Сергей Шемякин - Оставьте тело вне войны

• Название: Оставьте тело вне войны
• Автор: Сергей Шемякин
• Жанр: Ужасы и Мистика

Если ваш Ангел Хранитель попросит оказать услугу, вы разве откажетесь? Спецназовец Глеб Ткачёв, естественно, согласился. Как не помочь выжить своему родному дяде? И не беда, что действовать придётся во времена войны, и не беда, что не будет тела. Духу даже проще. Проникнет куда хочет, узнает что надо. Разведка — на нём. Он — Хранитель русских людей. Учитель и советчик. Ему не нужны вожди, ему нужны советские бойцы и командиры, способные перемолоть фашистские полчища на границах страны. Он — рука Ангелов. Он — Новая Вера для советских бойцов. ХРАНИТЕЛЬ ПОМОГАЕТ ТОЛЬКО ХРАБРЫМ! Берите автомат и становитесь в цепь! Враг должен быть убит!

---

Через пять минут подошёл Зеленин, потом Хвостенко. Дольше всех ждали Рыбченко. Прежде чем перебежать дорогу, он минут пять присматривался и прислушивался.

Лейтенант пометил итоги: машин сожгли девять, один бронетранспортёр, один мотоцикл. Немцев набили тридцать шесть, из них половину Рыбченко. Двух в фуражках. В общем, взвод причесали, а может и больше, никто не считал солдат, сгоревших в автомобилях. Каждый считал только взятых пулей или гранатой. Первый наскок удался.

Колонна тронулась только через час двадцать. Снайпера заняли позиции. Рокотов понимал, что немцы не будут ждать, пока их безнаказанно расстреливают. От дороги до леса в этом месте было совсем ничего — метров сорок. Если начнут атаку, добегут за несколько секунд. Хотя ночью, конечно, не побегут. Пойдут шагом. Затаившегося человека в лесу обнаружить сложно, особенно ночью. А бегущего — запросто. Не увидишь, так услышишь, как трещит кустами. Хорошо, что сейчас ночь, но можно стрелять и на слух. Пулемётчика он вообще оттянул назад, а снайперов проинструктировал, что отход вглубь леса сразу, как только немцы начнут атаку. Минимум на двести метров. А лучше, ещё дальше. Подтягиваться потом, когда гитлеровцы закончат и успокоятся.

Лейтенант наблюдал, как мимо него ползёт колонна и ждал взрыва. Танк, шедший впереди, подорвался в ста метрах от диверсанта. Он услышал немецкую команду, и колонна открыла огонь. Стреляли по лесу в ту и другую сторону, не сходя с машин. Стреляли все и из чего могли. Лейтенант передвинулся чуть правее, спрятавшись за двумя сросшимися деревьями и радуясь в душе, что так удачно подобрал себе позицию. Немцы вели огонь в течение двух минут. Пули, жужжали, свистели, рыхлили землю, смачным стуком впивались в деревья, а сверху сыпалась кора и сбитые ветки. Потом из машин выпрыгнули солдаты, растянулись цепью вдоль колонны и двинулись к лесу. Они не спеша дошли до опушки, и стали углубляться в лес. У некоторых были фонарики, но по всему ночному лесу неслась ругань и бряцанье железа. Прошли немцы немного, метров сто, по команде остановились и с облегчением повернули назад. Каждый из них понимал, что встреча с русским диверсантом окажется последней, и молил бога, чтобы на него не нарваться. Стрельнёт из кустов, если подойдёшь к нему — и всё, жизнь закончилась. Только вспышка и пуля. Все уже знали, что русские подорвали танк. И большинство солдат понимало, что танк подорвать очень просто — закопал мину и ушёл. А в ночном лесу, в постоянном ожидании выстрела было страшно. Это хуже, чем идти в атаку.

Рокотов отползать начал сразу, как только кончилась стрельба и немцы стали строиться в цепь. Потом пригнувшись, осторожно стал отходить дальше от дороги. Не торопясь, не суетясь, и не дёргаясь. Он прекрасно знал, что сейчас он видит в лесу гораздо лучше противника. Для солдат, вылезших со света фар, сейчас в лесу темным-темно. Фонариков очень мало, да и что рассмотришь в лесу в его свете, так, маленький кусочек в два метра, а глаза, так и не привыкнут к темноте. Рядом идущим ещё темнее, чем без света. Немецкая цепь была не густая, солдаты двигались на расстоянии метра три-четыре друг от друга. Никто не пытался вырываться вперёд, дураков не было. Лейтенант отходил, держа дистанцию метров семьдесят. И всё перемещение немецкой цепи прекрасно слышал. Солдаты переговаривались в полный голос, стараясь себя подбодрить. Изредка раздавалась ругань очередного споткнувшегося неудачника, хруст кустов и бряцанье амуниции. По команде, переданной по цепи, солдаты развернулись и, заметно увеличив скорость, двинулись назад. Лес их пугал, это Рокотов понял однозначно. Но сейчас перед ним стоял всего один вопрос: сбросили немцы под шумок цепочку засад и секретов или нет? Сам бы он так и поступил: эмитировал прочёсывание и выставил в ночном лесу секреты в два-три человека. Вот тогда бы рыбка то и попалась. Поэтому обратно он двигался вдвое осторожнее, реагируя на каждый звук. В лесу немцу секретов не оставили. В машины солдаты забираться не стали, а залегли между дорогой и лесом, ожидая команды на трогание. С подорванного танка сорвало гусеницу, и движущуюся бронированную машину развернуло поперёк дороги. Там суетилось с пяток человек, пытаясь двумя грузовиками, оттянуть танк в сторону. Присмотревшись, лейтенант заметил стоявших в чёрных комбинезонах танкистов и лежащее на земле тело. Кому-то из них видно от взрыва досталось. Танк, наконец, спихнули, и прошла команда на посадку. Колонна тронулась. Нападать сейчас лейтенант не собирался. Он просто хотел посмотреть, что там есть хорошего в этой колонне и отрубить хвост. Ясно было, что немцы движутся до следующей мины. Следующая мина не заставила себя долго ждать. Через сто метров подорвался уцелевший мотоциклист, ехавший впереди. Немцы повторно лес обстреливать не стали, вперёд побежали сапёры. Они старательно щупами и миноискателями проверили шоссе на сто метров вперёд, но ничего не нашли. Да разве в гравийке найдёшь? Шоссе было гравийным, и закопать мину можно было в любом месте, с этим группе повезло. Лейтенант сразу отметил это обстоятельство, как только вышли к дороге после приземления.

У сапёров на всё ушло пятнадцать минут. Если считать от подрыва танка, то колонна уже простояла час десять. Это было в плюс. Танк и мотоциклист тоже.

Рокотов прошёл немного вдоль дороги вперёд, на взгорок, сообразив, что оттуда колонну будет лучше видно. Тело танкиста подняли и отнесли к трем погибшим мотоциклистам. Видно где-то сзади ехала машина, куда складывали убитых. Колонна опять тронулась. Немцы перешли на светомаскировку, даже у гражданских грузовиков, где такое устройство было не предусмотрено, водители добросовестно замазали фары грязью, оставив узкую щель. Все в колонне начали понимать, что до фронта надо ещё суметь добраться. Лейтенант подобрался почти к самой опушке. Колонна тянулась далеко и скрывалась за поворотом. Он отполз опять на позицию, обеспечив себе достаточную видимость проходящего мимо врага. Немцев было много.

"Наверное, целый полк перебрасывают", — подумал он. И приготовился ждать. Машины с пехотой заканчивались, дальше шло какое-то артиллерийское подразделение. Тентованные грузовики тащили противотанковые пушки. Но позади колонны пехоты ехало несколько грузовиков с тыловым имуществом и два бензозаправщика. Это была хорошая цель, которую не следовало упускать. Лейтенант подождал пока передний бензозаправщик, натужно рыча, взберётся на взгорок. "Глядишь, и поджарит кого-нибудь внизу", — подумал он и выстрелил в цистерну. Она не взорвалась. Тогда он ударил в бензобак машины, и бензозаправщик вспух огненным шаром. Двумя следующими выстрелами он взорвал и второй. Видно стало, как днем. Горящая волна бензина действительно покатилась вниз, на артиллеристов. С его стороны дороги он слышал выстрелы только одной винтовки. Выпустив ещё пару пуль в тыловые машины, он начал отходить. Огонь уже добрался до опушки леса.

Немцы пытались спасти орудия, но Рыбченко, сообразив, что затеял командир, выбил у них водителей машин, и только одна успела наполовину развернуться, поставив пушку поперёк дороги. Потом начали рваться снаряды в двух первых грузовиках, куда уже добрался огонь, щедро осыпая осколками всё вокруг. Снайпер сделал несколько выстрелов по бензобакам, надеясь, что бензин щедро польёт дорогу, а огонь свою поживу найдёт. Отходить он пока не собирался. Немцы не стреляли, а дорогу перегородила немецкая колонна, растянувшаяся вперёд ещё на километр. Патронов у него в мешке было валом. Он не спеша пошёл вперед, вдоль колонны, изредка отстреливая водителей. Немцы начинали стрелять в ответ в разные стороны, не понимая, откуда ударил выстрел. За время, пока они бесновались, Рыбченко успевал прихватить ещё парочку. "Брамит" хорошо гасил вспышку и рассеивал звук. Не приходилось бы в "мосинку" засовывать по одному патрону, ей бы цены не было. К сожалению, снайперский прицел не давал заряжать обоймами. Поэтому СВТ-40 были для диверсантов предпочтительней. Ну да сержанту, торопиться было некуда. Колонна стоит, а он идёт себе потихоньку, да постреливает.

Вторая точка сбора была назначена в районе, где закапывали мешки с имуществом. Сюда же должны были вернуться подрывники. Немецкая колонна не дошла до этого места пятьсот метров. Собралось трое, считая лейтенанта. Рокотов, Грибов и Хвостенко.

— Нет больше Миши. Убили в голову, так и лежит на позиции, — сказал Хвостенко. Он тоже услышал, что винтовка Зеленина не стреляет, и отходил в сторону его лёжки, пока не наткнулся на тело. — Вот, оружие забрал, — протянул он командиру кобуру с пистолетом. Вторая винтовка висела у него за спиной. — Случайная пуля. Не уберёгся!

— Днем найдём и похороним, как положено, — сказал лейтенант. Разговор не вязался. Неожиданная потеря заставила всех переживать. Рыбченко вернулся через час, обойдя голову колонны и перебравшись через дорогу ползком. В этот раз колонна стояла долго. Рыбченко уничтожил двадцать восемь человек. Сказал, что сгорело шесть машин с пушками, шесть уцелело, по крайней мере, не горели.