Слав Караславов - Восставшие из пепла

• Название: Восставшие из пепла
• Автор: Слав Караславов
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1985

Роман известного болгарского писателя Слава Христова Караславова повествует об исторических событиях XII–XIII веков, о борьбе болгарского народа за свободу и независимость.

Роман состоит из трех частей-хроник, охватывающих события 1196–1200, 1200–1207 и 1218–1230 годов. В центре каждого романа описывается судьба одного из главных героев: предводителя заговора против царя Асеня и его убийцы — Иванко; болгарского болярина, сподвижника Петра и Асеня во время антивизантийского восстания — Добромира Хриза; одного из родственников Асеней, принадлежащего к числу самых близких царю Калояну людей, правителя-деспота — Алексея Слава.

---

Балдуин, совершая прогулку в окружении придворной свиты, остановился на небольшом возвышении. Вдали вырисовывались стены ближней к Константинополю крепости. На башнях развевались его, императорские, штандарты. Слава богу, есть еще верные люди…

Верные люди совсем недавно были и в Димотике и в Адрианополе, но они уже изгнаны оттуда и перебиты восставшими ромеями. Но подождите, император Балдуин Фландрский снова дойдет до стен Адрианополя…

6

Отгремели торжества коронации Калояна. Наступили будни. Тайные лазутчики царя, разосланные во все концы бывшей империи, возвращались в Тырновград. Они сообщали, что многие ромейские города хотели бы заключить союз с болгарским властелином. Калоян, когда-то отказавший в союзе Алексею Ангелу, теперь обещал ромеям свою помощь в их борьбе против крестоносцев. После коронации и отправки благодарственного письма папе руки у него были развязаны. Но от военных действий он долго воздерживался. Вот если ромеи восстанут против захватчиков, тогда…

И ромеи, памятуя его обещание, восстали. Первой поднялась Димотика. Вскоре волнения охватили и другие крепости. Наконец и Адрианополь прогнал рыцарей. Калоян решил, что пора действовать, и приказал Манастру бросить войска куманов на помощь восставшим городам.

И начались сокрушительные конные набеги на занятые крестоносцами земли. Огонь пылающих селений кроваво отражался в глазах воинов. Самоуверенность рыцарей исчезла, страх обуял их сердца. Балдуин еще осаждал взбунтовавшиеся города и крепости, но что могла сделать горстка его рыцарей, если вековечные враги — ромеи и болгары объединились, чтобы изгнать чужеземных захватчиков?! Разбить этот союз? Балдуину было хорошо знакомо коварство ромеев. Надо попытаться сделать их из врагов союзниками…

Гонцы и лазутчики Калояна внимательно следили за действиями Балдуина. Из Царьграда на помощь ему вывели свои войска маршал Романии Жоффруа и Манасье де Лилль[145]. Они заняли крепости Аркадиополь[146] и Цурул и подошли к крепости Булгарофигон[147], где намеревались соединиться с венецианцами, но мореплавателей там пока не было. Молчаливой угрозой веяло от пустынных холмов. Внезапные набеги врага держали рыцарей в постоянном напряжении. Только за крепкими стенами крепости Никицы они почувствовали себя более или менее в безопасности. Здесь они решили отсидеться и дождаться Балдуина, спешившего к занятому ромеями Адрианополю. Но туда же шли Калоян и новые отряды ромеев. Пешие и конные войска двигались под защитой темноты, невидимые и неслышимые, притаившись, дневали в лесах, и лишь следы на истоптанной земле говорили о продвижении многочисленного войска.

Прислушиваясь к разговорам своих союзников-ромеев, Калоян невольно думал о Феодоре. Где она? Что с ней? Он знал о бегстве Алексея Ангела из Мосинополя, о последнем свадебном торжестве Мурзуфла. Цузмен сообщил, что войско, возглавляемое каким-то знатным ромеем, однажды попыталось приблизиться к Просеку, но, обнаружив, что крепость по-прежнему занята, скрылось в неизвестном направлении. Калоян не сомневался, что это был сам Алексей Ангел, ищущий надежное укрытие и приют. Уж кому-кому, а ему известна неприступность этой крепости. Со знатным ромеем, говорил Цузмен, ехали две женщины, одна довольно пожилая, другая совсем молодая. Уж не Феодора ли, думал Калоян, и перед его взором вставали испуганные глаза девушки, почти ребенка, рано познавшего бессмысленность жизни. Болгарский царь не знал, что Феодоры, недавно плакавшей на его груди, уже не было в живых. Во время бегства из Мосинополя ее свалила болотная лихорадка, потрескавшиеся губы ее шептали чье-то имя… Чье? Няни и знахари так и не поняли. Девушку похоронили у дороги под тенистой смоковницей. Из-за спешки даже букетик цветов не положили на ее могилу — Балдуин шел по пятам. Калоян ничего об этом не знал, да и вспомнил о Феодоре случайно, вспомнил и забыл, ибо у него было много забот: предстояла жестокая битва с крестоносцами. Железо рыцарей должно согнуться под его десницей. От этого зависела дальнейшая судьба его царства, его народа. Да прославленные крестоносцы не так уж, видимо, и страшны.

Как-то к нему привели несколько знатных пленников, пойманных под Пловдивом. Испуганные рыцари упали на колени. Они просили о милости. Калоян думал: если он их сегодня простит, завтра они будут его врагами. И станут биться против него яростно, ибо сегодня он видит их унижение. Смерть им! Он приказал рыцарей повесить. А их оруженосцам и бедным погонщикам мулов велел убираться подобру-поздорову. Куда бы они ни пошли, — думал Калоян, — они разнесут молву о доброте болгарского государя к простым людям.

Калоян не спешил появляться у стен Адрианополя. Он лишь послал легкие куманские отряды следить за неприятелем, осаждавшим крепость, чтобы дать знать крестоносцам о своем присутствии, а защитникам Адрианополя придать уверенности. Куманы непрерывно тревожили рыцарей, не позволяли им запасаться продовольствием. Вскоре Калоян узнал и о прибытии Балдуина с войском, которое сразу же пошло на штурм города, но безрезультатно — стены его были прочны и неприступны. Даже подкопы не пугали ромеев, они знали, что Калоян со своим войском находится рядом. Со стен крепости на землекопов беспрерывно выливались кипяток и расплавленная смола, обрушивались тяжелые камни. Люди Калояна старательно изучали боевые приемы и тактику крестоносцев, знакомились с тяжелой броней, искали слабые места. Болгары убедились, что веревочные петли и длинные палки с железными крюками на конце приносят пользы больше, чем геройские поединки на мечах. Стоит стащить рыцаря с коня, как он в своей тяжелой броне делается беспомощным. Страх перед железными рыцарями исчез, обреталась уверенность в победе.

Калоян не разрешал своим воинам жечь костры и поднимать шум. Он запретил им даже пить вино. Позволил лишь перед самым боем, и то совсем немного, чтобы крепче стали руки да побыстрее разгорелась отвага…

7

Перед рыцарским войском на фоне синего неба черной громадой возвышалась Адрианопольская крепость. Снова штурмовать ее теми же силами бессмысленно. Нужно брать крепость в осаду.

Неожиданно на помощь прибыли венецианцы во главе со слепым дожем Дандоло. Это привело рыцарей в неописуемый восторг. Долго не смолкали приветственные крики, гром музыки, песни. С приходом венецианцев количество походных костров в лагере крестоносцев почти удвоилось. Но дикий свист куманских конников, топот копыт их лошадей то и дело заставлял рыцарей хвататься за оружие. Эти непрестанные набеги действовали на нервы, лишали сна, вызывали гнев. Балдуин боялся за себя и своих людей, как бы им не сорваться и не броситься в губительную погоню за назойливыми дикарями. Хотя недавние победы придали ему гордости и самоуверенности, внутренний голое подсказывал, что следует быть осторожным и благоразумным.

Красный шатер Балдуина стоял в тени старого вяза. Вяз цвел, и над ним беспрерывно и монотонно жужжали дикие пчелы. Каждый день пестрый дятел прилетал сюда, садился на ствол и барабанил, нарушая послеобеденную тишину. Император невольно задумывался о богатстве живого естества. Этот дятел, как и множество других птиц, вскармливал-вспаивал свое потомство, оно подрастало и давало новое потомство. Так мир полнится тварями нужными и ненужными…

Новый внезапный набег куманов спугнул дятла и прервал раздумья Балдуина…

На лагерь крестоносцев обрушилась туча остроконечных стрел. Не дожидаясь приказа, рыцари повскакивали на коней и бросились на врага. Все это весьма обеспокоило императора. Куманы были одеты легко, их низкорослые верткие лошади носились меж деревьев, как зайцы, стрелы со свистом врезались в тяжелых коней рыцарей, и кровь пропитывала шерстяные попоны, обессиливая иноходцев.

Ни с чем, по одному возвратились они в лагерь.

Император собрал рыцарей на совет. Он внушал им, что так воевать нельзя. Нужен порядок. Каждый — хозяин собственной жизни в мирное время, а сейчас — война, и жизнь каждого принадлежит императору. Совет принял решение: при очередном нападении куманов отряды Жоффруа и Манасье де Лилля остаются охранять лагерь со стороны города, а другие войска выходят и строятся фронтом к нападающим. Кто нарушит приказ, понесет жестокое наказание…

8

Слева начинались болота. На них густо, словно зеленя проросшей пшеницы, торчала мелкая осока. И лишь вдалеке, там, где кончался этот ровный зеленый ковер, виднелся островок камыша, пушистые метелки его раскачивались на ветру, как пышные султаны рыцарских шлемов.

Калоян приметил это место с первого взгляда.

В овраге, где скрывались его главные силы, царила полная тишина. В зарослях ломоноса были спрятаны низкорослые лошади куманов.

И вдруг — будто гневный снежный вихрь ворвался в чистое поле — разнесся громкий свист, поднялось страшное улюлюканье. В этот гвалт, похожий на кваканье бесчисленных лягушек, вплелся скрип деревянных трещоток. Болгары в диком восторге вращали их у себя над головами. Рыцари впервые слышали этот резкий звук и не могли понять, откуда он исходит. Трещотки были очередной выдумкой болгарских конников. Находясь в засаде, они мастерили их сотнями.