Юрий Иванов - Роман-газета для юношества, 1989, №3-4

• Название: Роман-газета для юношества, 1989, №3-4
• Автор: Юрий Иванов
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1989
• ISBN: 5-280-01302-1

Авторы сборника повествуют о судьбах детей, оставшихся в годы войны и в мирное время без родительского крова, предлагают сообща подумать об этической, материальной, социальной сторонах проблемы воспитания подрастающего поколения.

Ю.Н. Иванов "Долгие дни блокады"

И.М. Червакова "Кров"

В.Н. Хайрюзов "Опекун"

---

Госпиталь, куда направлялась Лена, находился на Петроградской стороне, а она шла с Литейного по Невскому. Свернула под арку Генерального штаба, пересекла площадь у Зимнего. Невдалеке оглушительно громыхнуло. Это боевой корабль бил по фашистам. Еще ударило, еще.

Это уже разрывы фашистских снарядов.

У Лебяжьей канавки Лена спустилась на лед Невы.

Сизая дымка стлалась над серым льдом. Глубокие тропинки были протоптаны к прорубям, будто сетка морщин на белом покрове реки. Там и сям виднелись черные фигуры с ведрами, бидонами, чайниками.

Лена перешла Неву и замедлила шаги: вон в той улочке виднеется здание их школы. Потом там был госпиталь…

Идти надо было к Тучкову мосту, но Лена свернула направо, к зоопарку — очень захотелось узнать что-нибудь о своем школьном приятеле. Осталось ли что-нибудь от зоопарка? И вдруг услышала из глубины: «тюк-тюк…» Вроде кто-то дрова колет. Вот и тропинка. Над одним из зданий из трубы курился дым, а возле здания, за железной загородкой… три громадных заснеженных зверя!.. Лена ахнула и побежала, прижалась к ограждению, заглянула внутрь вольеры. Там стояли… три бизона. Бизоны? Но как же… Растерянно улыбаясь, Лена оглянулась, будто желая у кого-нибудь спросить: мне это не кажется? Один из бизонов наклонил рогатую голову и с явно недружелюбным намерением направился к Лене. Его густая грива была вся в снегу, снег лежал на спине, морде, это было так красиво — живое животное, блеск сердитых карих глаз! Лена засмеялась и протянула руку, не пугаясь грозного вида бизона, позвала:

— Иди сюда… Ах, какой ты хороший!

Бизон остановился, внимательно осмотрел Лену, а потом встряхнулся, и столб сияющих в лучах морозного солнца снежинок взметнулся за ним.

Стук топора где-то совсем рядом. Лена обошла здание, снег тут был утоптан, у дверей сани, а чуть дальше виднелась длинная фигура. «Р-рах, р-рах!» — ударял топор. Плахи разваливались поленьями, они были золотисто-желтым и, радующими взгляд своим теплым цветом среди этой ледяной белизны…

— В лесу раздавался топор дровосека, — сказала она. — Вовка!

«Дровосек» обернулся, и Лена увидела скуластое от худобы, глазастое, возмужавшее лицо. Володя несколько мгновений глядел на Лену, потом растерянно — неужели она! — улыбнулся и бросил топор.

— Ленка?! Ах ты, мой старший товарищ! — Володя стал подбирать дрова. — Помоги… Ну и день: Жека у меня в гостях и вот ты…

— Вы живы! Живы! — говорила Лена. — Дай, думаю, зайду, как… как твой старший товарищ.

— А я вспоминал о тебе.

— Володя. За водой надо ехать, голубчик, — сказал Ник.

— Я помогу. — Лена поднялась, взяла свой портфель. — До свидания, сюда уже не зайду.

— А я в библиотеке работаю, — рассказывал Жека. — Умерла моя тетка, вот — вместо нее.

— И читатели приходят? В библиотеку?

— Редко, но приходят. Я объявление написал: «Кто хочет читать, несите с собой дрова». Приносят. Кто полено, кто щепки.

— Жорик где? Что с ним?

— Жив-здоров наш поэт, — улыбнулся Володя. — В заводской газете, он еще с осени патриотические стихи сочиняет, маленькие статейки пишет.

— А ты: вот так, все в зоопарке?

— Тут работаю. — Он усмехнулся и закашлялся. — Понимаешь, это сейчас важнее, чем… — Он опять закашлялся, отвернулся. — Прости…

Они остановились у снежного откоса, ведущего от набережной к реке.

— Садитесь все. Прокатимся… — сказал Володя. — А что с Геркой? Ведь вы были вместе в том бою?

— Ранен он был. Тяжело. Через Ладогу отправили. А где сейчас — не знаю.

На санях стоят две тридцатилитровые фляги, в каких обычно возят молоко, и ведро. Все ж устроились втроем, скатились вниз, потащили сани к проруби.

Это великое дело — набрать воды из проруби! Сани оставили метрах в пяти от нее. Володя вынул из кармана две веревки со множеством узлов и обмотал ими валенки, чтобы не скользили. Прорубь была похожа на жерло ледяного вулкана, на краях проруби намерз вкруговую свинцово-серый ледяной бугор, в центре которого парила вода. Люди вскарабкивались на край жерла ледяного конуса и, повиснув над прорубью, зачерпывали воду.

Жека держал Володю за пальто. Володя выволок ведро с водой, встал на колени, подал:

— Лейте во флягу… Осторожно…

— Пять ведер — в одну, пять ведер — в другую.

Похрустывал снег под ногами, скрипели полозья. Все трое молчали, а Володя с беспокойством поглядывал вперед: предстояло еще втащить сани на набережную… Вот он, обледенелый скат, с которого они так хорошо съехали на Неву. А сейчас люди на четвереньках, цепляясь за выбоины, за ямки, карабкались наверх. Время от времени военные моряки с судов, стоящих на Неве, вырубали тут ступеньки, они же и проруби подчищали, но ступеньки быстро крошились, заплывали льдом.

Но втроем все проще: Володя и Жека потащили одну из фляг, Лена подталкивала ее. Потом — вторую. Потом — сани.

— Мальчишки, мне пора, — сказала Лена, когда они выбрались наверх.

— Постойте. — Лена открыла портфель и вынула две плитки столярного клея. — Это мне выдали сухой паек. Берите по одной. До встречи.

И они разошлись в разные стороны.

— Майк не поднимается, — сказала мама, когда Володя вошел в помещение «ковчега». — Лег и лежит… Ну же, Майк, вставай.

Верблюд лежал и сонно глядел на Володю. В последние две недели Майк все чаще ложился, все реже бродил по вольере, видно, и его силы были на исходе.

— Будем поднимать, — сказал Ник.

— Надо его вывести на воздух, — предложил Володя, — К бизонам. И Султана вывести, Катьку.

— Давай поднимать. — Ник подошел к верблюду, потрепал его, покачал, уперся в угловатый, костлявый бок. — А ну, Майк!

Верблюд устало всхрапывал и клал голову то на спину согнувшемуся Нику, то на плечо Володи и заглядывал в его лицо, будто говорил: «Трудно мне…» Володя гладил Майка, трепал его за обвислые губы.

— Поднимайся же, — просил он. — Идем, Майк, на воздух.

Тяжко вздохнув, верблюд поднялся вначале на задние ноги и с минуту постоял так, и все — Ник, Володя и Татьяна Ивановна — тоже отдышались, а потом опять стали подталкивать верблюда, и тот поднялся на все четыре ноги. Татьяна Ивановна распахнула дверь в вольеру.

Широко расставляя ноги, Майк медленно побрел к бизонам. Ничего. Уже декабрь. А там — январь, февраль и весна. А весной всем наверняка станет легче. Володя пошел погреться. Заглянул к медведям: лежат, бедняги, дремлют в голодном полусне. Потрепал за ухо Милку.

Вдруг невдалеке грохнуло — взрыв. «Ковчег» задрожал, посыпались стекла, распахнулись двери, и ледяной воздух наполнил помещение. Печка рухнула, на пол посыпались уголья и головешки. Ник, Володя и Татьяна Ивановна выбежали из помещения. Посредине площадки, на которой только что мирно гуляли животные, зияла дымящаяся яма, решетки загона были снесены. Присыпанные землей и снегом, лежали две туши. Чуть в стороне судорожными рывками пытался подняться Майк. Ранен?

— Сюда скорее, — звала растрепанная Софья Петровна.

— Оба бизона убиты! — выкрикнул Ник. — Володя, а Манька?

— Живая! Вон она, у сарая стоит. И Майк жив, и…

— Таня, иди сюда, Катька вся поранена.

— Иду, иду…

— Как же так? Милые мои, что же это?.. — бормотал Ник.

Какой-то странный, все нарастающий звук… будто кто-то рвал сухое полотно… Взрыв. Володе показалось, что земля под ним вздыбилась, а потом опала, как волна. По спине забарабанили комки смерзшегося снега. На какое-то мгновение наступила полнейшая тишина. Жадно вдыхая морозный воздух, Володя поднял лицо и увидел, что на том месте, где только что стояла Манька, смрадно дымится огромная воронка. А мама?! Она поднимается, идет к нему, что-то говорит, Володя не слышит, но по губам понимает: «жива», «жива»… Ник поднялся, помог встать Софье Петровне, что-то говорит. Что?

Уходить надо… — словно издалека донеслось до него.

Но вместо того, чтобы куда-то уходить, убегать из зоопарка Ник направился к воронке: какое несчастье… Но что это?!

В громадной воронке стояла Манька, живая и невредимая. Ник развел руками, засмеялся. И Володя засмеялся, это просто чудо какое-то! Мертвая тишина окружавшая его, стала наполняться звуками.

— Такое бывает! — возбужденно выкрикивал Ник. — Взрыв как бы ушел в сторону!.. А потом уже она скатилась в воронку!..

Володя осмотрелся: Майк стоит, покачивается. Или это у него в глазах все будто раскачивается? Володя протер глаза и пошел к разрушенному взрывной волной сараю-бизоннику. Вытянул из груды досок одну, поволок ее, кинул на край воронки. Ник понял его и стал опускать доску вниз, Володя принес другую. Они подтащили доски к воронке и опустили их до самого дна. Ник позвал:

— Манька, Манька. Иди, милая, ну же, не бойся.