переступил врата Земли».

Рей поднял голову и переспросил:

— Как, простите? Переступил врата Земли?

— «Я отворяю врата Неба, я переступил врата Земли», повторила Бетти, на этот раз уже почти патетически, потому что почувствовала, что Рей не на шутку заинтересовался афоризмом. — Не правда ли, это подлинная поэзия?

— Послушайте… Да ведь эта метафора вовсе не однозначна! — заволновался Рей. — Она вызывает неожиданные ассоциации! Видите ли… На вершине пирамиды Хеопса я обнаружил источник радиации… Склонялся к мысли, что в составе камня — скопление радиоактивных элементов. А теперь… Я отворяю ворота Неба!

— Наконец-то мы слышим и о второй сенсации!

— Да-да-да! Это, может быть, сенсация века! — и Рей прижался грудью к столу. — Если это подтвердится… Невероятно! Пирамида Хеопса — межзвездный маяк!

— Это действительно что-то новое.

— Я записал эти излучения и теперь могу предположить, что это — сигналы. И я допускаю, что это именно так. Представляете? Сколько тысяч лет некий квантовый генератор посылает в определенную точку неба свои сигналы!.. Возможно, это связано с ориентацией граней пирамиды? Или генератор установлен когда она была уже построена?

— А кто же его установил? — Бетти посмотрела на Рея такими наивными глазами, что тот усмехнулся.

— Такие вопросы легче задавать, чем на них отвечать.

— Но ведь не древние египтяне, — сказала Вивиан. — Ни лазеров, ни мазеров у них не было.

— Неужели… инопланетяне? — неуверенно произнесла Бетти.

— Такой вывод напрашивается, — ответил Рей, — и не исключена возможность, что это подтвердится. Но сперва надо расшифровать сигнал и увидеть генератор.

— Действительно сенсация, — усмехнулась Вивиан.

— Не сенсация, а открытие, — возразил Рей.

— Ох уж эти ученые! — вздохнула Бетти. — С каждой тайны они ощипывают перья. Это же так скучно!

— Не беспокойтесь: на месте одной раскрытой наукой тайны тут же возникает несколько новых! Цепная реакция познания мира.

Каковы же результаты исследования пирамиды Хеопса? К сожалению, пока никаких. В долине старого Нила загремели взрывы — война опередила ученых.

Василь Бережной ФЕНОМЕН НООСФЕРЫ

Отложить старт? Да мыслимо ли это? Такого еще не было на протяжении всей длительной галактической экспедиции!

Сот нервничал. Мешки на ногах то набухали, то сморщивались, и тело его то поднималось, то опускалось едва ли не до самого пола. Большой передний глаз излучал неудовольствие.

— Да ты понимаешь, чего требуешь?

— Я не требую, а прошу. — Юный Вей затянул глаз пленкой, вероятно, чтобы не видеть, как сердится старый мудрый Сот.

— Тебе известно, что мы закончили свою программу исследования Земли?

— Да.

— Ты знаешь, что люди уже перебрасывают мост сюда, на Луну?

— Знаю.

— А о том, что контакты с ними перенесены на будущее, не забыл?

— Нет.

— Так что же ты вопреки логике добиваешься отсрочки старта?

Вею показалось, что голос старого ученого стал мягче.

— Я прошу всего-навсего семь земных часов, — вкрадчиво произнес он, — всего только семь.

— Почему именно семь?

— Объясню. Мой объект все ночи проводит под открытым небом и то ли спит, то ли не спит, но мозг его создает такие причудливые образы, такую мозаику зримых, цветных абстракций, что, когда я увидел их на экране, мое тело от напряжения эстетических эмоций приняло форму идеального шара. Я хочу зафиксировать одну его ночь — это пять часов. Плюс два часа полета на Землю и обратно.

— Я всегда был против того, чтобы в состав экспедиции включать художников, — бросил Сот, скользя над полом кабины. — Они так далеки от понимания дисциплины и целенаправленности…

Сот начал равномерно двигаться, это вселяло в сердце Вея надежду, и молодой художник начал осторожное наступление:

— Если бы мудрый Сот знал, какой мозг у этого токийца! Исключительно одаренный человек. Его композиции впечатляют неожиданным сочетанием самых разнообразных форм, смелыми спектрами колеров, которые вызывают непостижимые каскады ощущений.

Сот качнул конусом головы:

— Если на этом свете и есть что-нибудь непостижимое, то это ваше, Вей, красноречие, а скорее — краснобайство. Почему бы не сказать просто: его композиции оставляют большое впечатление?

— Я понимаю, мудрый Сот… — Вей блаженно затянул глаз перепонкой: раз уж Стерновой снизошел до дискуссии, значит, уступит.

— А я не понимаю, — не дал ему договорить Сот. — В этом самом большом городе планеты мы сделали миллионы фиксаций работы мозга, и этот ваш феномен тоже зафиксирован, материала для исследований достаточно, программа выполнена. А задерживаться в районе Земли ради ваших субъективных представлений и вашего собственного удовольствия мы не можем.

Вей захлопал глазом. О упрямство ученых! Они не видят ничего, кроме программы, числа, функции, индекса… Неужели ему не дадут возможности еще раз побывать в Токио? Миллионы фиксаций… Но ведь его, художника Вея, интересует психология творчества, мышление образами и этот токиец… Какое интенсивное воображение! В его мозгу — фантасмагория образов, свой, ни с чем не сравнимый мир, требующий воплощения! Но этот человек почему-то не берет в руки ни кисть, ни инструмент для обработки металла или камня. Бродит по улицам шумного города, словно ищет… А что?.. Когда же наступает ночь, он направляется к одному из больших кинотеатров Токио и сидит на скамейке напротив входа: рассматривает афиши и ждет, пока выйдут зрители с последнего сеанса. Удивительные видения снуют при этом в его голове. А когда, разостлав газету, он ложится на эту скамейку, закрывает глаза и таким образом абстрагируется от всего огромного города, — вот тогда его воображение разворачивается, не зная преград!