Александр Житинский - Цой Forever. Документальная повесть

• Название: Цой Forever. Документальная повесть
• Автор: Александр Житинский
• Издательство: Амфора, Петроглиф
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-367-02688-7

Новая книга известного писателя и сценариста Александра Житинского, автора «Путешествия рок-дилетанта» и документальной книги «Виктор Цой. Стихи, документы, воспоминания», которая среди поклонников Цоя носит название «Библия «киномана».

Представляя вниманию читателя самый полный на сегодняшний день документальный материал, непубликовавшиеся свидетельства и уникальные кадры семейного архива, автор воссоздает картину жизни и творчества кумира миллионов от рождения до трагической смерти.

---

«Икарусу» тоже досталось. От удара он слетел с дороги в речку. Была разбита вся правая сторона, погнулась ось. Запасное колесо под радиатором смягчило удар…

Когда ко мне поступило это дело, я и не подозревала, что оно станет таким громким. Нет, сверху, из Риги, начальство не давило и, в общем-то, ходом дознания не интересовалось. Но журналисты приезжали со всего Союза, через несколько дней поднялся большой ажиотаж…

Со стороны родственников никаких претензий не было. Забрали тело через несколько дней и увезли в Ленинград».

Уже в ноябре 1990 года на месте трагедии побывал журналист Олег Беликов с двумя поклонницами Виктора Цоя. Они первыми или одними из первых нашли, встретились и опросили всех, кто мог хоть чем-нибудь дополнить официальную историю, оттого статья Беликова приобретает особую ценность.

Олег Беликов, журналист (из статьи «Кина не будет».):

«<…> Прокурор Янис Салоне, человек с добрыми глазами, внимательно изучает мои бумаги. Они ему явно нравятся. Он берет большую толстую книгу, похожую на амбарную, и начинает листать. В этой книге записаны аварии. Запись занимает одну строчку: марка машины, госномер, ФИО владельца. Нужная запись находится, когда назад пролистано листов десять исписанной бумаги. Похоже, что аварии случаются тут почти каждый час.

Я смотрю, машина зарегистрирована на Марьяну. Дело вела следователь Эрика Казимировна Ашмане. Прокурор снимает телефонную трубку, крутит диск. «Эрика Казимировна? Сейчас к вам подойдет журналист из Москвы, ознакомьте его, пожалуйста, с делом номер 480». Я спрашиваю: «А разве вы сегодня работаете, ведь праздник — 7 ноября?» — «Ну, это у вас там, в Москве, праздник, а у нас никакого праздника нет. Мы ваши советские праздники не признаем».

Эрика Казимировна сначала встречает меня в штыки. Звонок из прокуратуры на нее, видимо, не подействовал.

«Я вообще не имею права показывать вам материалы из этого дела, оно еще не закрыто, и к тому же ваши коллеги уже понаписали в газетах то, чего не было, а мне потом попало за то, что я будто бы показывала им материалы. Нет, сюда никто не приезжал, вы — первый, один только звонил по телефону из «МК», я ему прочитала некоторые выдержки, а он потом все перепутал. Написали, что Цой не был пьяным по результатам «экспертизы активных клеток головного мозга», а у нас такой экспертизы вообще нет, у нас городок маленький, это, может, только в Риге такую экспертизу делают, и то я не знаю. Делали только анализ крови на алкоголь, его там не было, и все. Почему не повезли в Ригу? Так никто не знал, просто сказали, что молодой парень разбился. Вот я вам дам ознакомиться с материалами дела, а вы потом понапишете, а мне опять попадет!»

Чувствую, что сейчас мне скажут «До свидания», и с жаром начинаю объяснять, что именно поэтому я здесь, чтобы узнать все «из первых рук» и не допустить никаких «неточностей». И что в журналистике встречаются разные люди, как, в общем, и в других профессиях. «И у вас тоже, наверное, такие есть!» Последний аргумент действует, и дело № 480 ложится передо мной на столе. Листаю, листаю, листаю.

Эрика Казимировна: «Это? Это о возбуждении уголовного дела в отношении Цоя Виктора Робертовича. Как за что? Как виновника аварии. А вот постановление о прекращении дела за смертью обвиняемого. Ну да, если бы не погиб, то был бы суд, а вы как думаете, это для вас он певец, а для нас просто правонарушитель. Нет, ну не посадили бы, наверное, но оштрафовали бы точно. А что вы хотели, автопредприятию ущерб нанесен — «Икарус» только из ремонта шел, и опять месяца на два встал, а это деньги! Он же не ездил, пассажиров не возил, у предприятия убытков на несколько тысяч, наверное!»

Начинаю выписывать все самое интересное. Через несколько минут понимаю, что многостраничный том может отнять у меня пару дней жизни. Прошу разрешения переснять некоторые страницы. «Что вы, я вам и дело-то не должна была показывать». Потом сдается: «Ну ладно, только никому не говорите, а то дело еще не закрыто». Быстро вынимаю фотоаппарат и начинаю снимать одну страницу за другой.

«Водитель Москвича — 2141 темно-синего цвета (госномер Я6832МН) Цой Виктор Робертович на 35-м километре шоссе Слока-Талсы не справился с управлением и съехал на обочину шоссе, проехав по ней 250 метров. Затем его автомобиль ударился об оградный столбик моста через реку Тейтопе. От удара Москвич выкинуло на встречную полосу, по которой двигался автобус Икарус-250 (госномер 0518ВРН, водитель Янис Карлович Фибикс), автотранспортного предприятия № 29 г. Тукумс. Время столкновения — 11 часов 28 минут. Погода: +28. Видимость — ясная».

Эрика Казимировна объясняет мне, как найти квартирную хозяйку Бироте Луге, у которой снимал комнату Цой: «Вы на машине? Записывайте: поселок Плиеньцемс, дом Зелтини. А там нет нумерации домов, просто скажите таксисту «Дом Зелтини», он найдет. Или вам покажут местные, спросите, там все знают». Прощаясь, фотографирую хозяйку кабинета. «Да меня-то зачем, не надо!» — вдруг смущается она.

<…> Минут через двадцать мы уже въезжаем в поселок. Янис, высунувшись из окошка, спрашивает по-латышски у прохожего про «Зелтини».

Тот машет рукой по направлению движения машины, поясняя про отделку из желтого песчаника. Отсюда и название. Подъезжаем. На солнце дом действительно отливает золотом. У калитки почтовый ящик с надписью «Zeltini». Вхожу во двор. Дверь в дом закрыта. Обхожу дом вокруг. Еще одна дверь. Тоже закрыта. Заинтересовавшиеся мной соседи объясняют, что Бироте — на работе, на рыбоперерабатывающей фабрике. Сажусь, едем. На краю поселка длинное одноэтажное здание. Перед ним — ворота с распахнутыми дверями, в которые мы и заезжаем. Вхожу и иду искать начальника. Найдя, объясняю, что нужна его работница Бироте Луге, для чего мы фактически из Москвы и приперлись.

Он сочувственно кивает и проводит меня в цех прямо к рабочему месту Бироте. Она перебирает свежую рыбу. «Вот журналисты к тебе из Москвы приехали. Можешь идти домой», — говорит начальник. Та быстро и как-то стыдливо вытирает руки, снимает фартук, и мы выходим на улицу. В машину Бироте сесть категорически отказывается, уверяя, что дойдет и так. Мы ждем ее у калитки. В доме несколько комнат. Мы садимся в гостиной. Хозяйка плохо говорит по-русски, и нас здорово выручает таксист Янис, вызвавшийся быть переводчиком. он что, известным музыкантом был?»

«Виктора я узнала через его подругу Наталью. Она сюда уже десять лет каждое лето приезжает, еще со своим первым мужем. А последние три года с Виктором. Иногда они Витиного сына с собой брали, Сашу. Обычно на три месяца приезжали — с июня по сентябрь. Отдыхали как? Ну, в лес ходили за грибами, всем семейством. В бадминтон играли. На скейте катались. На рыбалку он еще частенько ездил, Сашку часто с собой брал. Нет, рыбы не много привозил, он не рыбак был. Говорил, для удовольствия ловит. И что в шумной Москве так хорошо не отдохнешь, каждый раз повторял. Море очень любил, вон оно — за домом, за соснами — уже берег. Часто с Натальей туда ходили, купались. Ел что? Да ничего особенного, что было. Да, помидоры очень любил!»

«Да я с ним особо и не общалась. Только когда он спрашивал, что где взять можно. Вино хорошее всегда в подарок привозил. А сам почти не пил, за весь вечер, может, только рюмочку-другую, и то, по настроению. В тот день, накануне, он вообще к вину не притрагивался. А за столом что-то засиделись, заговорились, и легли уже поздно. Утром, часов в пять, он собрался на рыбалку, хотел Сашку взять с собой, да тот умаялся, он и пожалел его будить. Один уехал… «Москвич» свой очень любил, очень он ему нравился, он же его только три месяца назад купил». Спрашиваю о том, какую музыку он слушал последнее время. «Даже не знаю. Я в ней не разбираюсь, крутилось у него что-то на магнитофоне в его комнате. Иногда сам на гитаре что-то наигрывал, напевал. Нет, фотографий его у меня нет. Вы? Мне подарите? Спасибо. А он что, известным музыкантом был?»

Прощаемся с Бироте и едем на место аварии. Это у хутора Таутопниеке, там всего один дом и есть», — говорит Янис. — Минут пятнадцать отсюда, если на машине». Едем. Наконец шоссе резко сворачивает влево. Сразу за поворотом — мост через реку Тайтопу. На мосту уже висят самодельные плакаты и постеры с изображением Цоя, всякие ленточки и «фенечки». В центре у ограждения стоит трехлитровая банка с цветами. Вокруг тоже цветы, прямо на асфальте.

…Я отправляюсь к одинокому дому. На мой голос выходит хозяйка. Это Антонина Ивановна Урбане. Она рассказывает: ехала следом за этим «Икарусом», тоже на автобусе. Меня водитель согласился подвезти до дома. Он все время впереди нас был. Он пустой ехал, только из ремонта. Только на несколько секунд за поворотом скрылся. Подъезжаем, а там уже все — «Икарус» передними колесами в речке стоит, и машина легковая, вся искореженная, посреди дороги. Водитель «Икаруса» еще даже не успел из-за руля вылезти — в шоке был. Ну, я послала своего внука Колю Звонникова, он на лето погостить приезжает, «скорую» и милицию вызвать. Первая «скорая» приехала, потом милиция. Врачи того парня из машины доставали, его там зажало. Это без двадцати двенадцать было».