Светлана Бондаренко - Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1978-1984

• Название: Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1978-1984
• Автор: Светлана Бондаренко
• Издательство: ПринТерра-Дизайн
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-98424-157-1

Эта книга продолжает серию «Неизвестные Стругацкие» и является пятой во втором цикле «Письма. Рабочие дневники». Предыдущий цикл, «Черновики. Рукописи. Варианты», состоял из четырех книг, в которых были представлены черновики и ранние варианты известных произведений Аркадия и Бориса Стругацких, а также некоторые ранее не публиковавшиеся рассказы и пьесы.

---

11.03.84

Сделали 2 стр. (53)

Договор с <киностудией им.> Довженко.

Вечером сделали 1 стр. (64)

12.03.84

Сделали 2 стр. (72)

Вечером Б. ездил по марочным делам.

13.03.84

Сделали 4 стр. (86)

Вечером сделали 1 стр. (87)

И ПРЕРВАЛИСЬ НА 87 СТРАНИЦЕ.

14.03.84

Б. уезжает.

11 марта в рабочем дневнике отмечается: «Договор с Довженко». Это был «договор об уступке права экранизации произведения», где указывалось, что кинофильм будет делаться «с иностранным продюсером». В договоре предусматривалось, что киностудия «обязуется сохранить при этом основной идейный замысел и художественное своеобразие произведения и ознакомить Автора с литературным сценарием не позднее чем за 30 дней до запуска фильма в производство. Если, по убеждению Автора, в литературном сценарии нарушены основной идейный замысел или художественное своеобразие произведения и стороны не достигли соглашения о пределах изменения произведения, договор расторгается». Если же со сценарием автора не ознакомили, то «Автор вправе запретить использование его произведения на любой стадии производства кинофильма». Таким образом начинается работа над кинофильмом ТББ режиссера Фляйшмана. АБС не принимали в этой работе участия — лишь уступили право экранизации.

14 марта в газете «Ленинские искры» публикуется интервью с БНом, посвященное столетию со дня рождения Александра Беляева.

Из: БНС. Волшебная сила фантастики

<…>

— Как-то мы попросили деткоров написать продолжение к любимым книжкам. Любопытно, что почти все ребята не просто фантазировали. Они ринулись на помощь героям, которым грозила опасность или даже гибель — Оводу, дяде Тому… Но знаете, у кого было больше всего спасателей? У Ихтиандра! А вы в детстве никогда не пытались его спасти?

— Еще бы! Это случалось со мной всякий раз, когда я читал «Человека-амфибию». Внешне, разумеется, я учился быть сдержанным, как всякий мальчишка, но ком в горле у меня, тем не менее, застревал. Я даже не могу сказать точно, сколько раз это было. С этой книжки началась когда-то моя детская библиотека. И до сих пор этот роман — один из самых любимых. Помните? «Старый индеец спешит на берег моря и, рискуя быть смытым водой, становится на прибрежные камни и кричит, кричит день и ночь, пока не утихнет буря: „Ихтиандр! Ихтиандр! Сын мой!..“ Но море хранит свою тайну». Конечно, литература и жизнь все-таки не одно и то же. Но после этой книги я никого и никогда не смог бы ударить первым…

<…>

— Родоначальник советской фантастики Александр Романович Беляев никогда не читал книг самых популярных в нашей стране фантастов братьев Стругацких. А если бы прочел? Как вы думаете, что бы он сказал?

— Я не хочу казаться хвастуном, но, как всякий ученик, который старался, я рассчитываю по крайней мере на четверку. А если говорить серьезно, хотя Александр Романович никогда нам с братом отметок не ставил, мы считаем его своим учителем. И не только мы. Вся советская научная фантастика пошла по пути, проложенному Беляевым.

— Беляев ведь был не просто писателем, он обладал даром научного предвидения. Многие идеи Беляева, которые казались людям непостижимыми, сейчас воплощены в жизнь. Взять, к примеру, операции по пересадке человеческих органов.

— Да, это так. Потому что Александр Романович был в курсе всех новейших открытий. Это важно. Но еще важнее другое. Есть два рода фантастики — научная и психологическая. Первая ставит своей задачей показать судьбу открытия, а вторая — судьбу человека и человечества. Беляева занимало и то и другое. Когда мы читаем «Ариэля», нас волнует не только то, как этот человек полетел, но и ради чего, что с ним потом будет, как сложится его жизнь. Книги Беляева невозможно читать спокойно, с холодным сердцем. Ерзаешь на стуле, вскакиваешь, взъерошиваешь волосы. Ты с героем заодно, ты изо всех сил ему сочувствуешь — любишь, ненавидишь, борешься… Когда-то нашу маму даже вызвали в школу. Учительница литературы жаловалась, что мы ничего не читаем, кроме фантастики. Но к классике мы всё равно пришли. Потому что начали чтение с Беляева. А это не просто увлекательное интригующее чтиво — это настоящая литература.

— Кое-кто из ребят отчего-то думает, что писать фантастику легче всего.

— Нет, с этим я не могу согласиться. Думаю, что Александр Романович Беляев тоже бы не согласился.

Борис Натанович улыбнулся, покачал головой и вздохнул. И пошел проводить занятие с молодыми писателями-фантастами, где они как раз и занимаются тем, что учатся фантазировать. Потому как дело это очень непростое.

Два дня спустя в «Вечернем Ленинграде» приводится краткое содержание выступления БНа на вечере, посвященном этому юбилею.

БНС. Рыцарь мечты

Беляев был и остается писателем мирового уровня. На заре советской фантастики он разработал целую систему совершенно новых приемов, которыми наши писатели пользуются и по сей день. Сила Александра Беляева в том, что он очень тонко понял природу фантастического образа. Невозможное, но все-таки превращенное воображением в сбывшуюся реальность — вот что лежит в основе его фантастики. Он умышленно представляет порой реальную научную проблему как условный сюжетный прием, чтобы поразить воображение читателя, вызвать на спор, разбудить мысли. Творческая мощь беляевского образа может заключаться и в том, что он, стимулируя исследовательский порыв, изобретательность, побуждает человеческую мысль к осуществлению невозможного. Жюльверновская идея о том, что всё воображаемое человеком может осуществиться на практике, была особенно близка Беляеву. Этой уверенностью пронизано творчество писателя.

Движение КЛФ тем временем ширится и географически и социально — настолько, что Марат Исангазин уже может обозначить их классификацию и выделить клубы-лидеры.

Из: Исангазин М. «Полдень. XXII век»

<…>

По данным на апрель 1983 года у нас в стране существуют 79 КЛФ.

Большинство КЛФ создано в последние год-два. Эти клубы еще молодые, начинающие, в стадии становления. У них, конечно, много проблем. Одни клубы работают при библиотеке, другие при горкоме комсомола, третьи при молодежной газете или при местном отделении Всесоюзного общества книголюбов.

По классификации Степанова из Куйбышева КЛФ делятся на

— детские;

— взрослые (часть из которых играют, как дети);

— узкие (т. е. узкой специализации: киноклубы, клубы художников…)

По своим целям КЛФ делятся на

— клубы общения;

— пишущих и переводящих;

— истинные клубы, цель которых — пропаганда и агитация фантастики.

Некоторые перерастают узкие рамки этой классификации и включают в себя секции художников, кино и мультипликации, переводчиков, библиографии и т. п. Тут дело даже не в количестве, а в активности. Так, на объявление о создании КЛФ в Харькове собралось несколько сот человек, но клуб так и не появился.

Самыми горячими поборниками объединения КЛФ в «Великое кольцо», а значит, и взвалившими на себя основную работу по межклубному общению и взаимодействию, стали у нас в стране четыре клуба: «Радиант» (Свердловск), «Ветер времени» (Волгоград), «Рифей» (Пермь), «Притяжение» (Ростов-на-Дону). Роль всеобщего координатора и информатора взял на себя пермский «Рифей», насчитывающий более 100 активных членов.

<…>

И вот уже проблемой КЛФ озадачиваются серьезные литературоведческие журналы. Февральский номер «Литературного обозрения» предоставляет свои страницы самим участникам движения.

Из: Багаляк Бор. Рыцари научной фантастики

<…>

Аббревиатура КЛФ давно знакома людям, увлеченным фантастикой. Она означает «клубы любителей фантастики».

Необычное имя автора этой статьи — псевдоним, причем псевдоним коллективный. В нем «упаковано» сразу пять соавторов. «Бор.» — это Владимир Борисов, председатель абаканского клуба любителей фантастики «Гонгури». «БА» — Виталий Бабенко, староста Московского семинара молодых писателей-фантастов; «ГА» — критик Вл. Гаков (оба москвича входят в Совет по приключенческой и научно-фантастической литературе при Правлении СП СССР). «Л» — Александр Лукашин, председатель пермского КЛФ «Рифей». И «ЯК» — Михаил Якубовский, возглавляющий клуб любителей фантастики «Притяжение» в Ростове-на-Дону.

Конечно, клубы любителей фантастики существуют не только в упомянутых городах. Их число в нашей стране уже приблизилось к сотне. Но так уж сложилось, что Пермь, Ростов-на-Дону, Абакан, Москва (в последнее время — и Свердловск) стали центрами тяготения клубного движения.

<…>

Еще одно терминологическое разъяснение: кто такой «фэн»? Слово заимствовано из английского языка, где оно означает «болельщик», «энтузиаст», «любитель», хотя смысл его гораздо емче. «Фэн» — это и редуцированное до трех букв «фантастика», «фантазия» («фэнтези») и «фанатик»… В нашем случае это увлеченный Читатель фантастики. Во встречах фэнов в западных странах и намека нет на серьезность семинаров или симпозиумов. Это скорее общение единомышленников, переходящее в дружеское застолье, суматошный уик-энд на тему фантастики. «Фэн — это стиль жизни», — с беззаботной улыбкой говорят американские энтузиасты фантастики и веселятся вовсю. Конечно, информации ради об этом стоило рассказать в Перми, но и хозяева, и приглашенные прекрасно понимали, что для нас научная фантастика — дело серьезное. Априори ясно: у советских любителей фантастики — своя дорога.