Виктория Холт - Исповедь королевы

• Название: Исповедь королевы
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Крон-пресс
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1995
• ISBN: 5-8317-0161-1

Мария Антуанетта — последняя королева Франции, жена последнего короля Франции Людовика XVI. Ее имя обросло легендами, которые в большинстве своем не соответствуют истинному образу этой женщины, ее жизни.

Виктория Холт написала роман в виде дневника самой Марии Антуанетты. Перед читателем предстает образ любящей жены, заботливой матери четырех детей, которой выпала великая и трагичная судьба.

---

Даже сейчас я прекрасно помню его, потому что уж очень часто видела его на изображавших меня рисунках, которые распространялись по всему Парижу! Было множество людей, готовых поверить в то, что на самом деле это я украла ожерелье. И когда меня желали особенно сильно уязвить, то изображали с ожерельем на шее.

В этом украшении, плотно прилегающем к шее, было семнадцать бриллиантов размером почти с лесной орех, и уже благодаря одному этому оно было бы ослепительно прекрасным. Но ювелиры добавили к этому еще петли с грушевидными подвесками, группы камней и вторую цепочку бриллиантов. Там был даже третий ряд камней, украшенный скоплениями и кистями из бриллиантов, и одна из этих четырех кистей уже сама по себе стоила бы целого состояния. В ожерелье было две тысячи восемьсот каратов, и подобного ему никогда не было и не будет на свете — столь ценного и столь рокового.

Однажды увидев его, мадам де ла Мотт уже не могла выбросить его из головы. Само по себе это ожерелье не было ей нужно, однако с помощью этих бриллиантовых петель и кистей она могла бы навсегда обеспечить себе поистине королевскую жизнь. Если бы ей удалось завладеть этим ожерельем, сломать его и продать камни, она была бы невероятно богатой женщиной до конца своих дней.

Ее энергичный ум работал быстро.

— Мы дали бы тысячу louis[113] тому, кто найдет нам покупателя для этого ожерелья! — соблазняли ее Бёмер и Бассенж.

Как она, должно быть, смеялась над ними! Тысяча луидоров! Когда само ожерелье стоило миллион шестьсот тысяч ливров. Она надменно ответила, что поговорит с королевой, но не желает, чтобы ее друзья-ювелиры вознаграждали ее, если ей удастся заинтересовать ее величество.

Могу без труда представить себе их радость. А тем временем де ла Мотт задумала самый амбициозный из всех своих проектов. Естественно, покупателем должен был стать кардинал Роган. Несколько писем, якобы полученных от меня, — и этот глупец был пойман, как рыба на крючок. Разумеется, он вступит в переговоры по поводу этого ожерелья, раз таково было мое желание.

Мадам де ла Мотт сообщила ювелирам, что покупка ожерелья состоится. Ее совершит великий и знатный человек, представляющий интересы королевы. Она, мадам де ла Мотт, не желает, чтобы ее имя было упомянуто в связи с этим делом. Сделка должна состояться между кардиналом Роганом, королевой и ювелирами.

Охваченные радостью в предвкушении окончания всех пережитых в прошлом треволнений, ювелиры предложили мадам де ла Мотт драгоценный камень в качестве оплаты за ее услуги. Но она отказалась от него, заявив, что будет счастлива бескорыстно помочь им.

Кардиналу она представила дело так, будто я желала купить ожерелье, не ставя при этом в известность короля. Поскольку в то время я испытывала недостаток в деньгах, я должна была совершить покупку в кредит.

— Ее Величество будет платить в рассрочку с интервалом в три месяца. Разумеется, чтобы устроить все это, королева нуждается в посреднике. Она сразу же подумала о вас, — объяснила мадам де ла Мотт.

Во время судебного разбирательства кардинал так рассказывал о случившемся:

— Мадам де ла Мотт принесла мне предполагаемое письмо от королевы, в котором ее величество сообщила о своем желании купить ожерелье и отметила, что поскольку она не имеет в настоящий момент необходимых средств и не желает сама заниматься всеми необходимыми формальностями, то хотела бы, чтобы я занялся этим делом и предпринял все необходимые шаги, чтобы совершить покупку и установить подходящие сроки внесения платежей.

Получив это письмо, кардинал был в восторге. Он будет счастлив сделать для ее величества все, что угодно. Для него будет честью устроить все, что она пожелает. Была установлена цена в миллион шестьсот тысяч ливров. Эти деньги следовало, выплатить в течение двух лет за четыре взноса, следующих друг за другом с интервалом в шесть месяцев. Ожерелье должны были вручить кардиналу первого февраля, а первый взнос предстояло выплатить первого августа 1785 года. Он написал это соглашение своей собственной рукой и передал его мадам де ла Мотт, чтобы та показала его своей дорогой подруге, королеве. В ответ пришла записка, написанная на бумаге с позолоченной каймой и цветком лилии в углу и подписанная «Мария Антуанетта Французская». В ней говорилось, что королева довольна соглашением, которое заключил кардинал, и испытывает к нему чувство глубокой благодарности.

Как ни странно, когда кардинал увидел ожерелье, у него появились первые сомнения. Этот человек, поверивший в то, что я способна была встретиться с ним ночью в роще Венеры и что у него был шанс стать моим любовником, удивился тому, что я пожелала носить такое вульгарное украшение.

Он заколебался и сказал мадам де ла Мотт, что желал бы иметь документ, подписанный королевой и удостоверяющий, что она поручает ему купить для нее это ожерелье.

Мадам де ла Мотт это не смутило. Почему бы и нет? Ведь Рето де Виллетт изготовил все остальные документы. Почему бы ему не сделать еще один? Он и подготовил его в положенное время, подписав, как обычно, «Мария Антуанетта Французская», причем перед каждым пунктом якобы моим почерком было написано слово «утверждаю».

Как мог кардинал смотреть на эту подпись и не понимать, что она фальшивая? Как он мог подумать, что я могла подписаться таким образом?

Помню, эти вопросы постоянно задавались во время судебного разбирательства. Один памфлетист дал на них один из возможных ответов:

«Людей обычно очень легко убедить, что то, чего они желают, — правда… Это была ошибка, которую легко мог совершить мужчина с живым и легко возбудимым воображением, подобным воображению кардинала. Он испытывал удовольствие и даже восторг от этого договора, который давал пишу для новых чувств, для новых перспектив в бесконечном лабиринте его воображения».

Дело было сделано. Первого февраля Бёмер и Бассенж принесли ожерелье кардиналу. Он в тот же самый день отнес его на Рю-Нёв-Сен-Жиль, где его ждала мадам де ла Мотт, чтобы взять у него украшение. Его пригласили подождать в комнате со стеклянной дверью, через, которую ему было видно, кому передали ожерелье. Он увидел молодого человека, одетого в ливрею, подобную тем, что носили слуги королевы. Этот молодой человек представился графу и графине де ла Мотт со словами: «По приказу королевы!» Он взял шкатулку с ожерельем и исчез.

Кардинал попрощался. Как только он ушел, Рето де Виллетт, сыгравший роль посыльного королевы, вернулся обратно вместе со шкатулкой. Заговорщики сели за стол, чтобы насладиться видом самых прекрасных бриллиантов в Европе.

Но они задумали этот план вовсе не для того, чтобы просто полюбоваться камнями. Необходимо было вынуть бриллианты из ожерелья и продать их.

Они без задержки приступили к работе.

Вся эта история могла бы вскрыться гораздо раньше. Дело в том, что через несколько дней после того, как кардинал отдал ожерелье заговорщикам, один ювелир зашел в полицейское управление Парижа и сообщил, что какой-то человек принес ему необычайно красивые бриллианты. Было совершенно очевидно, что эти камни чьей-то неумелой рукой выломаны из своей оправы. В результате, когда Рето вернулся в ювелирный магазин, его арестовали.

Рето чрезвычайно правдоподобно объяснил, что бриллианты были отданы в его владение родственницей короля, графиней де ла Мотт-Валуа. Он заявил, что может доказать это. Услышав имя Валуа, полицейские отменили арест, и Рето был освобожден.

Все же это послужило для них предупреждением о том, что пытаться отделаться от этих великолепных бриллиантов в Париже было ошибкой. Тогда граф отправился в Лондон, чтобы продать камни там. Оттуда он вернулся богатым человеком, несмотря на то, что лондонские ювелиры извлекли большую выгоду из этой сделки с бриллиантами, так как, естественно, не заплатили графу их настоящую цену. Теперь мадам де ла Мотт была в своей стихии. Она относилась к числу тех женщин, которые живут настоящим, не слишком заботясь о будущем.

Она с королевской пышностью вместе со слугами, одетыми в роскошную униформу, выехала в Бар-сюр-Об. Ее карета была запряжена четверкой английских лошадей. Жанна везла с собой ковры, гобелены, мебель и наряды. Чтобы перевезти все имущество, которым она собиралась обставить свой особняк, ей потребовались двадцать четыре телеги. На ее дорожной карете утонченного жемчужно-серого цвета красовался герб династии Валуа с выгравированным девизом: «Rege ab avo sanguinem, nomen, et lilia», что означало: «От короля, моего предка, я унаследовала мою кровь, мое имя и цветы лилии».

Там она жила по-королевски, так, как она, должно быть, мечтала жить всегда, с тех пор как узнала, что в ее жилах течет кровь Валуа. Но она должна была знать, что это не могло продолжаться вечно. Неминуемо должен был наступить час расплаты.

Так же, как и мне, Жанне пришлось узнать, что за все свои деяния в жизни приходится расплачиваться. Кардинал был арестован и рассказал свою историю, в которой была замешана мадам де ла Мотт. Два дня спустя в Бар-сюр-Об прибыли гвардейцы. Жанна знала, что сопротивляться бесполезно. Ее арестовали и заключили в Бастилию.