Ольга Гладышева - Юрий II Всеволодович

• Название: Юрий II Всеволодович
• Автор: Ольга Гладышева
• Издательство: Астрель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2000
• ISBN: 5-271-00852-5

Роман О. Гладышевой и Б. Дедюхина «Ночь» посвящен одной из наиболее трагических страниц русской истории. Ее герой — великий князь владимирский Георгий Всеволодович — был одним из тех, кто попытался сплотить русских князей в борьбе против общего врага — монголо-татар. Книга — широкомасштабное историческое полотно, правдиво и ярко рисующее картину жизни Руси XIII века, достоверно воссоздающее противоречивую политическую атмосферу той эпохи.

---

Не скажешь, что мал да несмыслен был тогда — вполне зрелым мужем принял он от отца княжество. Но жизнь как-то уж столь бурно закрутила с самой той поры, что ни оглянуться, ни дыхание перевести.

Только-только отпраздновали свадьбу Юрия, как отец и волю свою объявил, будто нарочно подгадал, будто подарок свадебный преподнес. И не уразуметь было сразу: окончательно его решение или он еще передумать может? Даже поговорить об этом с Костей не успели, как отец умер — внезапно, в одночасье.

Едва стихли плачи и причитания об усопшем великом князе, а уж собрались во Владимире перед княжеским дворцом люди знатные и мизинные, направили к Юрию Всеволодовичу послов с зовом идти на стол. Священники и миряне, бояре и дворяне, родичи и простые граждане целовали крест и присягали, называя его не только великим князем, но и государем, самовластием, царем, господином. Миг сладкий, да скоротечный.

Обряд посажения был выдержан чин чином, как установлено на Руси приличием и обычаем, однако Константин, оставшийся в Ростове, и с ним меньшой брат Владимир посчитали, что родовое право Юрия держать старшинство спорно и надобен некий ряд — уговор с братьями, чтобы почитали они все Юрия в отца место, а коли такового нет, то и прав на княжение у Юрия нет. Но Юрий верил, что занял стол по законному преемству, согласно отцову завещанию, его поддерживали в этом другие братья: Ярослав и Святослав.

Сначала противостояние выражалось в неповиновении, словесной пре и брани, а скоро вылилось и во брань ратную. Вспыхнувшая братоубийственная бойня оказалась столь позорной и жестокой, что ее, верно, долго станут поминать на Руси недобрым словом. Монастырский дьяк хоть и был лишь сторонним наблюдателем, но, правильно проницая случившееся, занес в Свод дрожащей рукой:

«Страшное было чудо и дивное, братья, пошли сыновья на отца, отцы на детей, брат на брата, рабы на господина, а господин на рабов».

Юрий Всеволодович потерпел поражение. Был он тогда самонадеян, недальновиден, жесток. Он отвергал всякие предложения мира и уступок, думая, что только силой меча можно заставить всех признать его отцом и господином.

Опасное брожение началось в первый день нового, 1216 года. Как донесли Юрию Всеволодовичу верные доброхоты, галицкий князь Мстислав Удатный, вместо того чтобы пойти, как раньше намечал, походом на половцев, повел вдруг полки в сторону прямо противоположную — на Новгород. Там решил искать очередную свою удачу.

Граждане Новгорода год назад призвали к себе князем Ярослава, брата Юрия Всеволодовича и зятя Мстислава Удатного, а теперь за что-то осерчали на него, стали творить бесчинства. Ярослав был, надо согласиться, нравом крутенек, не стерпел неповиновения и отъехал в город Торжок, решив его сделать столицей земли Новгородской, а Великий Новгород низвести на степень пригорода. Перекрыл дороги, не пропускал купцов с хлебом и товарами в Новгород, а там, на беду, мороз побил посевы, сделалась страшная дороговизна, голод, великая печаль и вопль.

Девятого апреля, в Светлое Воскресение, Константин со своим воинством пришел к Мстиславу, стоявшему с полками на реке Саре близ Переяславля-Залесского. Юрий и Ярослав с меньшими братьями Святославом и Иваном остановились на реке Кзе.

Под видом сохранения мира и непопущения междоусобной рати Мстислав велел передать Юрию Всеволодовичу такие лукавые слова:

— У нас с тобой нет ссоры, ссора у нас с Ярославом.

Брат пришел в великое негодование, обрушил на голову Мстислава все проклятия и ругательства, какие знал. Обзывал его страшными словами без всякого почтения к его достоинству, многочисленным победам, невзирая на то что князья русские его давно уважали и доблестям его воинским дивились. Ярослав, сдвинув каменные брови, рычал, подобно вепрю, что не позволит старому дураку порядок наводить и лжу испускать ядовитую промеж родных братьев. И такого тестя он на порог не пустит, внуков ему не покажет, дочери его — своей жене не позволит его отцом звать и другие проклятия призывал на его голову в виде грома разящего и прочих стихий. А новгородцев он, Ярослав, гладом проймет и векшину есть заставит и бобровину. Узнают, как спроть князя свово лаять.

Несмотря на то что шла Святая неделя, брат был как бешеный, бегал подле шатра туда-сюда, кулаком о кулак ударяя и всяко ино греша.

А сотский Ларион, князем Мстиславом присланный как гонец, стоял, губы поджавши, и слушал, все запоминая.

Стыдно было на это глядеть, но Юрий Всеволодович остался тверд и гонцу ответил:

— Мы с братом един человек, и клин промеж не вобьешь.

И Константин присылал послов из бояр почестных, немало еще слов было произнесено с обеих сторон — о мире, о пагубе братского кровопролития, однако ни у кого не хватило благоразумия уступить.

Завидя бояр ростовских, Ярослав, нечисто посмехаясь, говорил:

— Ну что ж, для пущего веселия послушаем глаголющих блядно.

Бояре только плевались и спешно ни с чем отбывали.

А Юрию Ярослав внушал:

— Какой же ты великий князь? Угомони их. Я тебя буду слушать, а их нет. Константин со Мстиславом в сговоре тайном. Он к нему сразу воеводу своего посылал сказать, что, мол, князь Константин кланяется вам, обрадован, услыхав о вашем приходе, и посылает вам в помощь пятьсот человек. Мстислав на тебя, Гюрги, двух братьев родных воздвиг, ну, а мы против них три брата рядом встанем. А то они тебя никогда слушаться не станут! Почему это Мстислав велит мне землю Новгородскую покинуть, а ты чтоб отдал город Владимир Константину? Не обидно ли нам этакое слушать?

На очередное посольство от Константина Ярослав ответил предерзко:

— Мира не хочу! Пошли — так ступайте! На одного вашего придется по сту наших, и вы теперь, как рыбы на песке, зашли далеко и видите беду неминучую.

Злобой его наконец и Юрий заразился и отвечал помам так:

— Пусть Константин одолеет в битве. Тогда все его.

Сойтись в поединке решили на равнинном берегу реки Липицы. Объединенное воинство Мстислава и Константина стало на Юрьевой горе. Внизу протекал ручей Тунег, а за ним вздымалась гора Авдова, на которой сбрались владимирско-суздальские дружины.

И снова начались переговоры. В душе Юрий Всеволодович колебался до последнего.

Мстислав прислал трех мужей со словами:

— Дай мир! А не дашь мира, то либо вы отсюда отступите на ровное место и мы на вас поедем, либо мы отступим к Липице, а вы на нас нападайте.

Юрий Всеволодович ответил:

— Мира не принимаю и не отступлю. Вы прошли через нашу землю, так разве этой заросли не перейдете?

Раззадорившись, Юрий и Мстислав вызвали из своих станов самых удалых дружинников, охотников подраться.

Нашлись такие. Вышли на поле, однако бились вяло и неохотно, а возвращаясь в станы свои, жаловались на холод и сильный ветер.

Да, никому не хотелось тогда взаправдашней брани. И поединка, какой был задуман, не состоялось: враги не сошлись в заранее обусловленном месте, а все продолжали чего-то выкидать.

Настоящее сражение вспыхнуло как бы случайно.

Мстислав вдруг велел своим полкам сниматься. Владимирцы, увидев суматоху в стане противников, не почуяли, что создается она нарочно, и решили ударить им в тыл. Но Мстислав и его союзные князья мгновенно установили своих ратников в боевой порядок. Владимирцы же сделать это не озаботились, вступили в жестокую сечу несогласованно и были разбиты наголову: много дружинников пало под ударами мечей и топоров, много утонуло в речках во время беспорядочного бегства.

Юрий с Ярославом бежали с поля боя в свои города.

Мстиславу Удатному на роду, видать, было написано проводить дни свои в седле на ратном поле. Он ввязывался в битву при всяком удобном и неудобном случае — сам напрашивался в союзники, сам иной раз разжигал вражду, чтобы в ней показать свое бесстрашие и свое понимание справедливости и мира.

Он знал до Липиды и затем вплоть до несчастной битвы с татарами на Калке только одни победы, ни разу не бежал с поля брани, ни разу не был повержен супротивником. Никто не видал его растерявшимся, сомневающимся и уж тем паче струсившим. И дело не только в его отважном сердце и сильной телесной мышце. Для него, как для птицы полет, было естественным состоянием упоение битвой, когда смешиваются кровь и крики коней и людей, падают слабые, торжествуют сильные, гремят мечи, блистают сабли, свистят над ухом стрелы, ржут и бьют копытами кони. На Липице он с обычной запальчивостью и увлеченностью, с бешеным натиском трижды пробился через ряды владимиросуздальских ратников, поражая направо и налево попадающихся под привязанный к его правой руке боевой топор.

Липицкая победа добавила ему славы, этого не могли не признать побежденные. Но, признавая ее, Юрий Всеволодович в трудных своих раздумьях о той постыдной рати не хотел, не мог согласиться с тем, что поражение его от Мстислава было предопределено. Слов нет, он большой стратег, Мстислав, и удал, и удачлив, но на Липице он не должен был побеждать. На стороне Юрия и Ярослава были и силы, и выгоды положения. А что на стороне Мстислава и Константина?