Джоанна Макдональд - Игры на острове

• Название: Игры на острове
• Автор: Джоанна Макдональд
• Издательство: КРОН-ПРЕСС
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-232-00331-3

В день своего двадцатилетия близнецы брат и сестра Нелл и Тэлли Маклины решают резко переменить жизнь. Нелл, милая толстушка, полна комплексов, предпочитает любовным забавам спагетти и беседы со своими платоническими друзьями. Тэлли же, красивый сексапильный мужчина, наоборот, часто меняет женщин, тратит деньги напропалую — словом, прожигает жизнь, но он тоже в глубине души ждет любви, хочет понять, способен ли он на это чувство…

Они уезжают в Шотландию на один из островов и решают там открыть гостиницу, и жизнь близнецов круто меняется…

---

Новая кухня в «Талиске» сделалась царством Калюма Стрэчена. В ней он был законодателем, деспотом, а случалось, и милостивым диктатором. Во время его новогоднего визита Нелл с Тэлли убедили повара, что это благоприятная возможность не только вернуться в его любимую Шотландию, но и сохранить свое профессиональное мастерство и придумать совершенно новые блюда, которые могут со временем прославиться, как рецепты братьев Руа или даже самого великого Эскофьера! Поразмыслив в Лондоне над их предложением, Калюм прислал им детальные схемы приспособлений, а также перечень утвари, которая понадобится. И в начале марта Нелл и Тэлли были удостоены одной согласительной встречи, которая оказалась более похожей на императорскую аудиенцию. После нее они были уже полностью отстранены от кухни, когда Калюм начал проверять на деле новое оборудование и составлять свое меню. Одному-единственному человеку разрешалось входить в это закрытое кулинарное заведение, — это был парнишка по имени Крэг Армстронг, долговязый сынок владелицы местного хозяйственного магазина, дамы, которая по чистой случайности оказалась бывшей школьной подружкой матери Калюма. Крэгу было шестнадцать лет, и он упросил, чтобы ему разрешили уйти из школы и начать стряпать, и его ученичество у Калюма было как бы проверкой, на самом ли деле он готов сделать карьеру как мастер «высокой кухни».

Калюм старался изо всех сил превратить жизнь Крэга в мучение. По десять часов в день подросток только и делал, что чистил, резал и шинковал овощи и фрукты, мыл посуду, а когда случалось ему повозиться у плиты, его кулинарные попытки подвергались такой безжалостной критике, что любой парнишка в шестнадцать лет неделю проплакал был, выслушав подобное. Крэг, наоборот, только пожимал плечами и принимался готовить новое блюдо, а когда приползал домой совершенно без сил, говорил своей матери, что Калюм Стрэчен — самый удивительный человек на свете.

В конце марта новые, разнообразные, вкусные блюда начали появляться из чистейшей и новейшей кухни, а обслуживающий персонал просили оценить еду во время обеда. Нелл не была уверена в успехе этого мероприятия, потому что она представляла Калюма нетерпимым к критике, но, к ее удивлению, он внимательно слушал все, что ему говорили. А однажды, когда садовник Мик, выросший около Глазго, с отвращением отодвинул тарелку с жареной грудкой утки с кедровыми орешками и попросил «приличную порцию не такого жирного», Стрэчен воспринял это как должное.

— Он был прав, — позже заметил Калюм, вычеркивая красным рецепт забракованного блюда в записной книжке. — Это очень жирно. Утка жирная, масло есть в ядрышках кедровых орехов, и я ведь их не должен вместе соединять. Попробую вместо этого приготовить грудку индейки с жареными миндальными орехами. — Повар произносил буку «л» очень мягко, по-шотландски, и Нелл подумала, что от этого звука орехи кажутся вкуснее. Она частенько в перерыве между делами пила с Калюмом кофе, восхищаясь его кулинарной фантазией и умением ценить свое мастерство.

— Постольку, поскольку это не лесные орешки, — усмехнулась она.

— А чем вам не нравятся эти орехи? — с интересом спросил Калюм.

Когда Нелл рассказала ему о Глории, он посмеялся, и на его бледных щеках появились ямочки.

— По-моему, я в первый раз вижу, как вы смеетесь, с тех пор, как вы сюда приехали, — сказала ему Нелл. — Я уже беспокоилась, что вам тут не по себе.

Калюм подумал, сделавшись привычно угрюмым.

— Начинать новое предприятие — это не веселое дело, — наконец выговорил он. — Можно будет повеселиться, когда дела пойдут на лад.

— Калюм, а как вам кажется, «Талиска» будет процветать? — спросила она ради интереса. Нелл должна была себе признаться, что находит Калюма довольно привлекательным. И голос, и черты лица молодого шеф-повара были чисто шотландскими. У него были темно-рыжие волосы и белая кожа, покрывающаяся веснушками от первых весенних лучей солнца. Умные карие глаза в обрамлении густых белых ресниц магнетически притягивали. Стрэчен был среднего роста — пять футов, семь или восемь дюймов, и он был удивительно гибок и подтянут для человека, который проводит почти все свое время, готовя еду.

Калюм в раздумье потер подбородок, где росла такая же рыжая, как волосы на голове, щетина.

— Думаю, что будет, — сказал он, подумав. — Как только ваш брат получит разрешение на открытие отеля.

Весь февраль мало что было слышно о Тэлли. Едва закончили доставку вин в подвал, он уехал на «БМВ», доверху нагруженном рекламными проспектами, и вернулся как раз тогда, когда Энн покончила с банком данных. Тэлли привез с собой договоры по финансовым контактам, но его теория гласила, что каждый, у кого есть деньги, должен быть в дружеских отношениях с банкирами и брокерами, и именно через эти контакты состоятельные и нуждающиеся в отдыхе люди узнают об уникальных восстановительных качествах Талиски.

— Стоит только одному человеку обмолвиться несколькими словами с другим или перемигнуться с несколькими коллегами на обеде с банкирами, как они поймут, что упустили прекрасную возможность, и сами захотят приехать сюда, — предрекал Тэлли. — Сиди и жди. Мне уже обещали статью в журнале о путешествиях «Америкен Экспресс», а в апреле мы появимся в журнале «Форбс». На «конкорд» будут проданы все билеты для крикливых торговцев с Уолл-стрит, стекающихся сюда вместе с секретаршами, и тут неважно, что делает фунт с долларом. Нас должны наградить Британские авиалинии!

— А нам нужна награда от руководства по гостиничным путеводителям, — заметила Нелл. — Надеюсь, Мичлин в Эго Руней не задержатся с визитом.

Капиталовложения Маклинов в Талиску достигли огромных сумм, и часто ночью в своей комнате, подсчитывая их в уме, Нелл съедала целый пакет шоколадных бисквитов, чтобы умерить панику из-за превышения кредита.

Тэлли привык к счетам на миллионы фунтов. На товарных биржах он регулярно оперировал восьмизначными цифрами. Он понимал, что эти серьезные деньги всегда обращаются в мире, и, несмотря на почти ежедневную статистику, сообщающую о неудачах в бизнесе, он не терял уверенности, что найдутся люди, готовые легко расстаться с крупными суммами, если их убедят, что то, на что они потратятся, должно им прибавить общественный вес.

Для Тэлли Талиска была чем-то вроде содержанки — прекрасной и желанной, обладание которой требует заботы и затрат, которую другие должны домогаться и которой он — за настоящую цену — может и поделиться. Именно он устанавливал цены, выставив такой внушительный тариф на гостиничные комнаты и на обслуживание, что Нелл запротестовала, боясь, что никто вообще не приедет.

— Посмотрим, — сказал Тэлли, хитро улыбаясь. — Люди заплатят хорошие деньги за все, что им по-настоящему захочется, и они захотят поехать на Талиску, потому что это райский уголок. Единственное, что нам нужно предпринять — это сделать все, чтобы о ней стало известно.

Алесдер Макиннес сделался частым гостем, любезно привозя контракты для подписи и возвращая проверенные документы, чаще даже не ожидая, что Тэлли или Нелл приедут в Оубен.

— Мне удовольствие составляет уезжать из конторы, — объяснял он им, — и мне приятно наблюдать, как продвигается перестройка.

Несмотря на то что она первая с ним познакомилась, Нелл заметила, что хотя он и не прочь был с ней поболтать, но решать более важные дела предпочитал с Тэлли.

Нелл все больше замечала, что люди считают Талиску заслугой Тэлли. А ведь идея о перестройке замка в отель пришла в голову ей первой, и именно она выбрала почти всю мебель, керамику, фарфор, стекла, все ткани и ковры, а также подобрала цветовые гаммы — вплоть до постельного белья и полотенец. Ее брат все это присвоил так, как он овладевал женщинами — решительно подавляя своей силой воли, и тут Нелл заметила, что сведена на положение младшего, почти до одного только имени на документах. Она понимала, что это уже становится какой-то навязчивой идеей, но не могла от нес избавиться; и это мучило ее все сильнее, по мере того как отель расширялся. Тэлли нанимал все новых сотрудников во время своих разъездов, и в результате этого (хотя им сообщалось о партнерстве) все они старались угодить скорее ему, чем ей. Именно Тэлли они считали «боссом». «Не из-за полноты ли они не принимают меня всерьез? — начинала задумываться Нелл. — Возможно, излишний вес — это помеха», — думала она.

Исключением был Калюм. Если он с кем-либо заговаривал, то обычно выбирал Нелл, и однажды в середине марта он любезно пригласил ее в кухню. Сначала она просто наблюдала, чистила и резала фрукты — к радости Крэга, но потом начала суетиться у печей и духовок, приготовляя супы и жаркое, вымешивала и взбивала тесто. Калюм ничего не выпекал, не делал тортов и в свои блюда добавлял сливок совсем немного. Все молоко, надоенное от двух джерсейских коров, сепарировали, а из сливок приготовляли деликатесный сыр «Талиска», который предлагали к десерту на обед, подавая со свежими пряными травами из сада, или запекали в тесте. Там, где по рецепту было необходимо молоко, использовали обезжиренное. Калюм сам составлял и готовил соусы и особое жаркое, которые должны были прославить его кухню. Овощи Калюм тушил, супы загущал яйцом или осветлял, соусы чаще всего разбавлял жирными бульонами из костей или пюре, чем маслом, а фруктовые десерты обычно покрывал взбитым белком, а не взбитыми сливками. Каждое блюдо было необычайным по вкусу, деликатесным, и гости просили добавки, если обед из пяти блюд их не насыщал. Нелл и Калюм считали, что их клиенты должны уходить из столовой сытыми, но не до такой степени, чтобы у них была испорчена печень и их клонило бы в сон. Конечное их намерение было таково: гости Талиски должны уезжать отдохнувшие, посвежевшие и с новыми силами; самое главное — чтобы им хотелось приехать снова.