Дарья Волкова - De Paris avec lamour (СИ)

• Название: De Paris avec lamour (СИ)
• Автор: Дарья Волкова
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2015

Он — привлекателен и успешен. Она — красива и умна. Действие происходит в романтическом Париже. Кто или что может испортить эту прелестную сказку? Известно кто — автор. Это романтическая французская история с русскими корнями, написанная человеком, лишенным стыда, совести и знания французского языка.

---

— Ты сегодня такой скромный, дорогой мой, — рассмеялась Амандин, демонстрируя отличные зубы. — Что тебе совершенно несвойственно. Расскажи мне, как у тебя дела? Аудиторская проверка закончилась? Есть результаты?

У них завязывается беседа, в которой Соне мало что понятно. Наверное, это не очень вежливо — приставать к человеку с разговорами о делах, когда он на отдыхе, да еще со спутницей. Более того, Софье отчего-то кажется, что Амандин поступает так намеренно. Но Соня пользуется этой возникшей для нее паузой в разговоре, чтобы рассмотреть мадмуазель Русси.

На ней настоящее роскошное вечернее платье — длинное, в пол, с затейливой вышивкой, из атласа и шифона. Но оно не делает красивее резкие черты лица, тяжеловатую нижнюю челюсть, близко посаженые глаза. Мадмуазель Русси трудно назвать красавицей, но в ней чувствуется порода и харизма человека, с рождения привыкшего к мысли, что он — из высшего общества, элита. А еще чувствуется умение управлять людьми, добиваться от них своего. И еще. Бриллианты у нее в ушах, на шее и пальцах — тоже совершенно настоящие.

— Ой, простите меня, Софи! — Амандин снисходительно похлопала Софью по кисти, которая покоилась на согнутой в локте руке Сержа. Даже сквозь атласную перчатку чувствуется, какие у мадемуазель Русси холодные пальцы. Как и взгляд темных глаз. — Вам, наверное, это совсем неинтересно, а мы тут с Сержем о своем. А вы чем занимаетесь?

— Я специализируюсь на предметах искусства, — Софья безмятежно улыбнулась.

— Вот как? — Амандин изобразила на своем не слишком привлекательном лице с безупречно наложенным макияжем скучающее любопытство. — И что же это за искусство?

Судя по тону, мадмуазель Русси подумала о сувенирах с видами Парижа. А вот не надо Софью Станиславовну Соловьеву злить, право слово. Себе же дороже выйдет. Соня улыбнулась еще безмятежней.

— Аукционный Дом «Кристис», Парижский филиал. Департамент Предметов Русского искусства и Фаберже, ведущий специалист.

Амандин слегка опешила. Но быстро пришла в себя.

— Мило. У нас тоже есть небольшая коллекция предметов искусства. А что, у вас были интересные… экспонаты… в последнее время?

— У нас нет экспонатов, это не музей. У нас есть лоты. Самый запоминающийся лот последних месяцев — картина Шагала. Это было событие!

— Шагал?

— Марк Шагал, великий русский художник, отец авангардизма, — Софья поняла, что ее сейчас перебьют, но не дала Амандин ни малейшего шанса. — Вы знаете, это потрясающе! Мы, конечно, ожидали успеха от торгов. Но чтобы так! Вы не поверите, но…

А дальше была пятиминутная лекция о русском авангардизме, Марке Шагале и Аукционном Доме «Кристис». Наконец, Соне надоело демонстрировать собственное интеллектуальное могущество, и она милостиво позволила собеседнице вставить слово.

— Спасибо, Софи, — Амандин слегка утратила надменность. — Вижу, вы человек… увлеченный своим делом. Если что — я буду знать, к кому обратиться.

— С радостью помогу! — Соня покровительственно похлопала Амандин по затянутому шифоном плечу. — У меня с собой сегодня нет визитки, но если нужна буду — свяжитесь со мной через Сержа, у него есть мои координаты.

— Есть, — подтвердил Бетанкур, широко улыбаясь, как довольный кот. — Абсолютно все координаты есть, включая адрес. Так что…

Если Соня и хотела что-то добавить, то не успела — прозвенел звонок.

— Это второй?

— Третий, — ответила Амандин.

— О, ну тогда надо поторопиться в зал.

Бетанкур сказал лишь одно слово. Дав отойти Амандин, наклонившись, теплым выдохом Софье на ухо:

— Браво.

Соня церемонно кивнула и вдруг улыбнулась ему. Он улыбнулся ей. И в этот момент ей показалось, что между ними образовалось какое-то странное, несвойственное ранее их отношениям, взаимопонимание.

* * *

Опера, определенно, стоила того, чтобы ей дали второй шанс. И сейчас Софья получала искреннее удовольствие от того, что происходило на сцене. Ее это по-настоящему увлекло. И недостатка в темах для разговора в антракте не было. К своему облегчению Софья обнаружила, что из Сержа такой же великий знаток оперного искусства, как и из нее, и они с энтузиазмом двух неофитов обсуждали понравившиеся моменты. Пока до них не добрался настоящий эксперт.

— Серж, какой сюрприз! Давно не видел тебя в опере! — Софье показалось, что Бетанкур негромко застонал, оборачиваясь на голос. Но улыбнулся щедро.

— Бернар! А вот я нисколько не удивлен. Ты здесь живешь, наверное.

Вновь подошедший к ним довольно улыбнулся. Более всего этот Бернар напомнил Соне поросенка — это если выразиться мягко. Невысокий, отлично упитанный. Глаза, прятавшиеся в складках щек, возбужденно поблескивали, второй подбородок в седоватой артистической небритости царственно возлежал на воротничке рубашки. Было ему лет сорок с небольшим — на первый взгляд. Он тут же вцепился в рукав Бетанкура.

— Серж, а где мадам Нинон?

— Я сегодня не с мадам Нинон. Софи, позволь представить тебе Бернара Лафонтена. Бернар — хороший друг мадам Нинон и большой знаток и ценитель оперы.

Мужчина равнодушно кивнул Софье, удостоив ее мимолетного взгляда.

— Так где мадам Нинон?

— Она уехала, Бернар. Ты же знаешь, она на лето всегда уезжает.

— В Сент-Оран-де-Гамвиль?

— Ну а куда ж еще? В родовое поместье Бетанкуров, — усмехнулся Серж.

— Рано она в этом году. Жаль, жаль… — мсье Лафонтен потер указательным пальцем необъятности складок своего роскошного подбородка. А, затем, с внезапным воодушевлением: — А ты обратил внимание, как сегодня исполнялась ария Розины?

— Эээ?… — Серж страдальчески наморщил лоб. — Которая именно?

— Каватина в начале второй картины! В полночной тишине сладко пел твой голос мне… — напел Бернар с чувством. Соня не выдержала и отвернулась. Ну, неудобно смеяться, в самом же деле! А Бернар продолжал с энтузиазмом: — Ты слышал это? Нет, скажи, ты услышал это «ma»?

— Да, — обреченно согласился Серж. — Услышал.

— Я всегда говорил, — Бернар не реагировал на аккуратные попытки Сержа освободить собственную руку, — что эта партия написана для более низкого голоса! Но с хорошо разработанным верхом! Настоящее колоратурное меццо-сопрано! И вот сегодня! Какое «ma»! — мужчина всплеснул руками, Серж воспользовался этим, и спрятал собственные руки за спину. — В лучших традициях Марии Каллас! Боже, я получил истинное наслаждение, — Бернар блаженно зажмурился.

Софья прикинула годы жизни одной из величайших оперных певиц двадцатого века и возраст мсье Лафонтена.

— Вы слышали выступления Марии Каллас вживую?

— Нет, конечно, — фыркнул Бернар, удостоив ее очередным снисходительным взглядом. — Я смотрел запись. И мне рассказывала мадам Нинон! Боже, какая женщина! И Мария Каллас. И твоя бабушка, Серж.

— Ты сильно рискуешь, Бернар, называя ее так.

— Но ее же здесь нет, — совершенно вдруг хулигански усмехнулся дородный любитель оперы. — Нет, послушай, Серж! Ты обратил внимание? На эту смену настроение? Тона? Одна нота. Одна! Но как исполнено, как…

— Бернар, извини, я должен поздороваться с Амандин Русси! — и Серж потащил Софью прочь. Лишь спрятавшись за спинами гуляющей в фойе толпы, они переглянулись и принялись хихикать, как два школьника.

* * *

Нельзя упустить достигнутое сейчас преимущество. Именно поэтому Софья поступила так — для Сержа неожиданно, но для себя решила, что это самый правильный вариант.

Обернулась и, не дав себе времени передумать, приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы сама. Ровно так, как считала нужным — легко, коротко. И тут же отстранилась.

— У нас равные права в договоре, — упреждающе произнесла Софья. — Сегодня моя очередь!

Он смотрел на нее — слегка наклонив голову в сторону. Потом так же задумчиво, даже лениво, провел пальцем по своим губам. Софья, разумеется, зацепилась взглядом за этот жест. Сволочь! Расчетливая сволочь!

— Приятная неожиданность, — голос Сержа прозвучал ровно. — Я не против, когда женщина проявляет инициативу. И, вообще, равные права — это замечательно. Я это запомню.

— Спасибо, князь, что простили мне эту маленькую вольность, — Соня изобразила вполне приличный реверанс — насколько позволяло узкое платье.