Павел Анненков - Литературные воспоминания

• Название: Литературные воспоминания
• Автор: Павел Анненков
• Жанр: Биографии и Мемуары

Русский литературный критик, публицист, мемуарист. Первый пушкинист в литературоведении. Друг В. Белинского, знакомый К. Маркса, Бакунина, многих русских писателей (Н. В. Гоголя, И. С. Тургенева, А. И. Герцена и других).

---

[159] Имеется в виду книга Луи Блана „Histoire des dix ans“ („История десяти лет“), появлявшаяся частями в 1841–1844 гг. Белинский познакомился с первой частью ее в начале 1843 г. (см. Белинский, т. XII, стр. 154). В дальнейшем Белинский понял буржуазную ограниченность Луи Блана (см., например, его письма к В. П. Боткину от 6 февраля 1847 г., от 7/19 июля 1847 г., от 2–6 декабря 1847 г. — Белинский, т. XII. стр. 323. 385. 449).

[160] Анненков полемизирует здесь с мнением, которое в свое время не раз высказывали Герцен, Чернышевский, Добролюбов. Например, Герцен, имея в виду „плебейский“ склад Белинского, писал в 1851 r.: „Белинский был совершенно свободен от влияний, которым мы поддаемся… Для него истины, выводы были не абстракциями, не игрой ума, а вопросами жизни и смерти“ (Герцен, т. VII, стр. 236). Анненков почти повторяет слова Герцена, но вульгаризирует его мысль, сводя дело к „демократической натуре“. Однако мнение, которое опровергает здесь Анненков, получило подтверждение в последующих историко-литературных изысканиях, опровергнувших легенду о „единстве“ демократов и либералов в сороковые годы, якобы стоявших на одной и той же либерально-западнической платформе.

[161] Вернувшись из-за границы в Петербург в ноябре 1843 г. и направляясь, очевидно, в Симбирск, Анненков был в начале декабря 1843 г. в Москве (см. Герцен, т. II, стр. 318), где и познакомился с Герценом в это время, а не осенью.

[162] Темой лекции Грановского была средневековая история Франции и Англии, (Прим. П. В. Анненкова.)

[163] Грановский приступил к чтению публичных лекций в конце ноября 1843 г. и закончил курс 22 апреля 1844 г. В этот же день в доме С. Т. Аксакова состоялся „дружеский“ обед, о котором говорит здесь Анненков (описание обеда см. в „Литературных воспоминаниях“ И. И. Панаева, Гослитиздат, 1950, стр. 203–205). Мысль о возможности примирения со славянофилами разделял в это время и Герцен, обвиняя Белинского в „крайностях“, хотя и понимал: „Неблагородство славянофилов „Москвитянина“ велико, они добровольные помощники жандармов“ (Герцен, т. II, стр. 319). Когда весть о мнимом примирении „московских друзей“ со славянофилами дошла до Белинского, он заметил, по свидетельству Панаева. „Какое это примирение? И неужели Грановский серьезно верит в него? Быть не может!..“ (И. И. Панаев, Литературные воспоминания, стр. 206).

[164] Veuillot Луи (1813–1883) — французский реакционный публицист, представитель католической партии. „Рёге Duchene“ („Отец Дюшен“) — газета, выходившая во время Великой французской буржуазной революции и отличавшаяся резкостью тона, крайней прямолинейностью выводов.

[165] Статья, или „юмористическое письмо“, Герцена „Москва и Петербург“ написана, по его собственному свидетельству, в Новгороде в 1842 г. В свое время не была напечатана в России по цензурным условиям и ходила по рукам. Впервые напечатана во 2-м листе „Колокола“ рт 1 августа 1857 г. с небольшим предисловием (см. Герцен, т. II. стр. 33–42).

[166] Анненков имеет в виду крестьянскую реформу 1861 г. и судебную реформу 1864 г. Если первая была проведена крепостниками с наибольшим сохранением остатков крепостничества, то вторая являлась наиболее буржуазной из реформ шестидесятых годов. Гражданский суд перестраивался по образцу западноевропейского буржуазного суда, c гласностью следствия и судебного разбирательства, с привлечением присяжных заседателей, адвокатуры и т. д.

[167] Портрет Герцена, нарисованный здесь Анненковым, тенденциозен. Само собой разумеется, что раздражение, каким проникнута вся характеристика, вызывалось у Анненкова не „абстрактным либерализмом“ Герцена, а его решительным переходом на позиции революционной демократии и его борьбой с бывшими „друзьями“, то есть русскими либералами. Это и именует здесь Анненков „готовностью попрать все связи и воспоминания, все старые симпатии“. „Стояние на карауле… при всякой частной и национальной склонности“ — выступление Герцена в защиту польского восстания 1863 г., окончательно оборвавшее его многолетние дружеские связи с бывшими приятелями из либералов, в том числе и с Анненковым (см. последнее из дошедших до нас писем Герцена к Анненкову от 6 августа 1864 г. — „Звенья“, 1934, стр. 424).

[168] Мне вспомнился при этом характеристический анекдот. После 1848 года один из русских эмигрантов, Сазонов, вздумал составить альбом из портретов тогдашней немногочисленной русской эмиграции, которую называл настоящей Россией. Он обратился к Герцену за портретом. „Я согласен дать, — отвечал Герцен, — мой портрет в коллекцию, но с тем, чтобы в нее был принят и сотоварищ мой — крепостной лакей, недавно убежавший от своего барина в Париже“. (Прим. П. В. Анненкова.)

[169] К числу поэтических страниц, каких у Герцена много, принадлежит описание его последнего путешествия в Неаполь и посещения там монастыря кармелитов. Горькие, глубоко печальные и трогательные мысли, внушенные ему тихим монастырем, показывают состояние его души и принадлежат к драгоценным автобиографическим остаткам, которыми следует дорожить по справедливости. (Прим. П. В. Анненкова.)

Анненков имеет в виду „письмо“ Герцена „С континента“ (1863), действительно проникнутое скорбью человека, убеждающегося в том, что. вопреки всем утопическим надеждам, ненавистный ему буржуазный, „мещанский“ строй становится уделом даже стран, „запоздавших“ в своем развитии (Герцен, т. XVII, стр. 286). Есть основание предполагать, что эту статью, вплоть до ее терминологии, Анненков и положил в основу „Воспоминаний“ как своего рода психологическую „разгадку“ драмы Герцена.

[170] Горячие статьи его о Грановском в „Московских ведомостях“, 1844, и в „Москвитянине“, 1844, еще и тем были замечательны, что он протягивал в них руку славянской партии, предлагая мир на честных условиях. Вот что выговаривал он у нее для своих единомышленников:

„Нет положения объективнее относительно прошедшего Европы, как положение русского. Конечно, чтоб воспользоваться им, недостаточно быть русским, а надобно достигнуть общечеловеческого развития, надобно именно не быть исключительно русским, то есть понимать себя не противоположным Западной Европе, а братственным“ („Москвитянин“, 1844 г., № 7). Партия славянофилов отчасти приняла эти условия мира, как увидим, но с оговорками, много их изменившими. (Прим. П. В. Анненкова.)

Первая статья Герцена „Публичные чтения г. Грановского (Письмо в Петербург)“ напечатана в 1843 г. в „Московских ведомостях“ от 27 ноября (№ 142); вторая — в „Москвитянине“, 1844, № 7, с подзаголовком от редакции: „Сообщено“. Белинский отрицательно отнесся к той и другой статье, но высказал это Герцену лишь в письме от 26 января 1845 г., когда с публичными лекциями, в противовес Грановскому, выступил Шевырев. „Если бы ты имел право между первою и второю лекциею Шевырки тиснуть статейку — вторая лекция, наверное, была бы принята с меньшим восторгом. По моему мнению, стыдно хвалить то, чего не имеешь права ругать, — писал Белинский, — вот отчего мне не понравились твои статьи о лекциях Грановского; (Белинский, т. XII, стр. 250).

[171] Указание на 1834 г. как начало увлечения сен-симонизмом (год ареста Герцена, Огарева и др.) неточно. М. К. Лемке, например, не без основания замечал, что „сен-симонизм был уже знаком“ Герцену — двадцатилетнему юноше (А. И. Герцен, Полн. собр. соч. и писем, под ред. М. Лемке, т. I, стр. 525). Об этом см. письмо Герцена к Н. П. Огареву от 19 июля 1833 г. (т а м ж е, стр. 117–118). О кружке Герцена с обильной публикацией писем Анненков писал в дальнейшем в биографическом этюде „Идеалисты тридцатых годов“, напечатанном в „Вестнике Европы“ 1883 г. (см. также Анненков и его друзья. стр. 1-110).

[172] См. об этом в заключении гл. VII, части первой „Былого и дум“ Герцена.

[173] Это отразилось и в переписке Белинского. В ряде его писем 1840 г. Герцен за свою якобы „отсталость“ в философии называется в насмешку „спекулятивной натурой“ (см. Белинский, т. XI, стр. 529, 556).

[174] Речь идет об известном московском салоне Авдотьи Петровны Елагиной (1789–1877). Личная привлекательность и разносторонняя образованность Елагиной сделали ее дом в тридцатых и сороковых годах одним из наиболее любимых и посещаемых средоточий литературных и научных сил того времени. Ее салон посещали Чаадаев, Гоголь, Герцен, Грановский. Кавелин. В дневнике Герцена сохранилась запись об А. П. Елагиной, относящаяся ко времени, о котором идет речь в воспоминаниях Анненкова: „… чрезвычайно умная женщина, без цитат. просто и свободно. Она грустит о славянобесии сыновей. Между тем оно растет и растет в Москве“ (Герцен, т. II, стр. 242).

[175] В конце 1844 г. Н. М. Языков написал и пустил по рукам три рифмованных памфлета: „К не нашим“, „Послание к К. Аксакову“, „Послание к П. Я. Чаадаеву“, которые справедливо расценивались как прямой донос на Чаадаева, Грановского и Герцена. 10 января 1845 г. Герцен записал в своем дневнике: „Стихи Языкова с доносом на всех нас привели к объяснениям, которые, с своей стороны, чуть не привели к дуэли Грановского и Петра Киреевского… После всего этого наконец личное отдаление сделалось необходимым“ (Герцен, т. II, стр. 403).