Ли Киллоу - «Веритэ»-драма

• Название: «Веритэ»-драма
• Автор: Ли Киллоу
• Издательство: Эридан
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993

«Веритэ»-драма — жанр театрального искусства, возникший при появлении особых медикаментов, которые целиком превращают актера в другого человека, с другим характером, привычками, сознанием и подсознанием.

Героиня рассказа, блистательная актриса, приглашена на главную роль в «веритэ»-драму по мотивам сказки «Красавица и чудовище». Развивающаяся драма не исчерпывается вечным сюжетом…

---

— Отлично, малышка! — расхохотался он, услышав мой голос, — ты позвонила на целых пятнадцать минут позже, чем обычно. Я как раз успел смешать себе коктейль. Так что поднимаю бокал за твой успех.

Я продолжала расхаживать по комнате, волоча за собой телефонный аппарат.

— Если из-за этих пятнадцати минут ты решил, что сегодня я чувствую себя увереннее, то должна тебя огорчить. И если ты не убедишь меня, что меня не закидают тухлыми яйцами, я просто не поеду ни на какую премьеру.

— Нуар, милая моя, ничего подобного в этом подлунном мире никогда не произойдет. Вспомни, что Брайан Элизар желал тебя и только тебя на эту роль. Ты будешь восхитительной Аллегрой Найтингейл, неужели ты не доверяешь чутью самого Элизара?

Я остановилась, почувствовав внезапный холодок.

— С чего ты взял, что он желал меня и только меня?

— Ну, знаешь, агенту ведь ничего не стоит засунуть нос в дела других агентов. Я выяснил, что Ванда Кинг и Майя Чеплейн снаряжали к Брайану целые посольства. Но он, наведя справки, заявил, что ни о ком, кроме тебя, и слышать не желает.

Это-то стремление Брайана и не давало мне покоя, хотя я и сама не знала, почему.

— Какие справки? У кого он узнавал?

— Не знаю, слышал только, что он беседовал о тебе с Шарлоттой Ди Метро.

С Шарлоттой Ди Метро? Чего ради режиссер, подбирая актрису на роль, станет советоваться с журналисткой, известной охотницей за театральными сплетнями? По этой части Шарлотта могла заткнуть за пояс всех своих коллег и конкурентов, вместе взятых… И именно от нее Брайан мог узнать и про страх высоты, и историю моего детства, и еще очень многое другое. Но зачем?

Но у меня больше не было времени думать об этом. Кэрол болтал без умолку, сыпал свежими историями и анекдотами из жизни наших знакомых, всеми силами стараясь сбить мое волнение, и, как всегда, преуспел в этом. Слова лились сплошным потоком, я что-то отвечала, в основном невпопад, но он, прекрасно зная мое состояние, не обращал внимания и продолжал нести отвлекающую чушь до тех пор, пока глодавшее меня нервное напряжение не спало, и осталось лишь нетерпеливое желание ускорить начало премьеры. Точно в этот момент Кэрол оборвал себя на полуслове.

— Стоп. Сеанс окончен, тебе пора собираться. Счастливо, малышка, завтра с утра я позвоню и узнаю о твоем успехе.

Он оставил меня в оптимальном состоянии. Правда, где-то в глубине меня засела мысль поинтересоваться в театре у Брайана, зачем он наводил обо мне справки у Шарлотты. Но случая так и не представилось. Он куда-то запропастился и возник лишь без четверти восемь. Да и то не весь — в дверь моей гримерной просунулась его голова и возвестила готовность номер один. Лицо Брайана было непроницаемо, глаза блуждали в каких-то высших сферах. Сама же я только что приняла таблетки и теперь переодевалась в платье Аллегры, так что момент для расспросов был самый неподходящий. Я пожала плечами, решив отложить разговор до другого раза.

Свет в зрительном зале погас, освещенной осталась лишь сцена. Спектакль открывал диалог Джонатана и Хакона. Я дожидалась своего выхода за кулисами. Наконец, эпизод был отыгран, и стена, отделявшая сцену от зала, стала непрозрачной с обеих сторон. С мерным шумом моторов вперед выехал кабинет Джонатана. Рядом со мной появился Томми, притушенный на несколько секунд свет стал ярче, и, как дыхание огромного затаившегося зверя, я услышала дыхание зала — там, за стеной, снова прозрачной для них.

В следующий миг звук этот почти исчез, увяз в пелене действия таблеток, и не осталось ничего, кроме единственного на свете мужчины — Джонатана. Я снова была в его кабинете, знакомом до мельчайшей детали, а сам он стоял передо мной. Но Боже, что же случилось с ним? На нем просто не было лица.

— Что с тобой, Джонатан?

Где-то далеко, в глубине, я, Нуар, следила за своей Аллегрой, пытаясь критически ее оценить и поправить возможные ошибки. Хотя и понимала, что это будет непросто: две таблетки при сильном вхождении в роль делали Аллегру почти самостоятельной личностью.

Пока спектакль развивался почти в полном соответствии с замыслом Захарии Виганда. Аллегра была потрясена условиями, выдвинутыми Хаконом.

— Но как же так можно, Джонатан? Ведь это варварство!

Совершенно подавленный, он рухнул на стул.

— Он просто берет меня за горло. Я договорился о покупке груза прежде, чем узнал, какие условия выдвинет эта инопланетная бестия. Господи, да я бы скорее дал отрезать себе правую руку, чем согласился! Я бы просто уступил сделку синдикату «Корбири», и черт с ними, с деньгами.

Я больше не могла выносить его терзаний.

— Не переживай, все будет нормально. Я поеду к нему. — Я опустилась к Джонатану на колени и обняла его.

Снова погас свет, загудели моторы, и кабинет Джонатана сменился новой декорацией. Я прошла вперед и оказалась в песчаном саду на планете Шиссаа. Мне никогда не приходилось видеть столь безжизненного пейзажа. Лишь камень, пески, да изредка — какие-то кривые колючие растения. Камни блестели золотом, отливали серебром, играли всеми цветами радуги — это пиршество красок было слишком буйным для глаза землянина. Песок на дальних дюнах тоже поражал многоцветном, но здесь, в саду, у меня под ногами он был серебристо-белым. А под этим слоем скрывался другой — ярко-алый. Смешиваясь вместе, они образовывали сверкающий розовый ковер. А если ступать осторожно, то в белом песке оставались ярко-алые следы. И больше ничего на многие километры вокруг.

Я стояла посреди этой пустыни, которую кому-то пришло в голову назвать «садом», и собиралась с духом, чтобы войти в дом. Вдруг позади послышался шорох. Я повернулась и вскрикнула.

Майлс оказался прав — его вид впечатлял. Настолько, что если бы я точно не знала, что передо мной — Майлс Рид, то наверняка решила бы, что в спектакль приглашен настоящий шиссаанец, или как их там. Передо мной стояло существо определенного гуманоидного типа и даже, в общем, напоминавшее землянина — только напрочь лишенное волос. И ушей — куда подевались уши Майлса, для меня, Нуар, осталось загадкой. Тело его, прикрытое лишь кожаной повязкой вокруг бедер, было буровато-зеленого цвета. На поясе болтался огромный кривой нож.

— Вы — женщина Джонатана Клея? — спросил он, и в голосе его зашелестел сухой песок. — Я — Хакон Чашакананда.

Я отшатнулась назад, сжав ручку своего чемодана, но тут же вскинула подбородок и произнесла, стараясь избавиться от дрожи в голосе:

— Меня зовут Аллегра Найтингейл. Будьте так любезны проводить меня в мою комнату.

Дружба с Хаконом зарождалась очень медленно. Ледяное молчание прерывалось поначалу лишь неприязненными вопросами типа: «Как может любое существо, считающее себя цивилизованным, разгуливать чуть ни голышом, да еще с тесаком за поясом?» Хакон ответил мне, но со следующего дня стал появляться в неком одеянии, напоминающем кафтан. Потом неприязнь в вопросах сменилась любопытством.

— А что означает ваше имя на языке Шиссаа?

Отвечая, он улыбнулся почти человеческой улыбкой.

— В моем языке нет такого имени. «Хакон Чашакананда» — это адаптированная транскрипция, специально для землян. А мое настоящее имя вы и произнести бы не смогли.

— Но почему тогда было не придумать что-то более удобопроизносимое? — удивленно заморгала я.

Тяжелые бурые веки дважды медленно опустились и поднялись — он тоже моргал от удивления, хотя и совершенно иначе.

— А вы думаете будет лучше, если к вам явится «голое зеленокожее существо с тесаком за поясом» и назовется Джоном Смитом? Земляне ведь полагают, что у инопланетян должны быть длинные и трудные имена, зачем же обманывать ожидания?

Этот-то забавный диалог и уничтожил разом весь холод между нами. Для дружбы больше не было преград. Словно прозрев, я вдруг поняла, насколько прекрасен песчаный сад. И одновременно — сколь удивительно благороден и чист душой его хозяин. А вскоре он отпустил меня домой — к Джонатану.

Тот был сам не свой от счастья. Он стиснул меня в объятиях так, что, казалось, еще секунда, и кости мои затрещат.

— Как же ты вырвалась? Вот уж не думал, что его можно уговорить.

— Я и не уговаривала его. Просто ты плохо его знаешь. Он сказал мне: «Мне кажется, что я достаточно знаком с вами, чтобы заключить, что вы человек чести. И если вы скажете мне, что Джонатан такой же, то в соблюдении моих условий больше нет необходимости». Вот и все. Он отпустил меня.

Откинувшись на спинку кресла, Джонатан нахмурился.

— Что это значит — «достаточно знаком»?

Я, Нуар, вздрогнула, даже сквозь действие таблеток расслышав в его голосе те самые нотки, которые уже звучали после нашего с Брайаном возвращения из Эвентайна. Однако Аллегра их не услышала.

— Просто за эти четыре месяца мы очень много времени провели вдвоем. А куда было деваться? Я бы просто сошла с ума, если бы все время сидела в своей комнате. Ненавидеть друг друга так утомительно, вот мы и стали друзьями. Если ты познакомишься с ним поближе, то и сам убедишься, что он замечательный человек.