Генрих Гротов - Герман Геринг — маршал рейха

• Название: Герман Геринг — маршал рейха
• Автор: Генрих Гротов
• Издательство: Олимп, Русич
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998
• ISBN: 5-7390-0583-3, 5-313-00015-2

Герой книги — наци № 2 рейха Герман Геринг, личность сложная, загадочная, во многом еще не познанная. Как и к другим нацистским бонзам, к нему нельзя подходить однозначно. Автору удалось найти малоизвестные и совершенно не знакомые отечественному читателю материалы, проливающие свет на жизнь Геринга, прошедшего путь от прославленного воздушного аса первой мировой до Нюрнбергского эпилога…

«Геринга погубили тщеславие и трусость», — утверждают большинство биографов рейхсмаршала. Так ли это на самом деле? Перед вами жизнь Железного Генриха, Толстяка, героя Германии и… узника собственных пороков.

---

Естественно, были приняты все меры, чтобы новость о германской ноте не просочилась в войска, так как это только усилило бы панику, а германское правительство надеялось на заключение своего рода почетного мира и готовилось, в случае неудачи, продолжать боевые действия. До реального окончания войны было еще больше месяца.

Что же касается Германа Геринга и пилотов «Воздушного цирка», то они вовсе не собирались сдаваться. Геринг был потрясен и взбешен, когда до него дошли известия о волнении в войсках, о мятежах, о солдатах, поворачивающих оружие против своих офицеров. В течение следующих трех недель боевые действия полка «Рихтгофен» прерывались плохой погодой, перебоями в снабжении и нарушением связи со штабом армии. Новости из тыла, из самой Германии становились все более и более тревожными. Появились слухи, что союзники требуют отречения кайзера, а в письмах пилотам от родственников, которые жили в приморских городах, сообщалось о восстаниях на военных кораблях и возникновении революционных комитетов.

Родственники сообщали о вспыхнувшей в Германии революции.

Революция началась в первых числах ноября с мятежа на флоте в Киле. Поводом послужил приказ флоту выйти в море для решительного сражения с англичанами, который матросы отказались выполнить; их поддержали рабочие города, объявив всеобщую забастовку.

4 ноября революция в Киле победила, на всех кораблях были вывешены красные флаги. Гарнизон встал на сторону мятежников, в городе был создан рабочий и солдатский совет. Из Киля революция перекинулась в Любек и Брунсбюттель, 6 ноября газеты сообщили об образовании советов в Гамбурге, Альтоне, Бремене, Вильгельмсхафене, Куксхафене, Фленсбурге и Ростоке.

По призыву «Спартака» рабочие Берлина 9 ноября начали всеобщую забастовку. Вместе с присоединившимися солдатами вооруженные рабочие начали захватывать правительственные здания и ворвались в императорский дворец. Кайзер Вильгельм II был свергнут. С балкона императорского дворца выступил с речью Карл Либкнехт, призвав рабочих к социалистической революции.

…Между тем Геринг решил, что пришло время провести общее собрание всех летчиков, и в ангаре у Гюиза обратился к ним с призывом продолжать сражаться, оставаться верными фатерланду и, помимо прочего, игнорировать «абсурдные слухи, что наш любимый кайзер готовится покинуть нас в час нашей нужды». Он заявил, что кайзер останется с ними и что они должны стоять за кайзера и в случае необходимости умереть ради него и ради чести нации. Его слова были встречены с восторгом всеми присутствующими.

Но спустя несколько дней через взлетное поле потянулись отступающие германские солдаты, и полка наконец достигли приказы, сообщавшие, что союзники прорвались через Мез и что они должны немедленно передислоцироваться на другие взлетные поля. Геринг устроил новую штаб-квартиру в Телланкуре у поля, мало пригодного к роли аэродрома. Оно было полузатоплено поздними осенними дождями, так что колеса аэропланов мгновенно облепляла грязь. В небе висели тяжелые тучи, постоянно моросил дождь, и полеты были отменены. Все слонялись по клубу-столовой и слушали только что прибывших на пополнение пилотов, рассказывающих о хаосе и кровавых столкновениях в Германии. Их судьба теперь решалась в железнодорожном вагоне в Компьенском лесу, где германская делегация по перемирию ожидала решения союзников; тем временем 9 ноября был дан сигнал о прекращении всех воздушных боевых действий на Западном фронте. Геринг пребывал в подавленном состоянии и, упрямо отказываясь верить, что война окончена и Германия побеждена, демонстрировал вызывающее неповиновение. Он сказал Боденшатцу, что хотел бы забраться в свой аэроплан, взять своих пилотов и долететь до штаба армии, чтобы расстрелять с бреющего полета эту трусливую шайку. Но такое настроение скоро прошло. Погода все равно была слишком плохой для боевых вылетов, да и штаб он вряд ли бы нашел, поскольку тот, вероятно, тоже был разбит и теперь отходил по частям в Германию. Но послания от каких-то анонимных начальников продолжали приходить, одно противоречивее другого: в одном говорилось, чтобы он сдался американским войскам на Мезе, в другом давались инструкции уводить людей и машины в Дармштадт.

10 ноября перепачканных грязью и сбитых с толку авиаторов достигли известия, что кайзер отрекся и что по Берлину маршируют солдаты, поднявшие красное знамя республики рабочих. Теперь Герингу поступил ясный и властный приказ из штаба авиации Пятой армии. Он должен был прекратить полеты всех своих аэропланов и сдаться вместе с экипажами ближайшим союзникам. Это означало — американцам.

— Я никогда не сдамся янки! — заявил он.

Созвав своих людей, Геринг объявил, что в любой момент может быть подписано перемирие и правители Германии признают ее поражение, и рассказал о полученных указаниях.

— Эти приказы я выполнять не собираюсь! — закричал он. — Я не позволю ни моим людям, ни моим машинам попасть в руки врага. Мы не можем оставаться здесь и продолжать сражаться. Но мы можем позаботиться о том, чтобы, когда наступит конец, мы остались в Германии. Полк немедленно эвакуирует свою документацию и ценное снаряжение в Дармштадт. Палатки и негодные машины будут брошены. Что же касается наших аэропланов, мы уведем их — в Дармштадт!

Боденшатц был назначен руководить автоколонной и начал готовиться к отправке по дождю, грязи и дорогам, запруженным возвращающимися домой солдатами, к германской границе. Пилоты уже завели моторы, чтобы лететь в Дармштадт, когда через поле, хлюпая и разбрызгивая грязь, проехала германская штабная машина и остановилась прямо перед ними. Геринг выбрался из кабины и спрыгнул на землю, красный от ярости, с терновниковой тростью в руке, поднятой так, словно он собирался ударить бегущего к нему штабного офицера.

— Как вы осмелились встать на нашем пути! — закричал он. — Немедленно уберите с поля эту проклятую машину!

— У меня срочный приказ, герр лейтенант, — ответил штабной, — и вы должны с ним ознакомиться.

Он вручил запечатанный пакет, который Геринг нетерпеливо разорвал и прочитал следующее:

«Штаб-квартира Пятой армии Командиру авиаполка № 1 „Барон фон Рихтгофен“

Немедленно разоружите ваши аэропланы и доставьте их в Страсбург во французский военно-воздушный штаб, где уже сделаны все приготовления для вашей беспрепятственной посадки. Подтвердите получение».

Геринг повернулся к Боденшатцу.

— Лягушатники желают заполучить наши «фоккеры D-8», — сказал он. — Они всегда хотели наложить на них свои лапы. Но они их не получат. Возьмите телефон и скажите им об этом, Боденшатц!

Тут штабной офицер принялся описывать ужасные последствия, которые возникнут, если приказ будет нарушен. Это может навести французов на мысль, говорил он, что германцы несерьезны в своем требовании перемирия, и спровоцировать союзников вновь запустить свою военную машину, прежде чем германские войска успеют подготовиться. Верховное командование и германская делегация выигрывают время, утверждал штабной, и намерены возобновить сражение, если условия не будут достойными и почетными (какое-то время немецкий народ верил, что дело обстояло именно так). И такая демонстрация открытого неповиновения Герингом может все испортить.

Командир «Воздушного цирка» велел своим людям заглушить моторы и вместе с Боденшатцем, Удетом, Лёвенхардтом и Лотаром фон Рихтгофеном принялся обсуждать ситуацию, прохаживаясь по грязи туда и обратно. Наконец, примерно через час, он вернулся к приехавшему офицеру и рассказал ему, что они решили. Пятеро пилотов, которых выберут по жребию, поведут пять аэропланов в Страсбург и объявят там, что это прибыло первое звено полка. Остальные же машины между тем улетят в Дармштадт, а не во Францию.

Штабист стал возражать, что это все равно будет невыполнением приказа, и заявил, что его долг проинформировать начальство о планируемом обмане. Геринг с улыбкой ответил ему, что они это предвидели и, чтобы освободить его от ответственности, было решено сделать его пленником полка.

— С этого момента лейтенант Боденшатц будет вас охранять, — сказал он. — Вы будете сопровождать его до Дармштадта. — И, ухмыльнувшись, добавил: — В вашем штабном автомобиле.

Пять аэропланов с добровольцами в кабинах поднялись в воздух и ушли на рандеву с врагом. Геринг не сообщил штабисту, что они получили инструкции, достигнув Страсбурга, разбить машины при посадке, так чтобы они стали бесполезными для французов (что они и сделали). Когда эти пятеро исчезли в дождевой пелене, остальные пилоты полка тоже добавили оборотов своим моторам и отправились в путешествие на родину.

Но на этом злоключения полка не закончились. Из-за ужасной погоды некоторые из пилотов сбились с маршрута и приземлились в Мангейме. Выбравшись из своих машин, они увидели, что на здании управления висит красный флаг и что к ним приближаются солдаты и какие-то вооруженные люди в штатском. Мангейм находился под властью революционного совета солдат и рабочих, испытывавших нехватку оружия для борьбы за власть, которая, как они чувствовали, должна была скоро начаться в Германии. Они немедленно отняли у пилотов их пистолеты и отодрали с аэропланов пулеметы, после чего с неохотой согласились предоставить грузовик, чтобы отвезти спешенных авиаторов в Дармштадт. Здесь, смущенные и подавленные, они поведали свою невеселую историю Герингу, который пришел в ярость.