Олег Иконников - Большая Медведица

• Название: Большая Медведица
• Автор: Олег Иконников
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1996

Я буду искренне рад, если честные и порядочные люди узнают себя в этой книге. Пусть будет спокойно у них в душе и сердце — это действительно они.

Люди с черной совестью и сознанием, которым вдруг покажется, что пишем мы о них, пусть будут неспокойны — о них здесь нет ни слова.

Мы с братом считаем, что недостойны они, что бы о них писали книги. И если у них все же зачешутся руки, чтобы подать в связи с «Большой Медведицей» на авторов в суд, чтобы они возместили им не столько моральный, сколько материальный ущерб, заранее говорим — это не вы, будьте спокойны. Имена, фамилии, клички, названия населенных пунктов, время — изменены.

Я воровал, грабил и убивал. Затем сам схлопотал свинцового шмеля. Из навылет простреленной шеи текла мне под щеку моя, черная почему — то кровь. Некоторые преступления я совершал хладнокровно, на других адреналинило. Иногда совесть мучила сознание и душу, иногда нет. Взяли меня раненого, без сознания, иначе живым бы я не сдался. Но судьба распорядилась по-своему и саночки, на которых я катался, пришлось тащить назад, в гору. Много и часто я думал о жизни и смерти, своей и чужой. Мечтал и представлял, любил всем сердцем, точно также ненавидел и всегда жалел, что судьба моя сложилась так, что кроме боли и зла людям я больше ничего не дал. Жалел я о прожитом и пролитом, жалел и вот, наконец, пришел тот день, когда мне стало стыдно. Стыдно, что шарил в чужих квартирах в поисках чужого добра. Что я там искал? Решетки и запретки, романтику уголовной жизни? Чушь все это собачья, сон рябой кобылы.

Мою, уголовную хребтину сломал стыд.

Олег Иконников, 1996 год

---

— Одно колесо осталось, сними аккумулятор, а?

Без стука вошел Леха, напугав путем Рыжего.

— Задубел, — схитрил он, притоптывая унтами.

— Путем подрезали, — похвалил он подельников, — куда поволочем?

— К Вовке в гараж все на руках перенесем. Шпалер домой возьмешь, обрез смастыришь.

Вовчик испугался.

— А вдруг милиция собаку по следу пустит?

— Не ведись — одернул его Ветерок — у меня в ментовке хороший знакомый служит, он говорит, что у них в дежурке кот сиамский живет, вот и вся живность. Ты давай лучше свою коросту строполи, нужно пошастать по району, двухкассетники сбулькивать куда-то.

В пятницу без пятнадцать восемь Рыжий увез жену Святого в управление и, подобрав на остановке ожидавшего его Леху, вернулся к дому Олега.

Тридцать семь и два, самая, что ни на есть поганая температура. Знобило, и слегка побаливала голова.

— Привет, — угрюмо поздоровался он с приятелями

— У тебя в аптечке случайно анальгина или амидопирина нет?

— Сейчас гляну, — Вовчик полез под сиденье за картонной коробкой с красным крестом.

— Залихотило? — расстегнулся Ветерок и бросил норковую шапку на заднее стекло.

— Пройдет, — взял пожелтевшую от времени таблетку Святой и, разжевав ее, передернул от мерзости во рту плечами.

— В какую сторону чесанем?

— Может, до Нерчинска скатаем, если там рога, то до Балея проскочим.

— Давай, Рыжий, тебе видней. Погоняй, вечерком, если все срастется, официантам в «Кристалле» стольники на лоб клеить будешь.

Перспектива погужбанить Вовке мечталась.

— Ты бы, Олега, хоть раз со мной оторвался, чтобы все видели, что мы — кенты, — утопил он в щели магнитолы кассету с «битлами».

— Посмотрим, Вовчик, как масть попрет.

— Я угощаю.

— Не в этом дело, Ленку обижать неохота.

— Ты что серьезно? Да я на свою топну, она в обморок падает.

— Это твоя — моя меня по сонникам зарубит. Шучу, конечно, в общем, видно будет, когда вернемся.

Сто километров до Нерчинска растянулись в два часа отвратительной, пылящей даже зимой дороги. На мосту, перекрытом кучами щебня, развернулись и на другой берег реки, где широко раскинулся городок в шестьдесят тысяч населения, перебрались по черному взбухшему льду. Сразу за кирпичной будкой поста ГАИ, потянулись серые, безликие, преимущественно одноэтажные деревяшки жилых строений. Плохо вкованные прохожие и грязные тротуары, местами припорошенные таким же грязным снегом, навевали тоску. Поймав настроение Святого, Леха попытался его растормошить.

— Кандальный краешек. Когда-то здесь декабристы кайлой махали в рудниках, затем я в этой пропастине четыре года батрачил на благо государства нашего.

— За что? — Рыжий с интересом посмотрел на Ветерка.

— Соседа пером чиркнул.

— Чем, чем?

— Ножом, Вовчик. Воткнул ему, змею, меж лопаток, чтоб ноги не потели.

— Не жалко? — притормозил он, пропуская на переходе стайку ребятишек, спешащих в школу.

— Жалко, что не убил, козла, — скривился от воспоминаний Леха и, встряхнув для пены, которую обожал, баночку голландского пива, вскрыл ее.

— Остановись, — Олег показал, где это лучше сделать, увидев раскоряченную почти на проезжей части пришибленную двухэтажку с вывеской «Дом быта», — перекурите, я схожу промацаю, может, тут студия звукозаписи есть.

Студия действительно была. Заправлял ей семнадцатилетний парнишка в синей телогрейке, на кожанку денег скопить никак не удавалось.

— Привет, хозяин.

— Здравствуйте. Проходите, что нужно?

Минут через пятнадцать Святой вернулся.

— По два магнитофона хапайте и на взлет.

Паренек снова остался без заветной куртки, но слишком уж крутой, на его взгляд была аппаратура.

— Приносите недели через две, я у вас еще два куплю. На шесть у меня сегодня денег не хватает.

— Подъедем, — пообещал повеселевший при виде денежек Вовка — тебя здесь ловить?

— Каждый день, кроме воскресенья.

Взлетевший по скрипучей лестнице на второй этаж черноголовый усатый, лет двадцати семи мордатый парень в пестром шерстяном свитере, заметив на стойке двухкассетники, забыл, зачем поднялся.

— Андрюха, где взял?

— Мужики только что подогнали, — кивнул он на подельников.

— Продай один?

— Не-е, ты же в курсе, что по музыке у меня репа сорвана с измальства.

— Ребята, у вас есть еще такие красавцы?

— Если надо, найдем, — подозрительно сощурился Ветерок — ты местный?

— Родился здесь. Получка, правда, только через неделю и я сегодня без капусты, но за один магнитофон я вам два «жигулевских» баллона с камерами дам.

— Потянет, — согласился Олег, запихивая разноцветные, замусоленные купюры во внутренний карман.

— Где резина?

— Дома лежит. Я недалеко от этой конторы живу. Поехали, а, мужики?

Пока машина петляла по одноэтажным деревянным улочкам Нерчинска, Димка выговаривался.

— У меня на станции техобслуживания теща работает, так что если запчасти какие потребуются, обращайтесь, мигом все устроим. В ГАИ тоже все схвачено, имейте в виду, на всякий случай. Пашу на грузовике в «связи», женат, двое детей — а дом его из белого кирпича стоял прямо напротив штаба колонии строгого режима, в которой в свое время и парился Леха. Взяв аппарат, укутанный в покрывало, усатый убежал домой за баллонами.

— Как думаешь, не вломит он нас?

— Не должен, — потрогал горячий лоб Святой, — честно говоря, мне кажется, что коммерсанты, которых мы выхлопали, в ментовку не лукнутся. Ты же сам видел, там товару два вагона и маленькая тележка, а мы дюзнули — кот наплакал. Они, суки, на следующий день, наверное, со смеху загибались, подсчитывая убытки.

Рыжий, никогда раньше не видевший зону, таращился на серый с подтеками извести забор, густо занавешенный путанной и колючей проволокой.

— Там сидит кто-нибудь? — махнул он прилизанным чубом в сторону угловой вышки.

— Вертух с железякой. В запретку полезешь, он тебя свинцовыми орешками угостит. Не расстраивайся, скоро все там будем, — ответил Ветерок.

Забросив резину на багажник, закрепленный на крыше «жигулей», попрощались с Димкой.

— Пацаны, мне еще в машину магнитофон нужен, если будет, привезите? Не бойтесь, меня тут каждый собака знает, Щегла спросите, любой скажет, где меня найти. Дело прошлое, мой свояк начальник роты караула в этом лагере, если что — смотрите.

— У дубаков начальник? — оживился Леха.

— У солдат.

— Это хорошо. Спасибо, Димка, прикинем. Навещать тебя все равно будем, а магнитофон считай, что у тебя в кармане. Вовка, — развернулся он к приятелю — отдай Щеглу кассеты с делюги, все равно они паленые.

Рыжий покосился на Олега и когда тот одобрительно кивнул, вынул из бардачка целлофан, полный кассет и протянул в окошко Димке.

— Спасибо, братцы, я ваш должник.

Вечером этого же дня брату позвонил Эдик, но звонок был не междугородний.

— Привет, родной, ты откуда это?

— С Шилки. У Вики я, ковры пылесосю.

— Че, ковров много?

— Навалом, даже на полах. Папаша ее ворюга знатный, весь городок перед ним шапку ломает. Жадный только жлоб, одевает дочку, словно нищую на паперть запускает. Лет под сраку дураку, а напялил на себя адидасовский костюм и растележился на диване, боевик какой-то изучает.

— Может, перенимает опыт американской мафии?

— Наверное, — прыснул в трубку братан.

— Поздравить значит не с чем?

— Да насрать мне на него, я ведь у них на хате не из-за ковров, а из-за Вики.

— Слушай, бери свою подружку и до меня вали. Филок тебе малость дам, мы пять двухкассетников сегодня пристроили. Ночь у нас погостите и в Читу махнете. Годится?

— Ништяк. Вовчик что делает?

— В кабаке хрустами машет.

— Он это любит. Ветерок где?

— Он — домосед, ты же знаешь.

— А Кот?

— Не забегает что-то.

— Завтра жди, пока. Спешу на помощь своей длинноногой паласы ворочать.

***

В середине февраля Костя справлял день рождения сына. Для пущей важности это событие он решил отметить, несмотря на сопротивляющуюся жену, в ресторане. Пригласил Кот и Святого с Лехой. Затем сходил на переговорный пункт и брякнул Эдику. Но тот играл со школьными друзьями в баскетбол и со сломанной ногой приехать отказался. После обеда Олег съездил на тачке Рыжего в тепличное хозяйство и, купив огромный букет пахнущих малиной белых роз, в семь вечера вместе с Леной ушел в «Березовую рощу». Как всегда, в ресторане было многолюдно — молодежь пропивала заработанные их родителями денежки усердно.

Вовчику дома не сиделось. «Капусту» с магнитофонов он уже просадил, а на именины Костя его не пригласил, так как почти не знал Вовку. Промаявшись по квартире до девяти, Рыжий молчком оделся, и рванул в кабак. В нише, у самой эстрады, за длинным столом гуляли подельники.