Александр Гера - Набат-3

• Название: Набат-3
• Автор: Александр Гера
• Издательство: Издательство АСТ
• Жанр: Триллер
• Год: 1999

Это — роман-предупреждение. Роман о том, как, возможно, и НЕ БУДЕТ, но МОЖЕТ БЫТЬ. И если так будет — это будет страшно… Это невероятная смесь реальности и фантастики, политического триллера и антиутопии, настоящего и будущего, книга, в которой трудно отличить вымысел от истины. Страна стоит на пороге перемен. Страна стоит перед выбором. И если выбор будет неверный, случится СТРАШНОЕ. Если промолчат миллионы людей, к власти придут единицы тех, кого назвать людьми нельзя. И тогда Бог отвернется от страны, отдавшейся во власть дьяволу. Такова цена молчания. Цена ошибки… Так МОЖЕТ БЫТЬ. Так БЫТЬ НЕ ДОЛЖНО…

---

Балбес Шурик сидел тут же и ждал, когда пар из мамаши частично выйдет и можно будет выудить у нее пару сотен баксов. Как бы на зализывание ран моральных.

Так оно и случилось в конце концов. Он умело вызвал гнев мамани и не без основания надеялся получить отступные. А что обидчик будет наказан, он не сомневался. Попроси маманю суп сварить, бурда получится, объяснить, что такое «резервуар», сроду не объяснит, с презервативом спутает, а делать пакости — тут она мастер… Снабдив сынулю баксами и отослав прочь полногрудую секретаршу, она стала обдумывать план мщения.

— Я тебя жестоко накажу, мерзавец! — шептала она страстно. Змеиные шкурки, толченные в ступке? Крысиные погадки?

Н-е-е-е-т… Настоящая колдунья и порчу наведет по-настоящему!

«Кровь из носу, но мой мальчик станет помощником депутата!»

Это был первый акт мщения.

Как раз сегодня ее должна посетить какая-то думская сучка, с ней она быстро сговорится.

Раньше Мотвийчук — относилась ко всем обитателям Думы обыденно, как к носителям приличного заработка. Принимала вежливо, врала упоенно. посетители не жаловались. Если бы не желание сына стать помощником депутата. Секретутки-раскладушки, иначе она их не называла, платили хорошо, гадая на своих содержателей, и гадание, всегда сходилось. Их боссы становились щедрее, доступнее, столь же щедро с ней расплачивались гадающие. Деньгами, дорогими подарками стремились заручиться дружбой. Слава ее росла, содержанки валили валом. И никакого мошенничества. Просто Мотвийчук знала, какие струнки характера можно задевать, на каких играть. Наблюдательность и разумная интуиция — таков секрет. Долго ли расположить к себе шефа, зная домашний телефон, чтобы втереться в доверие к жене? Или, зная о взятках шефа, умно держать его на крючке? Или, зная о продажности депутатского корпуса, долго ли обратить этот факт себе на пользу? Секретутки откровенничали с Мотвийчук, и она лучше Генерального прокурора знала, где, как и что гадят избранники народа, какой законопроект не пройдет и что делать, чтобы он прошел, и вообще как из любой глупости получить закон. Пели Дума состояла почти полностью из коммунистов, бывших и нынешних, им не привыкать сказку делать былью, а быль анекдотом.

— Милая, — наставляла Нинелия Мот пришедшую на сеанс раскладушку, — тебе незачем домогаться твоего шефа в лоб. Заведи романчик с помощником, а то и с соперником босса.

— Он выгонит меня! — с ужасом возражала та. — Где я такую лавочку найду?

— Не выгонит. Тебе, как я понимаю, не очень-то надо трахаться с ним? — воспитывала гадалка.

— Какое траханье! Он педрила!

— Чудненько! Поймай его за этим делом, сними на пленочку, негативчик мне, а я порчу мигом наведу, — поясняла Мотвийчучка, хотя прекрасно сознавала, что самая порча настроения от шантажа. Этими штучками она умело пользовалась, а глупые давалки восхищались проницательностью госпожи Мот, не додумываясь даже о простоте ее промысла: Шурик со своими приятелями из братвы позже выколачивал не одну тысячу гринов из нерадивою голубого избранника.

На сей раз гадалка денег брать с пришедшей раскладушки не стала, чем еще больше расположила ее к себе, но попросила:

— Я тебе твоего на блюдечке преподнесу, а ты моего ребенка пристрой к нему в помощники. Сможешь?

— О чем вы, Нинелия? Пусть приходит завтра, я сама выпишу ему удостоверение, — обрадовалась та возможности сохранить двести долларов. — Какие сложности? Мы, секретарши, давно взяли в руки этот процесс! А если он хочет работать в аппарате, я проведу приказ о его назначении.

— Пока ограничимся удостоверением, — отнекалась Мотвийчук. У нее были свои виды на статус Шурика.

На следующий день Сонечка во французском костюмчике и при нахальной физиономии не поленился побродить по коридору у кабинета Вавакина.

— Ты какого хрена здесь болтаешься? — вылупился на него Вавакин. — Я же велел тебе удостоверение сдать и топать к едрене фене.

— А кто ты такой?. — ответил с пренебрежением Сонечка. — Я помощник депутата Захребетного.

— И? — продавил Вавакин при виде развернутого документа. Ему показалось, что с фотографии на удостоверении на него глянул чертик, а сбоку приписка: «Нашим салом по мосалам» — И? — Не произнеся других звуков, Вавакин ретировался.

Отметив событие бутылкой шампанского и сытным ужином, Нинелия Мот приступила ко второй части своего плана. Она ласково сообщила Вавакину, что все обошлось, Сонечка пристроен, даже извинилась за нею, а насчет операции все согласовано. В ответ Вавакин тоже пробормотал извинения и пообещал прозвониться в ближайшее время. Силу Вавакин уважал.

Третья, кульминационная часть разрабатывалась тщательно. За помощью она обратилась не к сыну — он глуп для серьезных дел, — а разыскала третьего по счету бывшею муженька.

Володя Христоумов когда-то числился членом Союза писателей и жил вольготно, написав пару книжек о строителях коммунизма. В советское время быть членом писательского союза означало жить безбедно: кукарекнул во здравие и живи покойно. Там собралась такая шатия-братия, где пишущему человеку делать было нечего. И дело даже не в членстве СП, а в членстве Литфонда. Что может высидеть бедолага задницей за повестушку? На молочишко, не больше, а из Литфонда можно таскать не перетаскать. Сходил в поликлинику, пожаловался на головные боли — месяц на больничном обеспечен, 150 рэ в кармане. Или объехать кой-какие веси: Ставропольщину в пору созревания винограда, Камчатку, когда красная рыбка пошла, Таймыр — за песцами для жены, Полесье — себе на шапку из бобра. Так еще поездку оплатят, гонорар за выступления перед массами! Когда туз книжки писать и — зачем?

Володя Христоумов стал членом СП в возрасте зрелого самца на Камчатке. Сдуру женился от дармовых заработков. По манили теплые ветра. Развелся, оставил жене с детенышем дармовую квартиру и отбыл во Владивосток. Там опять получил дармовое жилье и — женился. И — дитя нажил, и опять поманили теплые ветра. Заехал в Краснодар, где квартиру сразу не обещали. Стал в позу творческой личности и уехал учиться в Литинститут. Выл такой при советской власти, где из абсолютно тупых делали шибко идейных и вешали ромбик на грудь, что означало поумнение. Володя и без ромбика считал себя личностью, от столицы хотел главного — простора дня личности. Покантовавшись пару месяцев с матерями-одиночками. продавщицами и даже с одной зубным техником, он просмотрел список предполагаемых невест и остановился на кандидатуре Нины Мотвийчук. Та, по его понятиям, была абсолютной дурой, даром что работала библиотекарем в райкоме партии, жила в кирпичном доме и очень любила это дело до полной безотказности, Боже упаси назвать ее проституткой! В советское время матерей-одиночек называли честными давалками. Сам Володя предпочитал тратить ночь на разговоры о своем творчестве, умел нашептывать ласковые штучки в ушко, а женщина, как говорится, любит ушами. Как ей полюбить такою, еще и писателя? Сошелся марьяж. За пять лет совместной жизни Володя вступил в КПСС, помог благоверной осилить институт марксизма-ленинизма, и благоверная в гору пошла, стала помпомзавотделом по идеологии. Тут бы жить-поживать и добра наживать, так Ельцина принесло с демократами, и лопнули красивые планы Володи Христоумова. А он-то вознамерился эпохальный роман писать: «Сага о коммунистах»… Запил. От безденежья, от грусти ли, Нинка выгнала его. Расстались, в общем, мирно, чуть ли не со слезами об ушедшей любви. Так, мол, и так, милый, а двум выпускникам умственных высших заведений не выжить. Мотвийчук занялась гаданием, а Христоумов пошел, солнцем палимый. То к демократам прибьется, то к националам подастся, где стопку поднесут, где на опохмел дадут.

А у Мотвийчучки дела пошли в гору в период полного поглупления народа, а Володя язву нажил от вина азербайджанского розлива. Изредка названивал Нинуське, жалился на безденежье и напоминал о светлой поре их любви. Нинуська подбрасывала тыщонку-другую, сердобольная женщина, а потом надумала: «Какого хрена я стану подкармливать этого бездельника задарма, если один уже сидит на шее, и сидит прочно?» Мудрая мысль.

— Вовчик, — сказана она при даче очередной порции отступною, — взгляни, я тут роман написала… — Потупилась. И тишина. А потом в лоб: — Займись обработкой, чтоб взахлеб читалось, нынче все пишут. А я тебе заплачу.

Скажи она: давай снопа сойдемся, он бы не так ликовал, как от такого предложения — стабильный заработок!

— Нинуська! — повалился в ноги Христоумов. — Я из тебя богиню дамского романа сделаю!

И ничего так пошло дело. Нинуська обдумывала сюжет, а Вовчик, прихлебывая сертифицированную водочку, воплощал задумку в сногсшибательное чтиво, а алчное издательство публиковало.

Глупый читатель почитывал.