Ганс Дамм - Канака — люди южных морей

• Название: Канака — люди южных морей
• Автор: Ганс Дамм
• Издательство: Наука
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1964

Книга дает общее представление обо всем коренном населении как Австралии, так и Океании, материальной культуре, земледельческом хозяйстве, быте населения.

---

Празднества в честь умерших существуют у всех меланезийских племен, однако не везде они проходят так пышно и торжественно, как на севере Новой Ирландии. В средней части этого острова бывали случаи, когда празднество в честь умершего старейшины рода длилось несколько лет. Оно состояло из множества отдельных торжеств, требовавших долгих приготовлений и немалых денежных затрат. Эти торжества устраивал весь род. Однако во время празднества предметом всеобщего внимания были деревянные в метр высотой фигуры предков весьма необычного вида. На коротеньких согнутых ножках покоилось тяжелое грузное туловище, на котором женоподобные груди резко контрастировали с нарочито крупным фаллосом, отчего вся фигура походила на гермафродита. Лицо фигуры было плоским, заостренным книзу, со сверкающими глазами из раковины улитки и маленьким узеньким носом. Волосы, как в давние времена, напоминали петушиный гребень. Эти фигуры изображали высокородных предков мужского пола, в частности старейшин тотемной группы, жизненную силу которых надлежало продемонстрировать.

Встречающиеся в той же области меловые фигуры предков напоминают карликов. В соседней области на поминальном празднестве устанавливается иной предмет культа. Это всего-навсего громадный, сложенный из палок круг с отверстием в центре, а по краю прикреплено кольцо из того же дерева. Эта конструкция походит на огромный цветок, но изображает солнце. Во время поминального празднества череп умершего просовывают в отверстие диска и вместе со всем этим «солнцем» сжигают. На примере племен Новой Ирландии видно, насколько различно в пределах совсем небольшого района мастера воспринимают умерших, как в силу появляющихся новых религиозных представлений их произведения могут дополняться и видоизменяться.

На северных Соломоновых островах делают статую умершей жены вождя, ставят перед ее хижиной и, наконец, во время поминального торжества сжигают. Весьма характерны фигуры предков, создаваемые на Новых Гебридах, где на жизнь общин оказывает свое влияние союз Сукве. Здесь также скульптуры увековечивают лишь членов союза высшего ранга. На острове Амбрим, в отличие от так называемых ранговых статуй высокопоставленных членов союза Сукве, в честь умерших изготовляют из древесного папоротника и раскрашивают одни только головы. Это крупные массивные скульптуры. Их ставят у торцовой стены мужского дома. Однако им поклоняются лишь до тех пор, пока их помнят и верят в их ману.

После поминального празднества родственники умершего снимают с себя запреты. Справив торжество в честь покойного мужа, вдова из племени коита на юго-востоке Новой Гвинеи может сменить юбку и снова выйти замуж, вдова из южной части области Массим совершает вместе со своими детьми ритуальное омовение в море, а вдова из племени бола на Новой Британии гасит на могиле супруга священный огонь. Эти церемонии означают окончательное прощание с умершим, который теперь уже навсегда отходит в страну мертвых.

Когда кто-нибудь умирает, если только не погибает в бою, все люди его рода берут на себя нелегкий труд родовой мести. Они убеждены в том, что смерть насылается злым колдовством. Это убеждение явно противоречит их же мифологическим представлениям о смене кожи, согласно которым смерть есть наказание за проступок, совершенный героями мифа. Миф этот забыт, и люди, похоронив своего родственника, начинают поиски убийцы, сотворившего злое колдовство. Чтобы отыскать злодея, применяют гадание. Для этой цели туземцы наматанаи на Новой Британии привязывали к бамбуковому шесту кости свиньи, заколотой на поминальном празднестве. Затем они обмазывали себя грязью и увешивали лианами, дабы вездесущие духи приняли их за себе подобных. В этом наряде, неся в руках украшенный свиными костями бамбуковый шест, они шли гуськом к месту погребения. Там они выкрикивали имя умершего и приглашали его последовать за ними в деревню, где в его хижине якобы уже приготовлена вкусная еда. Если на обратном пути их слышались взмахи крыльев летучих собак, это означало, что дух умершего следует за ними. Возвратившись в деревню, лжедухи просовывали свой бамбуковый шест сквозь лиственный заслон вокруг опустевшего дома умершего, и кто-нибудь из мужчин вызывал духа покойного и громко просил его назвать имя убийцы, то есть предполагаемого колдуна.

— Это Со? — спрашивает вызывающий духа. Ответа нет.

— Быть может, Пурунамаи? Молчание.

— Лапарка?

Тишина. Так еще некоторое время задавались вопросы, и затем бамбуковый шест как бы застывал на месте. А когда называли имя злодея, дух умершего тотчас же должен был потянуть за шест и тем самым дать понять, что убийца угадан. Если эта церемония оказывалась безуспешной, то родственники умершего не унывали. На следующий же день они затевали другое гадание и в конце концов устанавливали имя убийцы, дабы за зло воздать злом и тем самым навеки успокоить дух своего умершего родича.

Новый исторический период

В наши дни меланезийцы по своему политическому положению мало отличаются от австралийцев и папуасов. Они находятся в тяжкой зависимости от колониальных держав — Австралии, Англии и Франции. Хотя меланезийцам и предоставлены некоторые политические свободы, их все же явно недостаточно, о чем туземцы заявляют уже совершенно открыто. Такие заявления неизбежно приводят к конфликтам между колониальными властями и местным населением. К тому же недовольство туземцев усиливается захватом земли европейцами. Политически туземцы считаются «опекаемыми» или «управляемыми». Это не может не оскорблять национальные чувства туземцев.

Из всех меланезийских народов наибольшими гражданскими правами пользуются находящиеся под французским колониальным господством жители Новой Каледонии; они считаются французскими подданными, хотя и не имеют всех гражданских прав французов. Французское гражданство новокаледонец получает лишь за особые заслуги перед своей французской «родиной».

Однако сравнительно с их общей численностью меланезийцев, составляющих подвластную колониальным властям трудовую армию, не так-то уж много. Из 125 тысяч жителей Соломоновых островов лишь восьмая часть населения состоит на службе у европейцев. Незначительный процент туземцев подвизается в качестве домашней прислуги, развозчиков груза, кладовщиков. На Новых Гебридах и островах Лоялти многие туземцы работают портовыми грузчиками. Новокаледонцы заняты отчасти в горнорудных промыслах. Там завербованные тонкинцы своим производственным опытом намного превосходят меланезийцев. Но большая часть жителей Новой Каледонии работает на плантациях.

В настоящее время вместо прежних методов вербовки, мало чем отличавшихся от угона в рабство, существует система контрактов, регламентируемая и контролируемая колониальными властями. Формально за телесные наказания предусматривается уголовная ответственность. На Новых Гебридах заработная плата работающего по контракту составляет три шиллинга в день с бесплатным питанием (рис, мясные консервы) и ночлегом в бараке. Все более растет число меланезийцев, самостоятельно занимающихся разведением культур (кофе и др.), завезенных европейцами, или поставкой копры.

Развивается через обучение в школах производство изделий для иностранцев, главным образом статуэток и плетеных предметов (острова Тами, полуостров Газели на Новой Британии). Дети и взрослые обучаются в государственных, но более всего в специальных школах для туземцев. Там наряду с профессиональным обучением (книгопечатание, переплетное дело, сапожное ремесло, канатное производство, плетение) преподается и пиджин-инглиш, необходимый туземцам для общения с европейцами.

Пиджин-инглиш до сих пор совершенно незаслуженно высмеивается как бессвязная тарабарщина. В одной весьма солидной работе Георг Хёльткер рассказывает о возникновении и развитии этого языка. Пиджин-инглиш, по словам Хёльткера, появился еще сто лет назад, в Меланезию его завезли из портовых городов Китая говорившие по-английски торговцы и предприниматели. Разноязычные туземцы Меланезии, законтрактовавшись в одно и то же место, должны были как-то объясняться. Вот они и приняли этот диалект, и он стал быстро распространяться. В некоторых деревнях добрая половина мужского населения имеет трудовые отношения с европейцами и поэтому даже у себя дома говорит на пиджин-инглиш. У этого языка собственная грамматика, в которой сказывается влияние папуасских и меланезийских языков. Развитие пиджин-инглиш все еще продолжается. Разумеется, он никогда не вытеснит туземные языки, однако всегда будет средством к установлению мирного сотрудничества между разноязычными народами Меланезии. Характерно, что европейцы и в первую очередь миссионеры видят в этом lingua franca огромную пользу для своей деятельности и поэтому с туземцами говорят только на пиджин-инглиш.