Ли Киллоу - «Веритэ»-драма

• Название: «Веритэ»-драма
• Автор: Ли Киллоу
• Издательство: Эридан
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993

«Веритэ»-драма — жанр театрального искусства, возникший при появлении особых медикаментов, которые целиком превращают актера в другого человека, с другим характером, привычками, сознанием и подсознанием.

Героиня рассказа, блистательная актриса, приглашена на главную роль в «веритэ»-драму по мотивам сказки «Красавица и чудовище». Развивающаяся драма не исчерпывается вечным сюжетом…

---

Я открыла тетрадь. На первой странице была расписана начальная сцена пьесы, далее шел гипотетический ее сюжет — он все-таки был. Создавая героев, автор, естественно, предполагал, как они поведут себя в той или иной ситуации. Однако это были именно предположения: последнее слово оставалось за актерами.

— Просмотрите этот сценарий, — попросил Брайан.

Хотя я уже читала его в кабинете у Кэрола Гарднера, но пролистала тетрадку снова. Тем же занялись и остальные. Брайан, ожидая пока мы закончим, расхаживал взад-вперед по сцене, и на каждом повороте его коричневые глаза на секунду задерживались на мне.

Сюжет был довольно прост. Аллегра Найтингейл и Джонатан Клей — юные и влюбленные друг в друга по уши. Но, кроме того, Джонатан — еще и бизнесмен, причем несколько авантюрного склада. Фортуна улыбнулась ему: Джонатану удалось договориться с экипажем космического корабля о покупке груза, вывезенного астронавтами с недавно открытой планеты. Причем сразу же после отлета корабля посадочная площадка была разрушена природными катаклизмами. Других площадок нет, и новая посадка туда в ближайшие годы просто невозможна, что делает груз бесценным. Однако денег Джонатану не хватает, и он обращается к бизнесмену с планеты Шиссаа, ведущему дела на Земле, с предложением провести операцию на паях. Хакон Чашакананда опытный и осторожный делец. Он согласен вложить свой пай, но требует гарантий его возвращения с процентами. И предлагает Джонатану оставить Аллегру у себя — по сути дела, заложницей до окончания операции.

Джонатан соглашается — из врожденной любви к деньгам. Аллегра тоже соглашается — из большой любви к Джонатану. Чашакананда увозит ее на свою планету. Поначалу Аллегра сторонится и, опасается инопланетянина, который потребовал таких варварских гарантий. Но постепенно, узнавая его ближе, находит в Хаконе все больше черт, достойных настоящего восхищения. Джонатан же, напротив, открывается ей по возвращении с довольно неприглядной стороны. И в итоге Аллегра понимает, что не может дольше оставаться с ним, и — уходит назад к инопланетянину.

— Ну, вот и славно, — сказал Брайан, видя, что все закончили чтение. Сегодня вечером подробно изучите биографии и начинайте лепить себе характеры. Таблетки есть у всех?

Мы с Майлсом кивнули, а Томми отрицательно покачал головой. Брайан сунул руку в карман и протянул ему прозрачную пластиковую упаковку.

— Прими одну, больше не нужно, я не хочу, чтобы вы раньше времени слишком глубоко входили в образ. Завтра понемногу начнем работать. Надеюсь, не нужно напоминать, чтобы вы не обсуждали друг с другом биографии своих героев?

На сей раз мы кивнули все вместе. Это была одна из первых заповедей «веритэ»: актер должен знать о других героях пьесы ровно столько, сколько знает его герой. Любое знание сверх того — от лукавого и может исказить достоверность происходящего на сцене.

— Хорошо. Но, кроме того, у меня еще одно требование, — продолжал Брайан. — Будет лучше, если вы вообще постараетесь не встречаться за пределами театра.

Он обвел нас глазами, задержавшись, как мне показалось, дольше других на Томми. Мы недоуменно уставились на Брайана: это было что-то оригинальное. Фактически он запрещал нам общаться в свободное от работы время.

— Мы что, должны жить отшельниками до самой премьеры? — переспросил Томми.

— Зачем же? — холодно скользнул глазами в его сторону Брайан. — В этом городе живет много интересных людей, и, я полагаю, вы легко обзаведетесь компаниями.

— Но обычно актеры держатся вместе на выездных постановках. Это же естественно, — попробовал поддержать Томми Майлс.

— В традиционной драме — ради бога! Но мы работаем с «веритэ»! — Брайан снова принялся расхаживать перед нами — ни дать ни взять, служака-сержант перед строем новобранцев. — Я убежден, что любое общение актеров вне сцены здесь только во вред. Ну, как Аллегра сможет поначалу бояться и не понимать Хакона, если Майлс и Нуар станут просиживать вечер за вечером в барах?

Мне приходилось работать в «веритэ»-драмах, и я не могла не признать, что в словах Брайана есть резон. И все-таки мне казалось, что он пережимает: в конце концов, он имеет дело с опытными актерами, а не со студентами театральной школы. Каждый из нас сыграл уже немало ролей и был вполне в состоянии отделить себя от своего героя.

— Когда я работал в «Человеке с радуги», Жиль Кимнер советовал не общаться актерам, которые играли роли врагов или просто антагонистические характеры. В отношении остальных никаких запретов не было. Да и с антагонистами он не очень-то настаивал, — обращаясь словно бы к Майлсу, небрежно произнес Томми.

Брайан резко обернулся, не отмерив свои положенные пять шагов.

— Спектакль, который мы ставим, называется «Песчаный сад», а меня зовут не Жиль Кимнер. И я настаиваю на своих требованиях. А если кому-то они кажутся чрезмерными, он волен покинуть труппу. Больше того, я сам буду просить его об этом. Я выразился ясно?

— Все будет, как сказала белая господина, — коверкая слова и выпячивая губы, ответил Томми. И тут же, повернувшись ко мне, испустил длиннейший и трагический вздох. — Что ж… Быть может, какая-нибудь из молодых особ в этом городе и не откажется скрасить мое одиночество. Но кто сравнится с тобой?!

— Так вы меня поняли? — пропустив это мимо ушей, повторил Брайан.

Майлс кивнул. Я поколебалась, нахмурилась — и кивнула тоже. Майлс и Томми были мне симпатичны, и я успела уже порадоваться в предвкушении приятной компании, но роль Аллегры стоила жертв. В конце концов, можно надеяться, что Брайан смягчит наш режим. К тому же работа над ролью действительно требует уединения.

— Прекрасно. Еще одна просьба: не спускайтесь в помещение под сценой, там сейчас монтируют декорации. Вы еще успеете на них насмотреться. Жду вас завтра готовыми к работе. Нуар — в девять утра, Томми — в десять и Майлса — в одиннадцать. Учтите, времени на раскачку нет, премьера через неделю. Все свободны, до свидания.

Томми скорчил гримасу.

— Боже, чего я больше всего в жизни не люблю, так это тащиться на работу ни свет ни заря. Потому, можно сказать, и в актеры подался…

Глаза Брайана блеснули, но он снова не удостоил реплику Томми ответом, повернулся, шагнул за пределы светлого пятна и пропал. Хотя нет, на одно мгновение он задержался — чтобы еще раз взглянуть на меня. Мне казалось, что я продолжаю чувствовать на себе этот взгляд, даже когда в темноте зазвучали удаляющиеся шаги, и стало ясно, что Брайан ушел.

— Свобода! — полушепотом завопил Томми. — Кто идет со мной выпить?

Майлс покачал головой.

— Я еще не созрел, чтобы нарушать приказы командования.

— Ну а ты, Нуар?

Я помахала перед его носом тетрадкой.

— Работай, Томми, работай. И чти заветы.

— Работать? Не выпив?! Да ты с ума сошла! Ну, ладно, — он направился к лесенке. — По дороге сюда я заприметил в кафе «Бета Синус» — это совсем рядом, кстати, — два совершенно неземных создания. Может, они еще там… О ревуар, — он послал мне воздушный поцелуй и сбежал по ступенькам.

Мы с Майлсом остались стоять в освещенном кругу, глядя друг на друга.

— Здорово, что мы снова встретились, Майлс. Только вот я никак не ожидала, что у Элизара такие сержантские замашки.

— Да уж. Но, по крайней мере, до дверей, надеюсь, мы сможем дойти вместе, не провалив пьесу. Все-таки это в пределах театра, — он протянул мне руку.

Мы сошли со сцены и, не спеша, двинулись по проходу.

— Он почему-то вообще очень озабочен тем, чтобы глупые актеры не сделали чего с драгоценными персонажами, — полушутя, заметила я, но Майлс понимал меня очень неплохо и потому ответил всерьез.

— Да нет, скорее наоборот — чтобы персонажи не натворили чего с глупыми актерами. Ты ведь знаешь, как погибла Пиа Фишер?

— Да в общем нет. Слышала только, что она утонула.

— Да, но как? — Мы вышли в фойе и остановились у скамьи-аквариума, глядя, как среди водорослей и пузырьков медленно колыхались в воде две крупные золотистые рыбины. — Пиа играла русалку в «Человеке с радуги». Спектакль тогда катали по Гавайям. И вот как-то раз днем она решила искупаться, доплыть до какого-то маленького островка метрах в трехстах от берега. Штука в том, что она совершенно не умела плавать…

Я вздрогнула, представив эту очаровательную молодую женщину, убитую собственной работой, чрезмерным вхождением в роль… Русалка! Боже мой! Что ж, это многое объясняло в поведении Брайана. Общаясь между собой, актерам было куда проще незаметно выйти за грань, отделяющую себя самого от сценического образа. Компания же посторонних людей, наоборот, заставляла оставаться собой.

— Бедняга Брайан. Спасибо, что рассказал мне, Майлс. — Мы подошли к двери, и я помахала рукой швейцару. — А где ты остановился?