Даниель Циммерман - Александр Дюма Великий. Книга 2

• Название: Александр Дюма Великий. Книга 2
• Автор: Даниель Циммерман
• Издательство: ТЕРРА; Физкультура и спорт
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1996
• ISBN: 5-300-00858-3

Подробная биография — настоящий путеводитель по творчеству Александра Дюма-старшего (1802–1870) — принадлежит перу известного современного романиста, лауреата многочисленных литературных премий Даниеля Циммермана.

Во вторую книгу вошли: продолжение биографии Дюма и не публиковавшиеся ранее исследования писателя по истории Франции под общим названием «Жак Простак».

---

О, нет, дорогие читатели, речь идет не о романе Александра, но о действительных событиях 23 августа 1860 года, когда «Эмма» вошла в Неаполитанский залив. На судно является эмиссар министра внутренних дел: Его превосходительство Либерио Романо просит о срочной встрече и ожидает того, кого он полагает посланником Гарибальди, в своем собственном доме. Осторожный Александр предпочитает, чтобы встреча происходила на судне. Она состоялась ночью. Между людьми из хорошего общества не принято произносить неприличные слова, вроде предательства или должностного преступления, и без этого все всё прекрасно понимают, посему Романо прямо перешел к делу:

«— Я буду бороться за дело Конституции столько, сколько смогу. Когда я почувствую, что бороться стало невозможно, подам в отставку, поднимусь на борт вашей шхуны, и, в зависимости от ситуации в Неаполе, либо присоединюсь к Гарибальди, либо объявлю короля предателем Конституции и поставлю об этом в известность Национальную гвардию и народ Неаполя».

И в доказательство своей доброй воли Романо, который «в последний месяц царствования Франциска II поддерживал спокойствие в Неаполе при помощи Каморры», предоставил Александру особый вид протекции: «Когда я находился в порту Неаполя и вел с ним переговоры о сдаче города Гарибальди, он приставил ко мне каморристскую охрану во главе с заместителем командира по имени Кола-Кола <…>. И стоило мне почувствовать слежку какого-нибудь сыщика королевской полиции, я передавал его попечению Кола-Кола.

Он арестовывал сыщика и сажал в тюрьму как реакционера». Александр сообщает Гарибальди о новом стороннике дела итальянского единства в лице Романо. «За ним стоял весь народ и двенадцать тысяч национальных гвардейцев», не говоря уже о Каморре, обращаемой в честную веру. Будучи тайной полицией Франциска II, она постепенно превращалась в официальную силу порядка нового режима, призванную сглаживать революционные излишества во время взятия тюрем при приближении гарибальдийцев. Эту задачу она продолжала выполнять с поразительной сноровкой. В результате Неаполь, хотя и перешел из-под власти Франциска II под власть Виктора-Эммануила, по сути не поменял своего хозяина.

До сего времени Александр вне своих произведений пропустил все свои свидания с Историей. Сражаясь в 1830 году за короля-грушу без ведома последнего, простившись с мечтой о великой политической карьере после смерти Фердинанда, наблюдая революцию 1848 года, не одобряя июньскую революцию, познав комизм своего выдвижения в депутаты, сосланный из-за долгов, оппозиционер при Империи, он ни при одном режиме не получил роли, достойной его гениальных мечтаний. И теперь, наконец, она у него есть и сулит грандиозные перспективы: «Дорогой Виктор, вы слишком меня любите, чтобы оставаться в неизвестности по поводу того, где я нахожусь и что поделываю.

Я в Палермо, в Меларо, в Мессине — везде, где играются сцены великой драмы, развязка которой — падение Неаполитанского короля, папы, императора Австрии», — напишет он Гюго месяцем раньше. Не лишено приятности известить воплощение республиканской совести, окаменевшее на своем острове, что ты являешься мотором волнений в Европе. Что гораздо важнее радости по поводу урегулирования старых счетов: «Едва ли можно представить себе что-либо более необычайное, чем спектакль, разворачивающийся у нас перед глазами. Распадающееся царствование не падает, не рушится, оно оседает. И бедный маленький король ничего не смыслит в этом поглощении собственной персоны зыбучими песками странной революции. И все спрашивает себя, что же он такого сделал, что никто его не поддерживает, почему же никто его не любит. <…> С палубы моей шхуны, стоящей как раз напротив дворца, я вижу спальню короля, узнавая ее по полотняным козырькам над окнами. Время от времени маленький король подходит и смотрит в подзорную трубу на горизонт; ему кажется, что мститель вот-вот подоспеет.

Бедное дитя ничего не знает. Позавчера он спросил у Либерио Романо, почему я так его ненавижу.

Ему неизвестно, что прародитель его Фердинанд приказал отравить моего отца». И Александр не лишает себя удовольствия поиздеваться над маленьким королем. На палубе «Эммы» четырнадцать портных шьют красные рубахи. «Шхуна превращается в настоящий вербовочный пункт. Сюда являются волонтеры и дезертиры, я всех отсылаю к Гарибальди». Маленький король топает ногами в ярости:

«— Господин Дюма помешал генералу Скотти прийти на помощь моим солдатам из Базиликаты; господин Дюма произвел революцию в Салерно; господин Дюма явился затем в неапольский порт и оттуда забрасывает город прокламациями, оружием и красными рубахами. Я требую, чтобы господин Дюма, несмотря на французский флаг, был лишен неприкосновенности и силой удален с рейда».

Угроза носит вполне реальный характер, и, дабы не быть расстрелянной, «Эмма» 2 сентября снимается с якоря. Александр хочет пойти навстречу Гарибальди. Он пристает в различных точках побережья, но нигде ему не удается получить сколько-нибудь точных сведений, тогда он почему-то возвращается на Сицилию и в Мессине 8 сентября узнает о бегстве Франциска II накануне беспрепятственного входа Гарибальди в Неаполь. Он разворачивает свою шхуну, но из-за встречного ветра вертится на месте у Стромболи, пока его не берет на буксир специально посланный Гарибальди пароход. 13 сентября он прибывает в Неаполь. Романо вознагражден за своевременную перестройку и вместе с Каморрой правит порядок в городе. Он принимает Александра с распростертыми объятиями. Не отстает от него и Гарибальди:

«— А! Вот и ты, — крикнул он, завидя меня, — слава Богу! Ты заставляешь себя ждать!

Впервые он заговорил со мной на «ты». Я бросился к нему на шею, рыдая от радости». Еще одно вознаграждение: Гарибальди дает ему испрошенное разрешение на охоту в парке Капо ди Монте и назначает его руководителем раскопок Помпеи с маленькой служебной квартиркой в придачу — дворцом Кьятамоне. Кроме того, специальный декрет обязывает его «создать археологический, исторический и живописный труд под названием «Неаполь и его провинции».

А назавтра было похмелье. Александру завидуют, его преследует клевета. Как будто бы не зная, что руководитель раскопок — лишь почетная должность, не приносящая никаких доходов, и пользуясь тем, что на свои собственные средства он живет достаточно широко, про него распространяют слухи, будто бы своими оргиями он разоряет муниципалитет. Если он едет на охоту, говорят, что он истребил всю дичь в округе, включая самок с детенышами. Более того, Гарибальди как будто о нем забывает. Напрасно Александр просит у него кредитов на иллюстрации к труду о Неаполе и разрешения печатать «l’Indipendente» на государственных печатных станках. У Гарибальди масса других забот. С приходом в его окружение Мадзини, одного из основателей Римской республики, уничтоженной Наполеоном Малым, Виктор-Эммануил и Кавур начинают опасаться провозглашения Итальянской республики. Опасаясь также реакции в Европе, король Пьемонта и его министр противятся тому, чтобы Гарибальди продолжал объединение страны. Испытывая к ним обоим отвращение, Гарибальди все же принимает их 7 ноября в Неаполе, после чего, отказавшись от всех почестей и пенсии, уединяется на своем острове Капрера. Александр решает продолжать без него: «Моя или, вернее, ваша газета будет выходить на мои средства», — обещает он новому Цинциннату.

Эмма Маннури-Лакур умирает 26 ноября, «и я почти уверен, хотя не берусь утверждать наверняка, что три четверти моего сердца, если не все сердце целиком, умерли вместе с нею». Поскольку «часть» того же органа «заключена» в гробу Фердинанда, можно из сего заключить, что Эмилия Кордье либо вовсе ему безразлична, либо у него есть еще одно сердце в запасе. Младший Дюма только что произвел его в деды. Со своей стороны, Эмилия в качестве подарка к Рождеству преподнесла ему малютку Микаэллу, втором именем которой было Жозефа в честь Гарибальди, ее крестного по доверенности. Александр узнает о рождении дочери 1 января 1861 года: «Радости и счастья тебе, любовь моя, за то что как раз в первый день Нового года пришла ко мне от тебя радостная весть о рождении маленькой моей Микаэллы и о том, что ее мамочка чувствует себя хорошо.

Ты знаешь, крошка моя дорогая, что мне и хотелось девочку; скажу, почему. Я больше люблю Александра, чем Мари; Мари я не вижу и раза в год, а Александра вижу столько, сколько захочу. И вся любовь, предназначенная для Мари, перейдет к милой моей крошечке Микаэлле, которая сейчас лежит под боком у мамочки, а мамочке я не велю вставать и выходить, пока не приеду». Молодой пятидесятивосьмилетний отец торопится впрок заготовить несколько статей, инструктирует своих сотрудников и секретаря Адольфа Гужона, дабы «l’Indipendente» продолжала выходить в его отсутствие, и уезжает знакомиться с дочкой. Это миниатюрная копия своей матери, тоже не слишком хорошенькая, но с прекрасными глазами, и Александр совершенно растаял взяв ее на руки, он ее обожает, она станет утешением на склоне лет его, когда он займется ее воспитанием… Он будет видеть ее еще реже, чем Мари. Он вернется в Неаполь, Эмилия приедет к нему в мае, а Микаэлла с кормилицей нанесут визит лишь в следующем году. В 1863 году Александр расстанется с Эмилией. Может быть, она слишком настаивала на замужестве? Или обманывала его, что можно предположить на основании одного из писем Александра? «Прощаю тебя, потому что ты не хотела причинить мне боль. Просто в нашей жизни произошел несчастный случай. Он не убил моей любви, я люблю тебя, как прежде, но только так, как любят потерянную вещь, как любят мертвое, как любят тень». Микаэллу ни один из родителей при ее рождении не признал. И «вещица» торопится теперь выполнить все формальности, дабы Александр, опередив ее в этом, не отобрал у нее ребенка. Он, со своей стороны, готов узаконить положение Микаэллы при условии, что полгода она будет проводить у него. Эмилия отказывает ему и этим лишает Микаэллу ее доли в правах, состояния, которое она могла бы получить после смерти Александра. Микаэлла проживет жизнь в стесненных обстоятельствах. Тщетно будет умолять о финансовой помощи своего сводного брата. И на сей раз на младшего Дюма не следует слишком сердиться, так как он был просто осажден просьбами такого же рода, исходящими от «пятисот детей», не признанных Александром.