Ульрика Кесслер - Ричард I Львиное Сердце

• Название: Ричард I Львиное Сердце
• Автор: Ульрика Кесслер
• Издательство: Харьков; Фолио; Ростов н/Д: Феникс, 1997. - 480 с.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: 966-03-0170-7

Анализируя летописные источники, обширную историческую литературу, сопоставляя точки зрения, позиции, поступки участников описываемых событии, Ульрика Кесслер стремится раскрыть мотивы деяний Ричарда 1 Львиное Сердце (1157–1199). короля Англии с 1189 г, государственного деятеля военачальника, политика, дипломата, показать трагическую судьбу одного из самых могущественных властелинов своей эпохи Автору удалось заново воссоздать образ английского кораля, убрать из его биографии сложившиеся за столетия клише и стереотипы, устранить превратные толкования многих его поступков и ввести читателя в грозный и захватывающий мир европейского средневековья, рыцарства и крестовых походов.

---

Но мы, возможно, так никогда бы и не узнали об инциденте с кораблем, если бы Ричарду однажды не понадобилось заглянуть в прошлое Конрада. И если инцидент действительно имел место, то должен был случиться задолго до смерти Конрада, так как вначале никому и в голову не приходило установить какую-либо связь между этими двумя событиями. По этой же причине можно допустить, что он не был слишком серьезным. Ведь если бы при дворе Конрада, ставшего теперь двором племянника Ричарда, сразу же вспомнили о кровавых злодеяниях Конрада по отношению к ассасинам, то нс было бы ничего проще, чем противопоставить эту историю французской пропаганде против Ричарда, и, уж по крайней мере, Амбруаз знал бы что-нибудь об этом корабле. Поразительная задержка, с которой «правда» о смерти Конрада увидела свет божий, доказывает не только то, что сначала никто в ней не был заинтересован, но и возбуждает подозрения, что это не более, как построенная по чьему-то заказу из кирпичиков правды ложь. На основании расхождений в историях о корабле нельзя обвинить Ричарда, но и оправдать его из-за существования различных версий также не представляется возможным.

Не исключено, что у Говдена нашли отражение действительно имевшие место во время крестового похода контакты между Ричардом и Синаном. Амбруаз и Itinerarium говорят о Старце Горы как о повелителе Музэ или Муссэ, при этом, должно быть, имея в виду, конечно, весьма вольное производное от персидского Аламут. В Gesta и Chronica Говдена также можно встретить dominus Muscae[123] и, соответственно, Musse, но без какой-либо связи с главой ассасинов. Тот же в Chronica, напротив, предстает, как «regis Accinorum id est de Assasis»[124].Повелитель Муссэ (Muscae) Говдена играет определенную роль в посольствах Салах ад-Дина во время осады Акки, то есть в июне и июле 1191 года, он и сам однажды посылает посольство к христианским королям. В первом качестве он не представляет для нас никакого интереса. Издатель Говдена Стаббс переводит Muscae и, соответственно, Musse, как Мосул, и при этом утверждает, что летописцы здесь допустили ошибку, так как повелитель Мосула в то время был лоялен по отношению к Салах ад-Дину и не мог быть последним назван врагом айюбидо-христианского союза. Содержание предложения о предполагаемой готовности отдать всю страну в качестве платы за заключение союза, нереально, так что предложение редактора исправить ошибку не проходит: о главе ассасинов он не думал, и это не удивительно, так как описываемая в тексте политическая ситуация в то время, о котором идет речь, ему видится совершенно в ином свете. На этом можно было бы и завершить рассмотрение вопроса о том, каким образом посольство Салах ад-Дина по пути в Chronica Говдена оконфузилось.

Иначе обстоит дело с известием, датированным 16 июля 1191 года, сообщающим, что в этот день посланник «ех parte domini Muscae et filii Noradini»[125] (согласно Gesta), «ex parte domini Musse et filiorum Noradini»[126] (согласно Chronica) пришли к Ричарду и Филиппу, чтобы просить у них помощи против Салах ад-Дина. Ситуация обратная вышеупомянутой. Менее вероятно, что Говден изобрел посольство, чем неверно передал содержание послания. Но так как определенно никто тогда не мог прийти из Мосула и это не мог быть родственник Нур ад-Дина, то, вероятнее всего, на контакт с крестоносцами впервые пошел тот шейх, чье имя через пару месяцев, — когда Говден уже давно был дома., — оказалось у всех на устах и которого посвященные могли прямо связывать даже с персидским Аламутом. Записанные на месте событий Говденом в форме дневниковых заметок строчки отражали несовершенный уровень знаний, для которого повелитель Муссэ все еще оставался пустым звуком. Но поскольку летописец интересовался историей, он мог подхватить информацию, которая когда-то соответствовала реальности: примерно за двадцать лет до этого действительно был союз между повелителем Муссэ, то есть Синаном, и сыном Нур ад-Дина. И то, о чем дальше пишется в Gesta, а именно, что посланники изъявили желание перейти в христианство, вначале представляется обычной игрой воображения христиан, считавших, что все проблемы можно было бы решить, если бы язычники крестились, приобретает иной оттенок, если вспомнить сообщение Вильгельма Тирского от 1172 года: тогда ассасины — Синан с 1169 года был их сирийским главой — стремились к союзу с королем Амори, и даже против Нур ад-Дина, и выразили желание перейти в христианство. Однако тамплиеры, которым те были обязаны платить дань, сорвали заключение союза, убив посланников. Вскоре после этого Синан выступает защитником сыновей Нур ад-Дина против пришедшего к тому времени к власти Салах ад-Дина. Теперь он с ним примирился. Эти два факта не только иллюстрируют политические метания Старца Горы — для еще незнакомых с местными условиями христианских летописцев соотношение сил в мусульманском мире не поддавалось логическому обоснованию. Враг Салах ад-Дина мог представлять для него особый интерес, и, поскольку Синан, повелитель Муссэ, однажды уже был врагом, то сказочное сообщение Говдена приобретает долю правдоподобия — в отношении прошлого. Если же думать о будущем, предложение о крещении приобретает подспудный смысл: появившиеся вскоре в Тире будущие убийцы Конрада симулируют особенно убедительно приверженность христианству.

Значение данного места не следует переоценивать — определенность не достигается, но на сцене появляется Синан, действующий в интересах Салах ад-Дина и встреченный им еще во время крестового похода. Ибн аль-Атир утверждает, что будто бы Салах ад-Дин заказал ему в первую очередь убийство Ричарда, и уже попутно Конрада, для чего и посылается посольство. И добавляет, что главе ассасинов показалось нецелесообразным одновременно избавлять Салах ад-Дина от обоих врагов, что вновь показывает его как гибкого тактика. Если посланцы повелителя Муссэ Говдена действительно были ассасинами, то Ричард мог впоследствии сам без стеснения послать посольство к их главе. Между тем, могли существовать контакты, о которых в летописях нет и тени намека; ассасины были постоянно заинтересованы в сотрудничестве с христианскими правителями.

Удивительным остается отнесенный всеми редакциями Эракла и «Эрнулем» к 1194 году и местами подробно описанный визит Генриха Шампанского к преемнику Синана, высланному из Персии и сейчас фактически зависимому от Аламута, предводителя ассасинов. Тот пригласил к себе Генриха и продемонстрировал ему свою власть, приказав нескольким юношам броситься с обрыва в пропасть, где они разбились насмерть. После чего, в соответствии с этой версией, якобы и было сделано предложение: кинжал ассасинов в его распоряжении, если он пожелает избавиться от своих врагов. Даже если скептически отнестись к отдельным деталям, нет оснований сомневаться в самом факте визита. Был ли Генрих чем-то обязан ассасинам или должен был чувствовать себя чем-то им обязанным? Даже если его, изображаемого еще довольно молодым и кротким юношей, и невозможно представить себе заказчиком убийства Конрада, он все же был тем, кому это преступление принесло выгоды. Ни он, ни Ричард не делают публичных, хотя бы формальных жестов протеста в сторону ассасинов по поводу убийства всеми избранного короля и, в данном случае, предшественника по должности, Конрада. Генрих посещает двор главы ассасинов, а Ричард по просьбе Салах ад-Дина открыто включает ассасинов в условия перемирия. Последнее, по крайней мере, доказывает, что с его стороны, во всяком случае, вновь создается видимость, что между крестоносцами и ассасинами не существует никаких счетов — и что, еще до обнаружения подлинных причин, есть убежденность в справедливости дела Синана.

Последующее развитие событий, связанное со случайным характером предыдущих, несуразности в оправдательной кампании, счастливое решение проблемы, династическая точка зрения и тот факт, что Ричард так и не сделал Гвидо королем, очевидная параллель с Лоншаном, которого он оставил на службе уже после того, как назначил ему преемника, так что Уолтер Руанский аналогичным образом вышел из тени, чтобы взять власть, как впоследствии Генрих, — все это обстоятельства, далеко не способствующие укреплению нашей убежденности в невиновности Ричарда в деле Конрада. И, наконец, намечавшееся сближение Конрада с Салах ад-Дином не было для Ричарда неожиданностью — он давно знал об этом, и его поведение убедительно свидетельствует о том, что он даже был неплохо осведомлен о ходе их переговоров. Таким образом, у него было достаточно времени, чтобы принять меры предосторожности в случае крайней необходимости. Разумеется, ничто не говорит убедительнее против презумпции виновности Ричарда, чем состояние интересов Салах ад-Дина на момент убийства.

Баха ад-Дин предоставляет нам неопровержимое доказательство того, что Салах ад-Дин был поставлен в известность самим Конрадом о предстоящем соглашении с Ричардом и это известие застало его врасплох. Выдвинутое Имад ад-Диноми охотно повторяемое другими утверждение, что убийство Конрада было невыгодно Салах ад-Дину уже потому, что тот был врагом Ричарда, не отражает сложившуюся к моменту преступления ситуацию и не учитывает новую расстановку сил: дипломатия, направленная на то, чтобы, натравливая друг против друга христианских врагов, заставить их понизить свои требования, вопреки всем ожиданиям потерпела фиаско. И едва ли правомерно пренебрегать столь сильным политическим мотивом, как срыв такой опасной коалиции посредством выведения из игры Конрада.