Кристина Золендз - Шрамы и песни (ЛП)

• Название: Шрамы и песни (ЛП)
• Автор: Кристина Золендз
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2015

Шейн Макстон — солист популярной в Нью-Йорке рок-группы «Безумный Мир». Но у него есть тайна — он не тот, кем его все считают. Он прибыл из древнего мира, из другого времени, когда еще ангелы ходили среди людей. Прочитайте историю глазами Шейна о его запретной любви, его грехопадении и внутреннем смятении о наполненной неподдающимися логике эмоциями из жизни необычного человека. Предупреждения: 1 — Здесь описаны события 1 и 2 книг серии («Грехопадение» и «Единственное Спасение») от лица Шейна. Это ТА ЖЕ история любви Грейс и Шейна. Просто настала очередь Шейна рассказывать ее вам; в ней описано все, что вы уже читали, и гораздо большее. 2 — В истории присутствует рок-н-ролл, порочные ангелы, насилие, сквернословие, распитие алкоголя, употребление наркотиков, откровенные сцены и настолько раздражающие моменты, что вам захочется свернуть читалку и выбросить ее в окно. Непригодно для лиц младше 18 лет. Перевод группы: http://vk.com/dream_real_team

---

— Ох, Боже, — пробормотал Алекс из-за моей спины. — Я обожаю эту девчонку. Ребят, как же вам повезло, что я сломал руки, и она попала в группу.

Рыча, я пытался освободиться от Итана и Брейдена. Алекс встал передо мной, склонился ко мне и прошептал:

— Эй, ЛУЗЕР, я думаю... нет, конечно, я могу ошибаться, но, возможно... только возможно, подравшись с Блисс, ты не сможешь услышать от Грейс ответного слова на букву «Л». Это я тебе так, между прочим говорю. Успокаивайся, мужик.

Грейс натянуто улыбнулась мне и обошла Блисс, пихнув при этом ее плечом так, что ту развернуло.

— Ребят, готовы играть? — спросила Грейс, подключая гитару к усилителю. — Или вы хотите притащить бассейн с грязью и посмотреть, как мы с Блисс заберемся туда ради вашего удовольствия?

Алекс посмотрел на меня и, прикусив губу, застонал.

— Грейс вся в грязи, вкусненькой съедобной грязи. — Он подбежал к Грейс, подхватил ее и закружил. Он склонил лицо к ее уху: — Ты моя самая любимая девушка в мире.

Я ощутил такую ярость, что до боли сжал зубы. Я прохрипел короткий, ОХ-БЛИН-КАКОЙ-НЕЛОВКИЙ протест, когда его руки коснулись Грейс. И, даже не подумав, оторвал Алекса от нее, отпихивая.

Смеясь, Алекс поднял руки:

— Расслабься, старик. Она наша, а не только твоя. — После чего он показал мне язык и подмигнул. Придурок.

— Держи руки подальше от нее, Алекс, — сказал я, выводя Грейс из студии в холл. Обхватив за плечи, я прислонил ее к стене и отошел на шаг, глядя ей в глаза. Пропустив волосы сквозь пальцы, я прошептал ей: — Скажи мне что-нибудь, Грейс. Скажи, что знаешь меня лучше.

Она прижалась спиной к стене и наиграла несколько аккордов на гитаре, висящей на плече.

— Соври мне, Шейн. Скажи, что не бросал меня вчера и не провел с ней ночь.

Я отшатнулся, будто она меня ударила.

Она покачала головой и засмеялась, отстраняясь от стены.

— А знаешь что? Забей, Шейн. Мы были простыми друзьями, так что ничего особенного не произошло, меня не касается, что ты делаешь и с кем. Давай обо всем забудем, я понимаю, что между нами ничего такого не было и не будет. Давай займемся тем, что у нас с тобой получается лучше всего, хорошо?

Я сглотнул подступившую горечь и крепко сжал глаза, качая головой. И пока мои руки не сжали ее в объятиях, пока с моих губ не сорвалась фраза «Я Шамсиил», она ушла, оставляя меня в холле одного.

Грейс снова подключила свою гитару и без объявления начала играть первую песню нашего сет-листа. Сквозь яростную игру на струнах ее голос взорвался в студии, выплескивая накопившуюся злость. Непрерывно глядя мне в глаза, она яростно вошла в рифф.

Кожу опалило, когда я схватил свою гитару и ответил на ее яростную игру. Мои кулаки били по инструменту, пальцы цеплялись за его струны. Я присоединился к ее мелодии, подыгрывая, стоя у одной из стен студии. С тем же успехом я мог бы сдвинуть горы, она держала ритм, яростно перебивая меня. Пронизывая друг друга нашими голосами и гармонией. Меня раздирало: ее ярость, ее страсть рвали мне сердце.

Мне пришлось стоять и просто принимать все это. Мне пришлось стоять и смотреть на ее боль. Мне пришлось смотреть, как она уничтожает меня. А во всем виноват тот факт, что я ни черта не мог ей рассказать.

Глава 26

— Шейн, будь ты еще чуточку тупее, я бы поливала тебя дважды в неделю! — провизжал голос Леа сквозь динамик моего телефона.

— Вау. Леа, спасибо. Ты только что сделала мой день еще лучше. Какого...

— Заткнись, Шейн. Просто скажи мне, что твоя тупая ангельская задница не трахала вчера одну из шалав из «Vixen4»! — Выпалила она.

— Нет, — ответил я.

Она зарычала в трубку. Серьезно, мне пришлось отодвинуть трубку от уха на минуту и посмотреть на экран. И я все равно слышал ее рык.

— НЕТ, ты не скажешь, или НЕТ, ТЫ НЕ НАТЯГИВАЛ ТУ ШЛЮХУ? — провопила Леа. Телефон был вдали от моего уха, но я слышал ее прекрасно.

— Натягивал шлюху? Серьезно, Леа, остынь. Меня даже не было с ними вчера. Грейс увидела, как я натягивал футболку, а Блисс шла за мной следом, и все, — объяснил я.

— Ну, только что мне звонила чрезвычайно расстроенная лучшая подруга, Шейн. И она созывала КЛУБ НЕНАВИСТНИЦ ПАРНЕЙ! Чего не было с наших четырнадцати лет! Иди и поговори с ней, объясни ей все, немедленно!

Я крепко зажмурился, и, Богом клянусь, на какое-то мгновение мне показалось, что у меня случился сердечный приступ из-за острой боли, пронзившей грудь и отозвавшейся в легких и горле.

— Не могу, — прошептал я в телефон. — Кроме того, как Шейн Макстон я ей не нужен, пока не докажу, что Шейн хороший парень.

— Эй, ты, засранец! Ты теперь мужчина, так что начинай вести себя как настоящий мужик, а не как тряпка. — После чего она сбросила вызов. Жесть. Меня задело. Эта женщина плюется смертельными словами.

Я уставился на потолок спальни, внутренне ежась. После репетиции, сразу после того, как Грейс вылетела из студии с видом, как будто если останется там еще ненадолго, то самовоспламенится, я вернулся к себе домой. Уходя, она метала в меня кинжалы, и больнее всего было то, что, судя по ощущениям, эти кинжали реально меня резали.

К черту. Если она не в себе, то отправится бегать. Я быстро переоделся в спортивные штаны и помчался к ее дому.

Грейс только выходила из подъезда в небольшом белом худи; она усмехнулась, глядя на меня. Господи, как мне хотелось поцелуями стереть ненависть с ее губ.

— Да, я так и думал, что ты решишь побегать, — сказал я, улыбнувшись ей.

— А подумал ты так, потому что... — спросила она, захлопывая и запирая за собой дверь.

— Потому что ты зла на меня, а когда ты сердишься — бегаешь. Бег помогает тебе думать, очищает разум, — прошептал я, подходя к ней.

— Ты слишком высокого мнения о себе, Шейн Макстон, если думаешь или чувствуешь, что я зла на тебя. — Она наклонилась и начала растягиваться, не сводя с меня глаз.

Я придвинулся к ней еще ближе, пока мое лицо не оказалось в предельной близости от ее. Ее губы приоткрылись, а глаза твердо смотрели в мои. Пальцы сводило от желания дотронуться до ее губ, а тело наполнилось жаром.

— Нет, детка. Думаешь ты обо мне, злишься ты на меня и, Грейс, хочешь ты меня так же чертовски сильно, как и я тебя.

Ее кожа стала ярко-розовой, и она с трудом сглотнула.

— Хватит бредить, Шейн… Вот теперь мне действительно надо побегать, — прошептала она в ответ.

И мы побегали. Два часа я выдерживал ее темп, мы бегали вокруг Центрального парка, растаптывая свою злость кроссовками.

Едва мы остыли и вернулись к подъезду ее дома, я не мог сдержать улыбку, когда она спросила:

— Зайдешь выпить воды? — Она придержала дверь, и ее взгляд бросал мне вызов, словно отказываясь принять отказ.

Будто бы я мог ей отказать, хоть когда-то. Я нетерпеливо вошел в дверь. Чтобы утолить жажду, вызванную ей, мне потребуется гораздо больше, чем просто вода.

Словно услышав мои мысли, она встала передо мной, схватила за низ худи и очень медленно потянула вверх. Под ним был одет крошечный топик, открывающий блестящую от пота спину. Когда она, покачав бедрами, встала передо мной в одних крошечных шортиках, каждое нервное окончание в моем теле напряглось.

Она оглянулась на меня через плечо, прикусывая нижнюю губу.

Я резкой сдернул с себя футболку и швырнул ее на пол.

— Иди сюда, — прошептал я, сокращая расстояние между нами. Заключая ее в объятия, я притянул ее к своей обнаженной груди. Зарывшись носом ей в шею, мое дыхание обдавало жаром ее влажную кожу, которую я лизнул, пробуя. Мой язык ласкал ее кожу, и руки поднялись по скользкому животу и обхватили ее грудь. Я прижался к ней бедрами, и легкий всхлип сорвался с ее губ.

Медленно, она развернулась ко мне лицом, соблазнительно проводя пальцем вдоль линий моей татуировки.

— Хотелось бы мне однажды услышать рассказ про нее, — прошептала она, целуя и поглаживая языком чернильные линии. Она посмотрела на меня сквозь опущенные длинные темные ресницы, и у меня тут же оборвалось дыхание. Мне хотелось утонуть в ее коже.

— Боже, Грейс. — Грудь завибрировала от стона. Наклонив голову,  я прислонился к ее лбу и заглянул ей в глаза. Я нежно провел пальцами сквозь ее волосы, захватывая пряди и стягивая их в кулаке. И удерживая ее крепко за голову, я притянул ее лицо к себе и накрыл губы. Слегка прикусил ее нижнюю губу и потянул, оттягивая. Прижав к стене, я скользнул языком к ней в рот, чистая похоть запульсировала в моих венах.

Ее горячие влажные ладони, лежавшие на моей груди, оттолкнули меня. Это потрясло меня. Серьезно, чуть не убило. Всхлип вырвался из моей груди, как будто бы я был раненным животным. Ее отстранение было сродни ампутации.

— Ах нет, нет. Я не могу... я не могу так, — простонала она и отстранилась. — С меня хватит, Шейн, — прошептала она.