Светлана Бондаренко - Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1978-1984

• Название: Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1978-1984
• Автор: Светлана Бондаренко
• Издательство: ПринТерра-Дизайн
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-98424-157-1

Эта книга продолжает серию «Неизвестные Стругацкие» и является пятой во втором цикле «Письма. Рабочие дневники». Предыдущий цикл, «Черновики. Рукописи. Варианты», состоял из четырех книг, в которых были представлены черновики и ранние варианты известных произведений Аркадия и Бориса Стругацких, а также некоторые ранее не публиковавшиеся рассказы и пьесы.

---

Важнее всего то, что Стругацкие опрокинули устоявшееся мнение о целях и возможностях научной фантастики, открыв возможности, органически ей присущие, но словно бы забытые другими авторами.

Одно из расхожих мнений: фантастика всего лишь развлекательное чтение. Это совершенно неверно, если говорить о мало-мальски хороших произведениях. Верно другое: фантастические книги, даже слабые, почти всегда интересны.

Второй, противоположный взгляд: НФ двадцатого века слишком серьезна. Она порождена научно-технической революцией, важнейшим социальным фактором наших дней. Фантастика по своей природе пригодна лишь для изображения прогресса, она служит социальным телескопом — в ее объективах читатель видит стремительно меняющийся лик современности.

Следствие: в щель между развлекательностью и глобальными картинами якобы провалилось изображение человека, личности. Вот что пишет известный литературовед В. С. Муравьев: «Индивидуальность для фантаста — фикция и притом фикция ненужная, несущая опасность третьего измерения…»[156].

Заметим: это верно, пока речь идет о плохой и даже средней НФ-литературе. Сила оборачивается слабостью: научные, социальные, технические коллизии становятся как бы самостоятельными героями, персонифицируются — и отодвигают в сторону человеческие личности. Действие в фантастике развивается стремительно — оно должно быть интересным — в результате герою некогда чувствовать, ему надо размышлять и действовать…

С героями Стругацких этого не происходит никогда. Вернее, не происходит с некоторого момента, когда писатели отыскали секрет фантастического изображения, золотой ключик, утопленный в океане пришельцев, звездолетов, одиноких ученых и мыслящих машин. Открытие оказалось простым — как всё значительное в искусстве: суть дела должна заключаться не в самом действии, а в выборе, перед которым нужно поставить героя. На дорогах сюжета должны постоянно попадаться надписи: «направо пойдешь — коня потеряешь; налево пойдешь…» — и так далее.

Теперь, после открытия Стругацких, стало очевидно, что в фантастической ситуации поиск пути чрезвычайно осложнен по сравнению с обыденностью. Писатель может устроить так, чтобы, например, от выбора между поездкой в автобусе или на трамвае зависела жизнь и смерть героя. Поиск действенного решения — маховое колесо любого фантастического сюжета; беда в том, что героев абсолютного большинства произведений авторы ставят перед простым выбором, не затрагивающим их внутреннего мира, их индивидуальности, их этики.

Стругацкие перенесли выбор в этическую плоскость. Их герои не решают научные проблемы, не выбирают, в сущности, даже между жизнью и смертью, — только между правдой и ложью, долгом и предательством, честью и бесчестием. В «Обитаемом острове» Максим подставляет под выстрелы — в упор — обнаженную грудь, живое тело, не прикрытое даже эфемерной броней одежды. Эту сцену можно считать символом всего творчества Стругацких: долг выше жизни. В «Далекой Радуге» тот же выбор совершает целый коллектив ученых.

Таково открытие Стругацких: сюжет задается проблемой выбора, а не наоборот, и поэтому стремительное фантастическое действие не проносит читателя мимо простых человеческих чувств, мимо внутреннего мира героев — оно раскрывает души людей, оно само определяется их душевными качествами.

Такая смена приоритетов оказалась необыкновенно продуктивной и привела к неожиданным, я сказал бы даже — к парадоксальным результатам. Индивидуум вышел на передний план, но отнюдь не заслонил собой большой мир, социальную структуру, ибо вместе с человеком на авансцену вышла мысль.

Мысль — постоянная спутница чувства; мышление — обязанность, иначе невозможен верный этический выбор. Безмысленный человек аморален — постоянно повторяют Стругацкие. В их книгах мысль главенствует изначально; вернее, она наравне с чувством задает проблему выбора, а эта проблема часто не находит окончательного решения. Таким образом, читатель вовлекается в творческий процесс, он тоже должен совершить свой выбор, поступать так, словно он столкнулся с самою жизнью.

Этого в прежней НФ не было. Этот поворот — прямое следствие первого открытия, второе открытие. В классической фантастике всё, в том числе и мысль, находится на службе у сюжета — и у героя-детектива, который должен объяснить читателю: что же в конце-то концов происходит в книге.

Сосредоточив внимание на личной этике, писатели не сузили, а расширили свое поле зрения — как бы объединив микроскоп с телескопом. Впрочем, это не удивительно: мышление самих Стругацких всегда диалектично, понятие единства противоположностей им присуще органически, они — писатели-марксисты. Фантастические сюжеты Стругацких — те самые, внутри которых действуют живые личности — непременно социальны. Индивидуальные проблемы вытекают из общечеловеческих, сливаются с ними неразрывно — тоже как в жизни.

Книги Стругацких созданы для повторного чтения. Первый раз они читаются безотрывно и стремительно, настоящая их глубина раскрывается при втором, третьем прочтении — сколько раз достать их с полки, каждый решает сам. Главное — не пытаться постичь всё сразу, как не пытаемся мы мгновенно разобраться в жизненно важном событии, а еще и еще раз возвращаемся к нему и терпеливо его обдумываем.

<…>

1984

4 января в ленинградской ведомственной газете «Светлана» выходит интервью с БНом.

Из: БНС. Жанр, которому подвластно всё

<…>

— Некоторые ученые, литературоведы, сами читатели утверждают, что фантастика «выдохлась», что на сегодняшний день она замкнулась лишь на нескольких проблемах, которые и перепеваются без конца в десятках романов и повестей — описание научно-технических достижений будущего, предсказание возможных контактов с иными цивилизациями и обсуждение возникновения чрезвычайных ситуаций, катастроф и мировых катаклизмов. Словом, мнение о том, что фантастика изживает себя, а еще короче — вымирает, достаточно популярно, в частности, на Западе.

— Сначала о бесконечных перепевах одних и тех же проблем. Многие любители фантастики, наверное, слышали о так называемом «Регистре Альтова». Генрих Альтов — известный изобретатель, автор многих научно-фантастических книг, долгие годы своей жизни отдал сбору и систематизации идей, отраженных в когда бы то ни было написанных фантастических произведениях. В результате он получил полный список оригинальных научно-фантастических идей, уже использованных в литературе. Теперь встает вопрос — как относиться к этому «Регистру»? Безусловно, он очень полезен в работе, особенно для начинающих фантастов. Но отказываться от какого-то замысла только потому, что подобная идея уже зафиксирована в «Регистре», на наш взгляд, абсурдно. Ведь во всей мировой литературе, не связанной с фантастикой, существует определенное количество поднимаемых тем, устоявшихся веками. Здесь речь должна идти не об идее, а о ее художественном воплощении. Теперь по второй части Вашего вопроса. О кризисе фантастики как жанра. Об этом действительно пишется много, особенно в последние годы. Такую точку зрения я просто не понимаю. Кризисом, а тем более вымиранием можно назвать такое положение, когда читатель не желает читать, а писатель не желает писать. Ничего подобного мы не наблюдаем. Научно-фантастические произведения — и хорошие, и, увы, посредственные — пользуются у читателей колоссальной популярностью. Подтверждение тому долго искать не надо — зайдите в любую библиотеку. Вы не найдете на полках «застоявшихся» фантастических романов и повестей. И всё же, как говорится, дыма без огня не бывает. Идеи носятся в воздухе — и если какое-то мнение возникло, к нему нужно прислушаться и понять его истоки. Фантастика научная молода. Она — детище научно-технического прогресса, расцветает и процветает вместе с ним. Научная фантастика, по сути, является специфической литературой научно-технической революции конца девятнадцатого — двадцатого веков, порождена ею и питается ее идеями и плодами. Но нельзя и ограничивать фантастику только научными проблемами и забывать о другой ее разновидности — фантастике реалистической. Фантастика реалистическая восходит к мифу. <…>

— А современная фантастика — каким она видит счастливого человека?

— За всю фантастику ручаться не хочу и не буду. А свое мнение могу выразить предельно лаконично. Здесь оно полностью сходно с общечеловеческим представлением о счастье. Чтобы чувствовать себе счастливым, нам нужен друг, любимый человек и любимое дело. Иногда бывает достаточно и одного из этих компонентов.

— Последний вопрос не столько связан с темой нашей сегодняшней беседы, сколько с только что прошедшим Новым годом. Пусть этот переход не покажется вам слишком легкомысленным — ведь Новый год всегда открывает в жизни человека какой-то новый этап. С Новым годом все, даже люди, напрочь лишенные воображения, не верящие ни в какие чудеса, связывают самые заветные свои желания. И непременно надеются на их исполнение. Что бы Вы хотели пожелать нашим читателям?