Марина Власова - Энциклопедия русских суеверий

• Название: Энциклопедия русских суеверий
• Автор: Марина Власова
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91181-705-3

«Энциклопедия русских суеверий» знакомит читателя со сложным комплексом верований, бытовавших в среде русского крестьянства в XIX–XX вв. Ее основные «герои» — домовые, водяные, русалки, лешие, упыри, оборотни, черти и прочая нечистая сила. Их образы оказались поразительно живучими в народном сознании, представляя и ныне существующий пласт традиционной культуры.

Бесспорный интерес вызывают широко цитируемые автором фольклорные и этнографические источники, архивные материалы и литературные публикации. Они приводятся практически без изменений, с сохранением диалектизмов и стилистических особенностей, свойственных рассказчику.

Книгу сопровождают авторская статья «О незнаемом», словарь устаревших и диалектных слов и список литературы. Издание иллюстрировано тоновыми заставками и концовками, специально выполненными для него художником В. В. Есауленко.

Энциклопедия адресована самому широкому кругу читателей.

---

В рассказе рязанских крестьян добывание цветка папоротника сопряжено с еще большими опасностями (вокруг решившегося добыть его холопа — «свист, шум, там, хохот, а черт с ногами на индейском петухе едет»). «И это ничего, прошел холоп и слова не сказал. Глядит: вдали растет цветок, сияет, как точно на стебельке в огне уголек лежит». Черти останавливают смельчака, дергают его за полы одежды, подкатываются под ноги и т. п. Его отбрасывает от папоротника и даже «отбрасывает за лес». Однако крестьянин срывает цветок, который в конце концов отбирает у него оборотившийся барином черт — он проваливается с цветком под землю.

В Уфимской губернии полагали, что, добывая заветный цветок, нужно обвести вокруг себя черемуховой палочкой и, увидев цветок, сорвать. Несмотря на то что нечистые духи будут пугать, а сам цветок — ближе к полуночи «шевелиться, прыгать, вертеться», — выходить за черту нельзя: «бесы разорвут, а душу утащат в ад».

Сюжет о черте, охраняющем папоротник, — один из немногих, относимых в крестьянском фольклоре почти исключительно к черту.

Многие из крестьян верили, что нечистые духи, черти оберегают и другие наделяемые целебными или магическими свойствами растения, травы. Ср.: собирая травы в день Ивана Купалы, между утреней и обедней, необходимо рвать их совсем нагому, «какой человек родится», и не бояться ничего, что можно при этом увидеть: «Чертям не больно любо, когда рвут травы» (Нижегор.).

Черт легко принимает обличье умерших, прежде всего скончавшихся безвременной или насильственной смертью, а также колдунов, которыми он завладевает по смерти.

Он может буквально проникнуть «вовнутрь» мертвеца, особенно необычного, нечистого, грешного, — после этого умерший словно бы оживает и начинает «ходить нечистым духом» (см. ЕРЕТИК, ПОКОЙНИКИ).

Показываясь в облике умерших или долго отсутствующих людей, черт, подобно змею, лешему, покойнику, посещает тоскующих женщин. Его жертвы чахнут, болеют или рожают детей-уродов, чертенят — например, с четырьмя ногами и двумя головами (Смол.) или черного младенца с хвостом. «Упал он у нее (матери) на пол, пополз и скрылся из глаз. Потом пришел муж, да как закричит: „Ведь я велел тебе ребенка беречь, а ты так и уберегла!“ — и задавил (то есть задавил принявший обличье мужа нечистый. — М. В.)» (Волог.).

Сюжет о женщине, сожительствующей с духами, бесами (чертями), змеем, отражающий очень давние и «международные» представления, лег в основу средневековой «Повести о бесноватой жене Соломонии» (см. ЗМЕЙ, БЕС).

В народных версиях этого сюжета и в поверьях «беременность от черта» может длиться 13 месяцев (Новг., Череп.) (так же как и в «Повести»); женщина остается беременной несколько лет, а затем черт похищает младенца (Яросл.); беременность продолжается до конца дней пострадавшей (Том.).

Свидетельство распространенности подобных поверий находим и в судебных делах XVI–XVIII вв.: в 1741 г. дьячок Григорий Комарницкий обвинялся в Дубенском магистрате в обольщении девицы. Он доказал свое алиби, но высказал предположение, что «может быть, бес принял на себя мой вид и в моем лице ходил к Сахнюховой совершать грех» <Антонович, 1877>.

Посещающий девушек и женщин черт иногда «летит змеем», а затем превращается в человека («замещая» в этих поверьях, рассказах змея, покойника).

Спастись от такого посетителя можно с помощью молитвы, святой воды, чертополоха, собранного на Крещение снега (см. ЗМЕЙ, ПОКОЙНИКИ).

Вообще черт в многочисленных рассказах о нем — обычный гость (если не обитатель) деревни, крестьянской избы. Вездесущие черти наполняют и пространство вне дома, и дома. Нередко нечистый живет почти по человеческому образу и подобию: черт очень любит музыку, может обучить игре на гармони (Новг.); приглашает музыканта к себе на свадьбу (Смол., Мурм.); он играет в карты (но, естественно, без крестей); черт не прочь поплясать, подраться, выпить (во время пляски после попойки черти поднимают вихрь — Волог.); черт приглашает пастуха в кабак, но пастуху приходится при этом скинуть лапти, так как лапти плетутся крестиками (Влад.); черт справляет поминки по теще (Яросл.); помогает ворам (Волог.); к нему можно попасть в гости, наняться на работу и т. п.

Образ черта в подобных рассказах и поверьях «снижен», бытовизирован; с ним можно вступить в соглашение (особенно после оказанной ему услуги — например, спасенный от грозы нечистый идет вместо мужика в солдаты). Черт поддается на обманы и хитрости, его ловят, бьют, калечат.

Распространенный во многих районах России сюжет о предсказании нечистыми духами будущего (см. РУСАЛКА, ВОДЯНОЙ) по отношению к черту приобретает не традиционно мрачное, но насмешливое звучание. «Черт сидит, качаитца и говорит: „Год году хуже, год году хуже, год году хуже“. Мужик его веслом и хлопнул — „А этот год тебе хуже всех“ — да и убил» (Арх.). Ср. также пензенский сюжет о загадывании: черт предлагает мужику загадку о бороне, а мужик черту — о кресте, почему и выигрывает (черт не может произнести отгадку).

По рассказу из Вологодской губернии, крестьянин сулит водяному черту быка, но затем обманывает его, подсунув вместо быка медведя. Особенно популярен сюжет, в котором мужик пугает и смиряет чертей тем, что вьет у озера веревку или «морщит» воду <Померанцева, 1975> (обведение водоема веревкой — один из традиционных способов колдовства).

Единоборство с чертом, в котором он выступает замороченным простофилей, его обман — излюбленная тема не столько поверий и быличек (повествований, в действительность которых верят), сколько сказок о черте, часто окрашенных в шутливо-иронические тона.

Таким же предстает черт, изображаемый в Святки ряжеными, — это «самая соль удовольствия для играющих». «Изображающий его, с красными глазами и губами, с длинными когтями, хвостом и рогами, весь обтянутый кожей, вбегает быстро в комнату к страху глазеющих старух. В скором времени приходит одетый в рогожу и представляет собою попа; со словами „мир сеем“ и „дух вон“ он кропит веником и кадит лаптем, после чего черт, как не терпящий каждения и кропления, с громким криком убегает, к немалому удовольствию присутствующих» (Нижегор.) <Кудрявцев, 1870>.

В бытующих поверьях и рассказах о нем черт не однолик, а столкновения с ним человека грозят бедами.

Черт не только замещает водяных, змеев, леших; нередко он отождествляется и с не вполне ясного облика нечистой силой, которая непрерывно перемещается в окружающем людей пространстве.

Находясь в избе, многочисленные нечистые-черти не просто вредят, но, в общем-то, следят за исполнением определенных правил поведения: портят и похищают неблагословленное питье и еду; незримо едят за тех, кто шумит и болтает за столом, бросает недоеденные куски, крошит хлеб и т. д. (ср. у неряхи-кухарки черт жиреет — Пенз.). «Черт подбирает всю разбитую посуду (в сказке. — М. В.), потому что до сих пор женщины считают, что неосторожное обращение с посудой „тешит чертей“, которые подбирают черепки, и бабы говорят про неосторожную хозяйку, что она „чертов дом богатит“» (Сев.) <Карнаухова, 1934>.

Черт может наказывать за работу в праздник: «Один сапожник шил в Светлое Христово Воскресенье сапоги. Смотрит, под окном стоит черт, визжит, смеется, да и говорит наконец: „Отрежь-ка мне, дядя, нос“. Сапожник был малый смелый: хвать черта ножом по носу, тот взвизгнул и пропал. Но что же? Хотел сапожник дошивать сапог, глядь, а в нем носка-то нет, отрезан» (Орл.).

В поверьях о невидимо присутствующем за левым плечом человека черте, соглядатае всех его поступков, так же как в поверьях о нечистом — «хозяине» избы, очевидно, отразились представления о черте не как об исключительно вредном, коварном, но о неизбежно и необходимо сопутствующем людям сверхъестественном существе.

Качество черта, привнесенное христианством (и проявляющееся не всегда), — стремление постоянно искушать человека, вмешиваться в его жизнь, ставя перед моральным выбором. Однако в народных поверьях черт — скорее заинтересованный соглядатай, нежели коварный искуситель.

Вездесущий черт в верованиях русских крестьян может быть источником непредсказуемой и неуловимой, вызывающей различные события и беды силы. Точнее, чертом часто именуется не столько злая, сколько двойственная в своих проявлениях «сила вообще» («демон в самом общем понимании»), действию которой приписываются и более или менее мелкие несчастья, например, неловкие движения, потери («черт толкнул»), и серьезные опасности, дурные поступки. Ср.: «он (черт. — М. В.) соблазнил, он подбил на грех, лукавый попутал» (Орл. и др.) (см. ДЬЯВОЛ).