Максим Горький - Макар Чудра и многое другое…

• Название: Макар Чудра и многое другое…
• Автор: Максим Горький
• Издательство: ACT, Астрель
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-087194-0, 978-5-271-34603-3

Максим Горький – писатель, творчество которого казалось бы всем знакомо, хотя бы по школьной программе. Его провозгласили классиком литературы социалистического реализма и тем самым фактически избавили от всякой критики, навязав читателям определенное, восторженно-хвалебное отношение к его творчеству.

Но если отбросить все то, что так тщательно внушали нам, можно разглядеть ЛИЧНОСТЬ, фигуру прежде всего интересную гуманную и страдающую.

Понимание творчества Горького требует самостоятельности мышления и самых неординарных неожиданных подходов. Это поможет вам насладиться многогранностью его таланта…

---

Б а р о н. Квашня! На базар пора…

К в а ш н я. Идем, сейчас! (Анне). Хочешь – пельмешков горяченьких дам?

А н н а. Не надо… спасибо! Зачем мне есть?

К в а ш н я. А ты – поешь. Горячее – мягчит. Я тебе в чашку отложу и оставлю… захочешь когда, и покушай! Идем, барин… (Клещу.) У, нечистый дух… (Уходит в кухню.)

А н н а (кашляя). Господи…

Б а р о н (тихонько толкает Настю в затылок). Брось… дуреха!

Н а с т я (бормочет). Убирайся… я тебе не мешаю.

Барон, насвистывая, уходит за Квашней.

С а т и н (приподнимаясь на нарах). Кто это бил меня вчера?

Б у б н о в. А тебе не все равно?…

С а т и н. Положим – так… А за что били?

Б у б н о в. В карты играл?

С а т и н. Играл…

Б у б н о в. За это и били…

С а т и н. М-мерзавцы…

А к т е р (высовывая голову с печи). Однажды тебя совсем убьют… до смерти…

С а т и н. А ты – болван.

А к т е р. Почему?

С а т и н. Потому что – дважды убить нельзя.

А к т е р (помолчав). Не понимаю… почему – нельзя?

К л е щ. А ты слезай с печи-то да убирай квартиру… чего нежишься?

А к т е р. Это дело не твое…

К л е щ. А вот Василиса придет – она тебе покажет, чье дело…

А к т е р. К черту Василису! Сегодня баронова очередь убираться… Барон!

Б а р о н (выходя из кухни). Мне некогда убираться… я на базар иду с Квашней.

А к т е р. Это меня не касается… иди хоть на каторгу… а пол мести твоя очередь… я за других не стану работать…

Б а р о н. Ну, черт с тобой! Настёнка подметет… Эй, ты, роковая любовь! Очнись! (Отнимает книгу у Насти.)

Н а с т я (вставая). Что тебе нужно? Дай сюда! Озорник! А еще – барин…

Б а р о н (отдавая книгу). Настя! Подмети пол за меня – ладно?

Н а с т я (уходя в кухню). Очень нужно… как же!

К в а ш н я (в двери из кухни – Барону). А ты – иди! Уберутся без тебя… Актер! тебя просят, – ты и сделай… не переломишься, чай!

А к т е р. Ну… всегда я… не понимаю…

Б а р о н (выносит из кухни на коромысле корзины. В них – корчаги, покрытые тряпками). Сегодня что-то тяжело…

С а т и н. Стоило тебе родиться бароном…

К в а ш н я (Актеру). Ты смотри же, – подмети! (Выходит в сени, пропустив вперед себя Барона.)

А к т е р (слезая с печи). Мне вредно дышать пылью. (С гордостью). Мой организм отравлен алкоголем… (Задумывается, сидя на нарах.)

С а т и н. Организм… органон…

А н н а. Андрей Митрич…

К л е щ. Что еще?

А н н а. Там пельмени мне оставила Квашня… возьми, поешь.

К л е щ (подходя к ней). А ты – не будешь?

А н н а. Не хочу… На что мне есть? Ты – работник… тебе – надо…

К л е щ. Боишься? Не бойся… может, еще…

А н н а. Иди, кушай! Тяжело мне… видно, скоро уж…

К л е щ (отходя). Ничего… может – встанешь… бывает! (Уходит в кухню.)

А к т е р (громко, как бы вдруг проснувшись). Вчера, в лечебнице, доктор сказал мне: ваш, говорит, организм – совершенно отравлен алкоголем…

С а т и н (улыбаясь). Органон…

А к т е р (настойчиво). Не органон, а ор-га-ни-зм…

С а т и н. Сикамбр…

А к т е р (машет на него рукой). Э, вздор! Я говорю – серьезно… да. Если организм – отравлен… значит – мне вредно мести пол… дышать пылью…

С а т и н. Макробиотика… ха!

Б у б н о в. Ты чего бормочешь?

С а т и н. Слова… А то еще есть – транс-сцедентальный…

Б у б н о в. Это что?

С а т и н. Не знаю… забыл…

Б у б н о в. А к чему говоришь?

С а т и н. Так… Надоели мне, брат, все человеческие слова… все наши слова – надоели! Каждое из них слышал я… наверное, тысячу раз…

А к т е р. В драме «Гамлет» говорится: «Слова, слова, слова!» Хорошая вещь… Я играл в ней могильщика…

К л е щ (выходя из кухни). Ты с метлой играть скоро будешь?

А к т е р. Не твое дело (Ударяет себя в грудь рукой.) «Офелия! О… помяни меня в твоих молитвах!..»

За сценой, где-то далеко, – глухой шум, крики, свисток полицейского.

Клещ садится за работу и скрипит подпилком.

С а т и н. Люблю непонятные, редкие слова… Когда я был мальчишкой… служил на телеграфе… я много читал книг…

Б у б н о в. А ты был и телеграфистом?

С а т и н. Был… (Усмехаясь.) Есть очень хорошие книги… и множество любопытных слов… Я был образованным человеком… знаешь?

Б у б н о в. Слыхал… сто раз! Ну и был… эка важность!.. Я вот – скорняк был… свое заведение имел… Руки у меня были такие желтые – от краски: меха подкрашивал я, – такие, брат, руки были желтые – по локоть! Я уж думал, что до самой смерти не отмою… так с желтыми руками и помру… А теперь вот они, руки… просто грязные… да!

С а т и н. Ну и что же?

Б у б н о в. И больше ничего…

С а т и н. Ты это к чему?

Б у б н о в. Так… для соображения… Выходит: снаружи как себя ни раскрашивай, все сотрется… все сотрется, да!

С а т и н. А… кости у меня болят!

А к т е р (сидит, обняв руками колени). Образование – чепуха, главное – талант. Я знал артиста… он читал роли по складам, но мог играть героев так, что… театр трещал и шатался от восторга публики…

С а т и н. Бубнов, дай пятачок!

Б у б н о в. У меня всего две копейки…

А к т е р. Я говорю – талант, вот что нужно герою. А талант – это вера в себя, в свою силу…

С а т и н. Дай мне пятак, и я поверю, что ты талант, герой, крокодил, частный пристав… Клещ, дай пятак!

К л е щ. Пошел к черту! Много вас тут…

С а т и н. Чего ты ругаешься? Ведь у тебя нет ни гроша, я знаю…

А н н а. Андрей Митрич… Душно мне… трудно…

К л е щ. Что же я сделаю?

Б у б н о в. Дверь в сени отвори…

К л е щ. Ладно! Ты сидишь на нарах, а я – на полу… пусти меня на свое место, да и отворяй… а я и без того простужен…

Б у б н о в (спокойно). Мне отворять не надо… твоя жена просит…

К л е щ (угрюмо). Мало ли кто чего попросил бы…

С а т и н. Гудит у меня голова… эх! И зачем люди бьют друг друга по башкам?

Б у б н о в. Они не только по башкам, а и по всему прочему телу. (Встает.) Пойти, ниток купить… А хозяев наших чего-то долго не видать сегодня… словно издохли. (Уходит.)

Анна кашляет. Сатин, закинув руки под голову, лежит неподвижно.

А к т е р (тоскливо осмотревшись вокруг, подходит к Анне). Что? Плохо?

А н н а. Душно.

А к т е р. Хочешь – в сени выведу? Ну, вставай. (Помогает женщине подняться, накидывает ей на плечи какую-то рухлядь и, поддерживая, ведет в сени.) Ну-ну… твердо! Я – сам больной… отравлен алкоголем…

К о с т ы л е в (в дверях). На прогулку? Ах, и хороша парочка, баран да ярочка…

А к т е р. А ты – посторонись… видишь – больные идут?…

К о с т ы л е в. Проходи, изволь… (Напевая под нос что-то божественное, подозрительно осматривает ночлежку и склоняет голову налево, как бы прислушиваясь к чему-то в комнате Пепла.)

Клещ ожесточенно звякает ключами и скрипит подпилком, исподлобья следя за хозяином.

Скрипишь?

К л е щ. Чего?

К о с т ы л е в. Скрипишь, говорю?

Пауза.

А-а… того… что бишь я хотел спросить? (Быстро и негромко.) Жена не была здесь?

К л е щ. Не видал…

К о с т ы л е в (осторожно подвигаясь к двери в комнату Пепла) Сколько ты у меня за два-то рубля в месяц места занимаешь! Кровать… сам сидишь… н-да! На пять целковых места, ей-богу! Надо будет накинуть на тебя полтинничек…

К л е щ. Ты петлю на меня накинь да задави… Издохнешь скоро, а все о полтинниках думаешь…

К о с т ы л е в. Зачем тебя давить? Кому от этого польза? Господь с тобой, живи, знай, в свое удовольствие… А я на тебя полтинку накину, – маслица в лампаду куплю… и будет перед святой иконой жертва моя гореть… И за меня жертва пойдет, в воздаяние грехов моих, и за тебя тоже. Ведь сам ты о грехах своих не думаешь… ну вот… Эх, Андрюшка, злой ты человек! Жена твоя зачахла от твоего злодейства… никто тебя не любит, не уважает… работа твоя скрипучая, беспокойная для всех…

К л е щ (кричит). Ты что меня… травить пришел?

Сатин громко рычит.

К о с т ы л е в (вздрогнув). Эк ты, батюшка…

А к т е р (входит). Усадил бабу в сенях, закутал…

К о с т ы л е в. Экой ты добрый, брат! Хорошо это… это зачтется все тебе…

А к т е р. Когда?

К о с т ы л е в. На том свете, братик… там все, всякое деяние наше усчитывают…

А к т е р. А ты бы вот здесь наградил меня за доброту…

К о с т ы л е в. Это как же я могу?

А к т е р. Скости половину долга…

К о с т ы л е в. Хе-хе! Ты все шутишь, милачок, все играешь… Разве доброту сердца с деньгами можно равнять? Доброта – она превыше всех благ. А долг твой мне – это так и есть долг! Значит, должен ты его мне возместить… Доброта твоя мне, старцу, безвозмездно должна быть оказана…