Дэвид Фридман - Пенис. История взлетов и падений

• Название: Пенис. История взлетов и падений
• Автор: Дэвид Фридман
• Издательство: Рипол Классик
• Жанр: Культурология
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-386-02463-5

Культурологический бестселлер американского журналиста Дэвида Фридмана «Пенис: история взлетов и падений» исследует влияние «главного» мужского органа на развитие западной цивилизации и всего человечества. Автор блестяще микширует богатый исторический материал, остросюжетные линии, психологические откровения, интимные подробности, научные факты и остроумные комментарии, адресуя их в равной степени и мужчинам, и женщинам. Не скатываясь ни в порнографию, ни в пуританство, балансируя на грани физиологического триллера и эротического ребуса, книга подталкивает к ответу на главный в жизни каждого мужчины вопрос: «Кто кем управляет — я им или он мной?»

Миллионы читателей уже ответили на него благодаря стараниям Дэвида Фридмана, но каждый день он возникает заново и провоцирует новые варианты ответов.

---

Еще шире было распространено поверье, что иудеи убивали христианских младенцев, которым они сперва делали обрезание, а после использовали их кровь в ритуале празднования еврейской Пасхи. В «Нюрнбергских хрониках», изданных в 1493 году, немецкий врач, гуманист и историк Хартманн Шедель подробно описывал мученичество святого Симона Трентского. Этот мальчик двух с половиной лет пропал в 1475 году в городе Тренто на севере Италии накануне Пасхи, а вскоре его тело было обнаружено недалеко от дома местного еврея — оно было совершенно обескровлено, а его пенис был обрезан. Эта жуткая история была проиллюстрирована в «Хрониках» цветной гравюрой, изображавшей предполагаемые обстоятельства смерти Симона. На ней мы видим стоящего на столе ребенка, которого держат за руки и за ноги ухмыляющиеся бородатые евреи в длинных кафтанах. В шею мальчику воткнуты иглы, а на его горле зияет огромная рана. В самом центре гравюры — пенис Симона, который тянет на себя стоящий на коленях еврей с ножом в руке. Очевидно, он только что исполнил свое мерзкое деяние. Из пениса Симона в стоящую на столе миску течет кровь, а еще один еврей в правой части гравюры наблюдает эту сцену с явным одобрением[147].

То, что обрезание нередко приравнивалось к кастрации, видно из мольбы английского поэта XVI века Габриэля Гарвея (1545–1630), который просил Бога заставить его врагов умолкнуть, «обрезав им языки». А вот противники закона о натурализации евреев в Англии[148] добавили к длинному списку обвинений потомков Авраама нечто новое — каннибализм. В 1753 году лондонская газета «Лондон ивнинг пост» забила тревогу в стихотворной форме:

Когда пищей британца был сочный жареный поросенок,
Он облагораживал наши вены и обогащал нашу кровь.
И невдомек нам было блюдо крайней плоти у евреев.

Остерегайтесь, британцы, сего опасного щипка
И в этом деле не трусьте и не отступайте,
А лучше охраняйте каждый дюйм того, что вам принадлежит.

Шекспир прекрасно понимал, что, когда в пьесе «Венецианский купец» еврей-ростовщик Шейлок требовал причитающийся ему «фунт мяса»[149], всякого, кто слышал эти слова, пробирал ужас.

Ничто, однако, не могло сравниться с ужасом, который внушал сифилис — а именно эту болезнь разносил повсюду, как считалось, пенис еврея. Это клеветническое утверждение, пишет историк Сандор Л. Гилман, коренилось в отвращении, которое вызывал у христиан древнеиудейский обряд «мецица», во время которого «могель» («моэль»), совершавший обрезание, после отсечения крайней плоти ненадолго помещал пенис младенца к себе в рот, где было некоторое количество вина для ускорения свертывания крови. Подобный орально-генитальный контакт, считали антисемиты, делал пенис еврея опасным источником возможного заражения для неевреев. В 1581 году французский писатель Мишель де Монтень, мать которого была еврейкой из Испании, «очень внимательно» наблюдал за совершением мецицы в Риме. Как только головка члена оказалась обнажена, писал Монтень, священнослужителю сразу подали сосуд, и, взяв в рот немного вина, он

тут же прикоснулся губами к окровавленной головке члена этого младенца, после чего сплюнул кровь, которую только что втянул губами, и вновь наполнил рот вином… При этом он был весь в крови.

Несмотря на происхождение своей матери, сам Монтень не был обрезан и получил католическое воспитание.

Большинство евреев отказались от процедуры мецицы еще до начала XIX века. Но во Фрейберге (ныне Пршибор), небольшом городке в Моравии, где в 1856 году в однокомнатной квартирке над кузницей появился на свет Зигмунд Фрейд, обрезание мальчику сделали именно таким образом. Почти все еврейские общины, продолжавшие практиковать обряд мецицы (кроме той, к которой принадлежал Фрейд), настаивали — по гигиеническим соображениям, — чтобы пенис младенца накрывали стеклянной трубочкой, когда после обрезания с него надлежало снять капельку крови[150] — нововведение, которое делало этот акт чисто символическим. В 1911 году Франц Кафка даже написал по этому поводу ироническую элегию. В своем дневнике он сравнивал «пресное», но безопасное обрезание, которое только что сделали в Праге его племяннику, со странным, но захватывающим ритуалом прошлых лет, когда пенис младенца «обсасывал полупьяный красноносый раввин, у которого дурно пахло изо рта». Кафка — не единственный гениальный писатель, которого притягивала и отталкивала сексуальная двусмысленность этого обычая. В романе «Иосиф и его братья» Томас Манн рассматривал обрезание как знак божественного единения между иудеями и Богом, в результате которого мужчины-иудеи делались более женственными. Зато в романе «Кровь Вельсунгов» он повторил одно из стародавних измышлений о необычайной чувственности и потенции евреев, описав, как еврей наставляет рога немцу, совращая его невесту — свою собственную сестру.

Правда, совращение других евреев — это одно, а совращение христиан — нечто совершенно иное. Христиане испытывали по этому поводу сильный страх, что было вызвано одной из самых невероятных генетических теорий, появившихся в XIX веке. Она получила название «телегония» и была впервые озвучена в докладе, присланном в Лондонское королевское общество в 1820 году английским графом Мортоном. В 1815 году Мортон случил свою гнедую кобылу с самцом африканской квагги (полностью истребленным сегодня подвидом равнинной зебры с характерными полосками в шейном отделе туловища). После рождения одного полосатого жеребца кобылу продали, и ее новый владелец случил ее с черным арабским скакуном. Так вот все жеребята, рожденные от этих двух лошадей в разные годы, писал Мортон, также отличались свойственной квагги полосатостью, хотя ни тот, ни другой родитель кваггой не был.

Это утверждение, которое впоследствии было опровергнуто, использовалось к качестве доказательства того, что потомство любой самки — в том числе и дети любой женщины — будет всегда походить, внешне и внутренне, на самца, который первым вступил с ней в сексуальный контакт. Эта новость воспламенила антисемитские чувства по всей Европе, особенно в Вене, где жил Фрейд и, позднее, Гитлер. В 1920–1930-е годы газета «Штюрмер», орган нацистской партии, нередко публиковала карикатуры, которые изображали евреев с огромными, распухшими от эрекции и сифилиса членами. И все они, как один, вожделели невинных христианских девушек. Эта клевета подпитывалась совершенно невероятным, но широко распространенным убеждением, что сами евреи сифилисом никогда не болеют. В самой природе еврейства и его сатанинской сущности, утверждали теоретики расовой ненависти, заложено стремление разлагать белую расу, создавая среди основной массы населения тайных евреев с помощью огромного заразного пениса. Христианское общество могло излечиться от этой угрозы лишь с помощью кастрации, что время от времени и вправду происходило, когда в духе линчеваний на американском Юге различные «добровольческие комитеты» устраивали расправы над евреями. Еврейский пенис, так же как и негритянский, воспринимали с расовых позиций, преподносили как угрозу, а порой и отсекали.

Вот какие события и веяния формировали среду, в которой рос и развивался Зигмунд Фрейд. Он изучал медицину, лечил больных и размышлял о том, что творилось вокруг. Этот невероятно творческий и плодовитый период его жизни вылился в многочисленные труды, в которых Фрейд изобретал новый способ трактовки тогдашнего мира. Этот спорный метод вобрал в себя многие из обвинений, высказывавшихся в адрес еврейского пениса, и, по выражению профессора Гилмана, «сделал их универсальными», то есть превратил в истины, применимые ко всем. Психоанализ Фрейда — способ чтения прошлого, как индивидуального, так и общечеловеческого, — сфокусировал свое внимание на пенисе больше, чем любая интеллектуальная система, которая существовала до него. Осознаем мы это или нет, говорил Фрейд, но каждый из нас испытывает страх кастрации. Все мы помешаны на сексе. Все мы, и мужчины, и женщины, проходим через фаллическую стадию развития. Все испытываем инцестные эротические желания. Все реагируем на фаллические символы. И не потому, что мы — евреи, а потому, что все мы — люди.

* * *

Летом 1900 года в Ахензее, курортном альпийском местечке, произошла последняя встреча двух друзей. А в том, что эти двое были друзьями, нет ничего удивительного. Оба они, и Зигмунд Фрейд и Вильгельм Флис, были немецкими евреями, оба были практикующими врачами, оба шли в своих исследованиях непроторенными маршрутами, поэтому к ним обоим представители традиционной медицины относились с большим подозрением. Но хотя дружба их была, несомненно, личного характера, от нее была и ощутимая профессиональная польза: они оказывали друг другу взаимную поддержку, необходимую им обоим. Некоторые из самых противоречивых идей Фрейда были только что обнародованы в его работе «Толкование сновидений», где он утверждал, что сны, не воспринимавшиеся хоть сколь-нибудь серьезно большинством людей, были на самом деле «царской дорогой к познанию бессознательного» — неорганизованного и хаотичного пространства, озабоченного фаллической сексуальностью. У Флиса, отоларинголога из Берлина, тоже было много дерзких и неординарных идей. Одна из них касалась биологической связи между носом и гениталиями. Флис обнаружил ее при лечении менструальных спазмов, когда попробовал прикладывать тампоны с жидким кокаином к «генитальным точкам» внутри носа. Другая его теория провозглашала бисексуальность всех людей. Еще одна исходила из того, что жизнь любого человека складывается из периодических циклов — у женщин такой цикл длится 28 дней, а у мужчин — 23.