Хосе Ортега-и-Гассет - Анатомия рассеянной души. Древо познания

• Название: Анатомия рассеянной души. Древо познания
• Автор: Хосе Ортега-и-Гассет
• Издательство: Лабиринт
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2008
• ISBN: 5-87604-197-1

В издание вошли сочинения двух испанских классиков XX века — философа Хосе Ортеги-и-Гассета (1883–1955) и писателя Пио Барохи (1872–1956). Перед нами тот редкий случай, когда под одной обложкой оказываются и само исследование, и предмет его анализа (роман «Древо познания»). Их диалог в контексте европейской культуры рубежа XIX–XX веков вводит читателя в широкий круг философских вопросов.

«Анатомия рассеянной души» впервые переведена на русский язык. Текст романа заново сверен с оригиналом и переработан. Научный аппарат издания включает в себя вступительную статью, комментарии к обоим произведениям и именной указатель.

Для философов, филологов, историков и культурологов.

---

На вокзале Валенсии он послал домой телеграмму, наскоро поел и через несколько часов, закутавшись в плащ, усталый и измученный, приближался к Мадриду, все так же в вагоне третьего класса.

2. Жизнь ребенка

По приезде в Мадрид, Андрес дал Маргарите указания относительно того, как расположиться в доме. Через две недели дон Педро, Маргарита и Луисито выехали из города.

Андрес и двое других его братьев остались в Мадриде. Андресу нужно было сдавать выпускные экзамены.

Чтобы избавиться от тревоги, связанной с болезнью брата, он принялся за учение с небывалым дотоле усердием.

Иногда он ходил к Лулу и делился с нею своими страхами.

— Хоть бы он поправился… — говорил он.

— Вы очень его любите? — спрашивала Лулу.

— Да, у меня к нему такое чувство, как будто он мой сын. Я ведь был уже совсем большой, когда он родился.

В июне Андрес успешно сдал экзамены.

— Что же вы будете теперь делать? — спросила Лулу.

— Не знаю; пока что поеду посмотреть, поправился ли брат, а потом подумаю.

Путешествие на этот раз оказалось значительно приятнее для Андреса, чем в декабре. У него были деньги, и он поехал в первом классе. В Валенсии на вокзале его встретил отец.

— Ну, как Луисито? — спросил Андрес.

— Ему лучше.

Они дали носильщику квитанцию от багажа и взяли повозку, которая быстро домчала их в деревушку.

При стуке подъезжающей тележки, к воротам вышли Маргарита, Луисито и старая служанка. Мальчик чувствовал себя хорошо; иногда его слегка лихорадило, но видно было, что он поправляется. Зато Маргарита изменилась до неузнаваемости, воздух и солнце придали ей здоровый вид, и она очень похорошела.

Андрес заглянул в сад. Грушевые, абрикосовые и гранатовые деревья покрылись яркой листвой и цветом.

В первую ночь Андрес плохо спал от острого запаха, исходившего от земли и наполнявшего комнату. На другой день вместе с Луисито он выполол траву в саду и сжег ее. Затем они вдвоем посеяли дыни, тыквы и чеснок, не обращая внимания на неподходящее для посева время. Из всех их посадок вырос только чеснок, который, вместе с несколькими кустиками герани и анютиных глазок, оказался единственной зеленью в саду: все остальное погибло от знойного солнца и недостатка влаги. Андрес целыми часами таскал воду из колодца. Но невозможно было сохранить зелень хотя бы в каком-нибудь уголке сада. Тотчас же после поливки земля высыхала, и растения уныло поникали на стеблях.

Зато все, что было посажено раньше: пассифлоры, плющ, ползучие растения, несмотря на сухость почвы, тянулись и пестрели красивыми цветами; виноградные лозы выбрасывали бурые побеги, гранаты покрывались красными цветами, и апельсины на деревьях становились все крупнее и крупнее.

Луисито вел предписанный врачами образ жизни, спал с открытым окном в комнате, в которой Андрес на ночь прыскал креозотом. По утрам, вставая с постели, тотчас принимал холодный душ в беседке Флоры и Помоны. Вначале это ему не нравилось, но потом он привык. Андрес привесил к потолку беседки большую лейку, продел в ручку веревку, которую пропустил под потолочной балкой, и конец ее привязал к положенному на скамейке камню. Когда камень опускали на пол, лейка наклонялась, и из нее лился холодный дождь.

Утром Андрес и Луисито уходили в сосновый бор, находившийся неподалеку от деревушки, и часто оставались там до обеда. После прогулки обедали и ложились отдыхать. Днем они развлекались тем, что гонялись за ящерицами и кроликами, лазили на большую грушу, поливали растения. Крыша почти приподнялась от осиных гнезд, они решили объявить войну грозным врагам и разорить их гнезда. Был предпринят целый ряд походов, которые сильно волновали Луисито и служили темой оживленных разговоров и сравнений. Под вечер, когда солнце уже садилось, Андрес возобновлял свою борьбу с засухой, таская воду из колодца, который был очень глубок. В удушливом зное жужжали пчелы, осы слетались на остававшуюся от поливки воду, а бабочки порхали с цветка на цветок. Иногда на земле появлялись тучи крылатых муравьев, или на растения вдруг нападала тля.

Луисито больше любил читать и разговаривать, чем резвиться и играть. Это раннее развитие внушало тревогу Андресу. Он не позволял брату раскрывать книгу и постоянно посылал его на улицу, играть с деревенскими ребятишками, а сам, сидя в тени ворот с книгой в руке, смотрел, как тянулись телеги по дороге, покрытой толстой пеленой пыли. Подводчики, опаленные солнцем, с блестящими от пота лицами, пели, растянувшись на боченках с оливковым маслом или вином, и мулы лениво шагали полусонной вереницей.

В сумерки проходили девушки, работавшие на соседней фабрике, и довольно сухо кланялись Андресу, не гладя ему в лицо. Одна из них была прехорошенькая и большая щеголиха; она всегда обмахивалась шелковым платочком и одевалась в очень яркие цвета, но они были красивы на этом светлом и прозрачном фоне.

Луисито, почерневший от солнца и уже говоривший с таким же акцентом, как его товарищи, играл на дороге. Он был не так боек и шаловлив, как того хотелось Андресу, но казался здоровым, и сил у него прибавилось. Он много говорил и постоянно рассказывал какие-нибудь сказки, в которых отражалась его возбужденная фантазия.

— Откуда он берет все эти истории, которые он вечно рассказывает? — спросил Андрес сестру.

— Не знаю, должно быть, сам выдумывает.

У Луисито был старый кот, ходивший за ним по пятам, и он говорил, что этот кот — колдун.

Луисито очень интересовался некоторыми из своих деревенских товарищей. Особенно занимал его Рыжий, сын знахаря, жившего неподалеку, в той части деревушки, где население ютилось в пещерах. Рыжий был маленький, пронырливый мальчишка, с огненного цвета волосами, непропорционально сложенный, беззубый, с гноящимися глазами. Он рассказывал о чудесных исцелениях своего отца, который лечил не только людей, но и лошадей, и хвастался, что он тоже научился его врачебному искусству. Рыжий действительно знал множество средств и заклинаний против солнечных ударов и заговоров от болезней глаз, которые подслушал от отца. Он помогал отцу добывать средства к пропитанию большой семьи и постоянно таскал на руке корзинку.

— Посмотри-ка, какие у меня бобы, — говорил он Луисито, — прибавим к ним немножко рису да и поужинаем нынче вечером.

— Где же ты их нарвал, — спрашивал Луисито.

— В одном месте, — отвечал Рыжий, не желая выдавать своих секретов.

По соседству с Рыжим жили еще два четырнадцати-пятнадцатилетних бандита, приятели Луисито: Сосиска и Цыган. Сосиска был настоящий пещерный житель, с умом первобытного человека. По форме головы, выражению лица и всему типу он был похож на бербера. Андрес часто расспрашивал его о том, как он живет, и интересовался его образом мыслей.

— Если бы мне дали реал, я убил бы человека, — говорил Сосиска, обнажая белые и блестящие зубы.

— Но, ведь тебя могут поймать и посадить в тюрьму.

— Ха! Я залез бы в пещеру, недалеко от моей, и спрятался бы там.

— А — есть? Где же бы ты доставал еду?

— Я вылезал бы ночью купить хлеба.

— Ну, одного реала тебе хватило бы ненадолго.

— А я убил бы еще кого-нибудь, — смеясь отвечал Сосиска.

У Цыгана весь интерес был направлен только на то, как бы украсть что-нибудь, и он вечно бродил, высматривая, что бы стянуть.

Несмотря на все свое нежелание, Андресу все-таки пришлось завязать кое-какие знакомства. Жизнь деревушки была во многих отношениях нелепой; женщины гуляли отдельно от мужчин, и это разделение полов существовало почти во всем.

Маргариту раздражало, что брат все время сидит дома, и она постоянно уговаривала его пойти куда-нибудь. По вечерам Андрес иногда уходил в кафе на площади, где слушал рассказы о ссорах, происходивших между музыкантами Республиканского и Карлистского клуба, и рабочий Меркаэр, ярый республиканец, с которым он познакомился, в живописных выражениях объяснял ему, что представляла собой Французская революция, и описывал пытки Инквизиции.

3. Старый дом

Дон Педро несколько раз ездил из деревни в Мадрид. Луисито, по-видимому, поправился, не кашлял, его не лихорадило, но он по-прежнему фантазировал и вел разговоры, не соответствующие его возрасту.

— Я думаю, что нет смысла дольше оставаться здесь, — сказал однажды отец.

— Почему? — спросил Андрес.

— Маргарита не может все время жить в таком захолустье. Тебе это все равно, а ей — нет.

— Так пусть поедет в Мадрид на некоторое время.

— Разве ты думаешь, что Луисито еще не совсем поправился?

— Не знаю. Думаю, что лучше ему остаться здесь.

— Ну, посмотрим.

Маргарита сказала брату, что отец не имеет средств жить на два дома.

— На это у него нет средств, а на то, чтобы мотать в клубе, есть, — возразил Андрес.