Борис Тумасов - Мстислав

• Название: Мстислав
• Автор: Борис Тумасов
• Издательство: Армада
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1995
• ISBN: 5-7632-0074-8

Писатель Борис Тумасов посвятил свой роман о Киевской Руси первой половины XI в. Центральный герой романа - князь тмутараканский и черниговский Мстислав, один из сыновей великого князя киевского Владимира I Святославича.

---

День в Киеве начался.

У переяславского воеводы, боярина Василька, день начинался с обхода города. На глазах рос Переяславль. Жались к стенам ремесленные слободы, сады и огороды. Смерды распахивали поля, сеяли пшеницу и овёс, гречку и горох, лук и чеснок. Посевы начинались от самого города и тянулись, пока не натыкались на лес или овраг.

Земля урожайная, хлеба к лету поднимались до пояса, и потому зерно на переяславском торгу, а он собирался по воскресным дням, стоило намного дешевле, чем в Киеве и в Чернигове.

Славились переяславские горшочники. Их горшки и миски работы тонкой, обжига тёмного, расписанные ярко и покрытые блестящей глазурью по всей Русской земле расходились.

А ещё известен Переяславль ложкарями. Ложки вырезали не как везде из липы, а из можжевельника, душистые, светлые.

Славен город Переяславль. После печенежского разорения стал ещё краше. Дома новенькие, крыши тёса жёлтого. Стены и башни подняли, через ров мост перебросили, а ров водой наполнили. Слободские бабы находчивые, гусей на него выгоняли. Всю воду собой закрывали.

На торгу гуся за шелягу, этакую монету медную, потёртую, брали. А ежели повезёт, то и двух отдадут. Гусями и зерном Переяславль черниговскому князю дань платил, а переяславские бабы гусиным пухом перины и подушки набивали, на киевский торг отвозили.

Челядь у Василька нередко гусями кормилась, щи с гусиным потрохом, гусятина с кашей и яблоками…

Иногда воевода посылал челядь на Днепр, сети ставить. Ранней весной и осенью рыбу солили, вялили, коптили. На всю зиму хватало.

Довольна боярыня Марья жизнью в Переяславле, да и Васильку нравится. Правда, до Дикой степи рукой подать, но печенеги нынче присмирели. Но Василько степнякам веры не давал и ертаулы держал крепкие, ну как лихой мурза набегом пройдётся, бед наделает.

Переяславль для Василька особенно дорог, здесь он кровь пролил, и товарищи его на этой земле полегли. В Переяславле Василиска, дочь, ходить начала, слова первые выговаривать. Князь ему Переяславль доверил и, коли потребуется, на пути у печенегов первым встать.

Василько хорошо помнит, когда они с Мстиславом добирались в Тмутаракань, князь рассказал ему о напутствии отца, Владимира:

- Княжество Тмутараканское - щит у Руси.

И вот теперь, посылая Василька в Переяславль на воеводство, Мстислав говорил:

- У Переяславля наш Ян Усмошвец одолел печенежского богатыря. Переяславль - щит у Чернигова и Киева и тот щит в твоих руках, Василько…

Мстислав покинул Чернигов неожиданно. Позвал боярина Димитрия:

- Завтра ухожу печенегов искать. Начали у Киева, завершим в Дикой степи, чтоб заказали дорогу на Русь. - Мстислав говорил, будто слова чеканил. - На тебя, Димитрий, город оставляю и княгиню. Евпраксии накажи, чтоб при ней неотлучно находилась…

И повёл дружину.

Появление черниговцев в Переяславле удивило Василька. Однако вида не показал. А когда Мстислав с коня соскочил, Василько его в терем позвал.

У ворот Мстислава ждали Марья с Василиской, князю низко поклонились. Мстислав хмыкнул:

- Никак, Василиска? Эко ты на переяславских хлебах растёшь. Поди, и говорить научилась? - И, подняв Василиску, поцеловал. - На свадьбе твоей, крестница, посажёным отцом буду.

Отпустил Василиску, к Марье повернулся:

- Раздобрела, голубушка, раздобрела, чать, впрок Переяславль? От отца, Парфёна, поклон те. Веди, боярыня, к столу. Знаю, гусем станешь потчевать.

Марья улыбнулась:

- Пирогами, князь, с капустой и грибами.

- Угодила, боярыня, угодила…

Отобедав, приступил к делу:

- Какие вести от дозорных, не замечены ли печенеги близ наших рубежей?

- Покуда всё спокойно, князь.

Мстислав побарабанил по подлокотнику:

- Помнится, говаривал ты, Василько, что есть у тебя переяславец, какой из плена бежал.

- Десятник Пискун, князь. Он нынче не в дозоре, отдыхает.

- Возьмём его с собой, дорогу к печенежскому становищу укажет. И ты, воевода, собирайся, завтра в дорогу.

В августе-густаре сохнет трава в степи и пересыхают мелкие речки, оставляя после себя заросли камыша и чакана. Вянут цветы, и только алеют маки да красуются синеглазые васильки в обнимку с белым горошком.

Пискун вёл дружину уверенно. По Донцу спустились к низовью, пошли берегом Дона.

- Скоро печенежское становище, - сказал десятник.

Теперь пошли ночами, встречая зори в седле. А зори на Дону чудные. Всю ночь пели соловьи, а утрами алело небо и тёплый ветер ласкал камыши. Иногда щука гоняла рыбью мелочь да крякала утка, зовя выводок.

Далеко впереди дружины рыскали ертаулы. Мстислав говорил:

- Помнишь, Василько, как в Тмутаракань ехали?

- Как не помнить. С нами тогда Путята был.

Чем ближе донское низовье, тем река шире. Клонились ивы, полоскали листву в воде, тянулись ввысь тополя, наползали на берег камыши.

- Неужели Булан не знает, что мы идём? - сказал Мстислав.

- Как не знать? У печенегов сторожа зоркая, упредили. Теперь либо в сабли возьмут, либо уйдут, - ответил десятник. - Вели, князь, дружине наизготове быть. Да вон и ертаул скачет с вестью.

Орда снялась со становища, начала переправу через Дон. Пока подъезжали кибитки, Булан с мурзами и беками был уже на левом берегу. Оставив в заслоне темника Затара, перебралась конница. К переправе подтягивались вежи, гнали табуны, стада, отары. Гомон и рёв нарастали.

Хан торопил: надо оторваться от черниговского князя. Хан грозил караулам, не доглядевшим появления урусов в степи. Где глаза печенегов, где их уши?

К Дону намётом скакал печенег, он кричал:

- Урусы!

Заметались, забегали печенеги. Хлестнул Булан коня, гикнул, и помчались за ханом тысячи воинов.

Въехал Мстислав на курган, остановил коня. Эвон как уходит орда, бросив свои вежи и скот.

- Князь, печенеги! - окликнул Мстислава Василько.

Но Мстислав и сам это увидел. Развернувшись лавой, скакали печенеги. Обнажили мечи гридни, тронулся навстречу большой полк.

Сшиблись. Зазвенел металл, заржали кони, кричали люди. Недолго бились. Погнали гридни печенегов, рассеяли по степи. Пылали вежи, трещали повозки, раскатывались колеса. А на той стороне Дона, куда ушёл хан Булан, горела степь. Огонь, подгоняемый ветром, катился к реке.

Заиграли черниговские трубачи сбор, возвестив конец сражению. Разгорячённые схваткой, съезжались гридни к червлёному стягу, где их ждал Мстислав. И над Доном, над степью раздалось громовое:

- Слава! Слава!

СКАЗАНИЕ ТРЕТЬЕ

Бог дал им тяжкое бремя власти, ночи бессонные, заботы повседневные. Власть над Русской землёй от гор Кавказских до студёного Беломорья, от Волги до Карпат.

1

ромозгло в Тмутаракани. Ветер дует от гнилого угла, выдувая тепло из бывших княжьих юром, где с отъездом Мстислава поселился воевода Ян Усмошвец. Сырые дрова, привезённые осенью из-за Кубани, горят лениво, и оттого печь, украшенная зелёными изразцами, едва тёплая.

Воевода Ян, грузный, седой, прошёлся по гриднице, прислонился спиной к печи, чуть согрелся. Прикрыл глаза, задумался. За оконцем море Сурожское волнуется, перекатывает пресные воды в солёное Русское море, подмывает высокий тмутараканский берег. Ветер стучит в городские стены, от моря бревенчатые, от степи из ракушечника.

Из ракушечника хоромы воеводы и многие дома в Тмутаракани, бедной лесом. А камня ракушечника на той стороне, у Корчева, вдосталь. Зимой, по льду, его возили в Тмутаракань.

Виток за витком разматывается жизнь Яна. Молодым на Трубеже с печенежским богатырём сразился и одолел… Водил полки на печенегов и хазар. Уважал его князь Мстислав, но, Тмутаракань покидая, оставил здесь.

Грустно воеводе. Промчались годы. Скоро и час судный для него, Усмошвеца, наступит. Мудро сказано в Святом Писании: Господь создал человека из земли и опять возвращает его в неё…

Таков закон жизни, и не ропщи, человек, на её суетность. Одно и огорчает воеводу, что не положат его в киевской земле…

Безлюдно в гриднице. Пробежала девка-холопка, снова никого. Перегорали дрова. Вошёл челядинец, внёс поленья, с грохотом свалил у печи.

Ян вспомнил, как у них печь в избе топилась по-чёрному и он любил подбрасывать дрова и смотреть на огонь В углу стоял чан с сыромятными кожами, залить ми раствором, и оттого в избе висел зловонный дух. Отец заставлял Яна мять кожи, и к вечеру у него болели спина и руки. От тяжёлой физической работы Усмошвец обрёл такую силу, что одолел печенежского богатыря…