Генрих Гротов - Герман Геринг — маршал рейха

• Название: Герман Геринг — маршал рейха
• Автор: Генрих Гротов
• Издательство: Олимп, Русич
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998
• ISBN: 5-7390-0583-3, 5-313-00015-2

Герой книги — наци № 2 рейха Герман Геринг, личность сложная, загадочная, во многом еще не познанная. Как и к другим нацистским бонзам, к нему нельзя подходить однозначно. Автору удалось найти малоизвестные и совершенно не знакомые отечественному читателю материалы, проливающие свет на жизнь Геринга, прошедшего путь от прославленного воздушного аса первой мировой до Нюрнбергского эпилога…

«Геринга погубили тщеславие и трусость», — утверждают большинство биографов рейхсмаршала. Так ли это на самом деле? Перед вами жизнь Железного Генриха, Толстяка, героя Германии и… узника собственных пороков.

---

Будущее поместье Геринг задумал сделать своего рода мемориалом Карин и вкладывал в его создание больше, чем в любой другой проект в своей жизни.

Он выбрал место на берегу небольшого озера Вукерзее в окружении старых дубов и можжевельника. С помощью двух архитекторов, Туха и Хетцельта, дом был возведен за десять месяцев, и его официальный биограф, Эрих Гритцбах, утверждает, что все, от начала и до самого конца, осуществлялось по замыслу самого Геринга.

«То было исполнением мечты, ради которой он трудился всю свою жизнь, — пишет он. — Только благодаря тому, что он держал в голове все детали все эти долгие и трудные годы, стало возможным возвести его в десять коротких месяцев. Он спланировал все: сам особняк, окружающий сад, внутреннее устройство, обстановку, ковры, люстры и светильники и даже дверные ручки и места для своих картин и других произведений искусства. Короче говоря, это его дом во всех смыслах этого слова».

После этого Гритцбах переходит к описанию Каринхалле со всеми деталями этого грандиозного сооружения, лесного массива, достойного какого-нибудь средневекового феодала, с огромным внутренним двором, окруженным крытыми соломой домами, с тщательно устроенными клумбами и прудом с лилиями и конной статуей обнаженного охотника, стреляющего из лука. Но свое описание он сделал в 1937 году, в 1934-м это был более простой и скромный большущий дом, и многое Геринг устроил уже позднее, когда стал богаче.

На тот момент большая часть расходов пошла на сооружение, возводимое по другую сторону озера. Там строился мавзолей Карин. Летом 1933 года Геринг поехал в Стокгольм, чтобы присутствовать на бракосочетании одной из дочерей графа фон Розена, и, находясь там, возложил на могилу Карин венок. К венку была прикреплена свастика, и шведские антифашисты сняли ее, оставив записку с обвинениями в его адрес, что он использует могилу жены для пропаганды. Испытав боль от «этого осквернения», Геринг отправился в одну фирму в Стокгольме и заказал там огромный оловянный гроб, который бы вместил и его тело, и останки его жены. Затем он получил от фон Фоков разрешение и сделал необходимые приготовления для перевоза останков Карин в Германию. Ей предстояло лежать в мавзолее на другой стороне озера, на виду из его окна, до той поры, пока ему не придет время присоединиться к ней.

10 июня 1934 года Геринг устроил свой первый прием в Каринхалле, пригласив к себе членов дипломатического корпуса. Среди прибывших были британский посол сэр Эрик Фиппс, американский посол Томас Додд, итальянский посол синьор Энрико Черутти с супругой. Сэр Эрик Фиппс, который в это время значительно меньше страшился нацистов, чем впоследствии, решил, что Герман Геринг — своего рода шут германской революции, и свой первый длинный отчет в Форин офис (министерство иностранных дел). он посвятил ироничному описанию его прибытия для встречи гостей. Они собрались на полянке в лесу, а Геринг приехал к ним позднее на большом гоночном автомобиле и, лихо затормозив, вышел, облаченный в «авиаторский костюм из кожи, высокие сапоги и с огромным охотничьим ножом, заткнутым за пояс». Можно представить, как, должно быть, искривились аристократические губы сэра Эрика, когда он начал описывать в отчете, как Геринг с микрофоном в руке стал читать своим гостям лекцию о флоре и фауне Германии и о том, какие конкретно шаги он предпринимает для их процветания. Он показал образцы различных животных, которых завез из-за рубежа для пополнения лесов, а напоследок повел всех к загону, где был виден один из зубров, привезенных из канадского заповедника, увлеченный собранными для него коровами. Что ж, идея не была совсем уж нелепой.

«Несчастное животное вышло из своего загона с крайней неохотой, — ехидно отмечает сэр Эрик, — и, грустно оглянувшись на коров, попыталось вернуться обратно».

Их хозяин вновь умчался на своем гоночном автомобиле, оставив гостей следовать по дороге через лес к Каринхалле. Там он ожидал их у входа, одетый теперь в белые спортивные штаны, белые теннисные туфли, белую фланелевую рубашку и зеленую кожаную куртку, с охотничьим ножом, по-прежнему торчащим из-за пояса.

Это был первый случай, когда Геринг смог показать иностранным гостям свое творение и, представ перед ними гордым хозяином такого дома, должен был вызвать, хотя бы у американца, вполне определенные ассоциации.

Дело в том, что этой теме в то время были посвящены многие голливудские фильмы, и «Мг. Blandings Builds His Dream House»[8] был одним из самых кассовых фильмов в Соединенных Штатах. Как и мистер Бландингс, Герман Геринг возвел свой дом сам, и ему можно было простить некоторое самодовольство, с которым он показывал гостям комнату за комнатой. Однако посла Додда было трудно чем-то удивить, и он полагал, что их хозяин слишком вульгарен, «демонстрируя свое тщеславие на каждом шагу». Ему было непонятно, зачем Геринг во время своей экскурсии держал в руках «чудной, похожий на гарпун, инструмент» (на самом деле это было скандинавское охотничье копье, и Геринг искал место, куда бы его повесить, готовясь к приезду фон Розена на следующий день).

Наконец гостей собрали в огромной гостиной, где они впервые были представлены Эмме Зоннеман. Геринг постоянно говорил о ней как о своем секретаре, но не пытался скрывать, что это секретарь особый, так как часто брал ее за талию и обнимал. После застолья, на котором Эмма выступала в качестве хозяйки, гостей провели мимо озера к мавзолею Карин, который Геринг показал им с такой же гордостью, обратив их внимание на толщину стен и свода, за которыми скоро будет лежать его умершая супруга, а «когда придет время, и я лягу рядом с ней».

На синьору Черутти все это произвело сильное впечатление, и когда Геринг не мог слышать, она призналась своим компаньонам, что он представляется ей великолепным и очаровательным анахронизмом.

— Своим пониманием роскоши он напоминает мне наших сиятельных Борджиа, — сказала она, выбрав, возможно, не лучшее сравнение. Додд резко ответил, что ему кажется странным, что их хозяину позволили осуществить такой сложный и дорогой проект в Германии, экономическая ситуация в которой столь ужасна.

Сэр Эрик Фиппс заканчивает свой доклад словами, что, «утомившись этим странным показом», он тихо ушел, и так же поступил и посол Додд.

19 июня 1934 года, через несколько дней после показа Герингом мавзолея его надменным гостям, тело Карин Геринг было изъято из могилы на церковном дворике в Лувё, недалеко от Дроттнингхольма. Томас фон Кантцов, фон Фоки, фон Розены, князь и княгиня цу Виды, генерал Веке из рейхсвера, полковник Карл Боденшатц, почетный караул из германской торпедной флотилии и два шведских нациста с флагами со свастикой присутствовали при погрузке гроба в железнодорожный вагон, в котором ему предстояло доехать до парома в Сасснитце для отправки в Германию. На дроттнингхольмской церкви ударили в колокола, а в Германии все деревни Восточной Пруссии, через которые проходил поезд, были убраны черным. Был объявлен специальный выходной, чтобы женщины и дети могли собраться и посмотреть на проезжающий мимо вагон, украшенный венками и зелеными ветвями.

Сестра Карин, Фанни, естественно, оказалась на месте, чтобы описать тот момент, когда поезд прибыл на станцию Эберсвальде, и гроб был опущен на открытый катафалк, чтобы проследовать в Каринхалле.

«Повсюду стояли черные обелиски с пылающими факелами, играл оркестр, — пишет она. — На лошадях прямо и неподвижно сидели всадники, старые матери бросали цветы, а школьники смотрели широко открытыми, серьезными глазами на стоявшего впереди Германа Геринга, который наконец смог привезти свою усопшую супругу домой.

Катафалк медленно тронулся и покатил вдоль шеренги людей по дороге в Шорфхайде. На всем пути его сопровождали звон колоколов окрестных деревушек и глубокое сочувствие всех, кто его видел и кто никогда не забудет эту процессию к месту упокоения».

На торжественную траурную церемонию прибыли все шведские родственники Карин, включая Томаса, а также Адольф Гитлер вместе с большинством лидеров нацистской партии. (Генрих Гиммлер приехал позднее, возбужденно восклицая, что кто-то пытался застрелить его, когда он ехал через лес. На его автомобиле виднелись пулевые отверстия, но кто их сделал, так и осталось тайной.) Фюрер прибыл точно в двенадцать, и церемония началась. Пожалуй, только Фанни и могла должным образом описать, как все происходило.

«Очаровательным, просто каким-то сказочным, было это тихое место немецкого леса, и возникало чувство, что сверху на нас взирают духи древности, — повествует она. — Каменные ступени спускались к входу в склеп. Внутри него имелось меленькое цветное темно-голубое окно, свет из которого падал на покрытые кафелем стены. Сверху, на земле, был установлен тот самый надгробный камень, который лежал на могиле в Лувё, в окружении шведской земли; рядом росли прелестные цветы. Когда саркофаг Карин стали устанавливать на открытом месте, раздалась приглушенная барабанная дробь, затем послышались звуки похоронного марша из „Сумерек богов“ Вагнера. Был возложен огромный венок от фюрера, как его последняя дань женщине, которая была так крепко и искренне предана „третьему рейху“ и во имя него умерла. Затем началась служба… Едва она закончилась, как с дальней стороны озера послышались звуки охотничьих рогов егерей, отдающих Карин последние почести».