Джеральд Хокинс - Кроме Стоунхенджа

• Название: Кроме Стоунхенджа
• Автор: Джеральд Хокинс
• Издательство: Издательство «Мир». Редакция космических исследований астрономии и геофизики
• Жанр: История
• Год: 1977

Стоунхендж – это громадное сооружение из огромных каменных глыб, построенное 4 тысячи лет назад на Солсберийской равнине Британских островов. Сейчас получены убедительные свидетельства того, что Стоунхендж использовался в качестве астрономической обсерватории, позволявшей определять наступление времен года, а также солнечных и лунных затмений.

Профессор Хокинс анализирует также возможное назначение ряда известных памятников древних культур: гигантских рисунков в перуанской пустыне Наска, храма Амона-Ра в Египте и других. Шаг за шагом Хокинс распутывает клубки выдумок и легенд, выявляя истинное назначение многих известных доисторических памятников Старого и Нового света.

Книга рассчитана на широкие круги читателей.

---

Бывший метеоролог сообщил мне точные сведения о состоянии видимости на рассвете. Обычно облачный покров, температуру и видимость, связанную с прозрачностью атмосферы, измеряют в определенные часы суток, а потому солнечные восходы с этой точки зрения специально не описываются. Вот почему это письмо было для меня особенно интересным и ценным. Живет мой корреспондент в 30 км от Стоунхенджа и в течение 48 лет наблюдал солнечные восходы в дни солнцестояний и равноденствий – подлинный рекорд, особенно если учесть, что в день летнего солнцестояния Солнце восходит в 4 часа 30 минут утра. Такие же наблюдения вел до него его отец, тоже метеоролог, и вместе они описали 281 восход в «хендже» за период свыше 80 лет. Общий итог таков: Видимость солнечного восхода в день:

летнего солнцестояния: 15 – превосходная, ясное безоблачное небо; 26 – частичная, высокие дождевые облака; 14 – плохая, густой туман, еле виден диск; 27 – отсутствует, дождь, низкие кучевые облака.

зимнего солнцестояния: 26 – превосходная, ясное небо, полосы высококучевых облаков; 9 – частичная, тонкие разорванные облака; 18 – плохая, туман; диск виден после восхода; 20 – отсутствует, облака, дождь, густой туман, снег, туман,

весеннего равноденствия: 36 – превосходная, чистое небо, высокие кучевые облака; 15 – плохая, туман, короткие дожди; 8 – отсутствует, дождь, туман, низкие облака;

осеннего равноденствия: 48 – превосходная, ясность высокого давления; 11 – плохая, частичная, в облаках или в тумане; 8 – отсутствует, густые облака, туман.

Из этого можно сделать вывод, что Солнце было видно в 78 % случаев – поразительно высокий средний процент! – а в 125 случаях (45 %) видимость была превосходной. Мой корреспондент указал на еще один поразительный факт: шанс увидеть солнечный диск в момент восхода в дни равноденствий был на 20 %) выше, чем в дни солнцестояний, и зимой погодные условия оказались благоприятнее, чем летом! Для него Стоунхендж был метеорологической станцией. Прогнозы на будущую зиму составлялись в дни осеннего равноденствия, а на лето – весной. Святой Суизин, сказал он, которого пьяные датчане предали мученической смерти под Винчестером, родился и вырос в 8 км от Стоунхенджа, и «не так уж случайно» день святого Суизина слывет днем, предсказывающим погоду: если в Англии на святого Суизина идет дождь, значит, ближайшие сорок дней тоже будут дождливыми.

Материал по 281 восходу как будто показывает, что шансы на успешное наблюдение восхода в наши дни очень высоки. В эпоху же постройки Стоунхенджа климатические условия, по-видимому, обеспечивали ясность неба, почти не уступающую средиземноморской, но трудно сказать, был ли реальный облачный покров меньше.

Для сравнения я провел такие же наблюдения зимой 1967–1968 гг. в Испании, где проводил отпуск. Я жил на южном побережье – Коста дель Соль,[54] где горизонт чист и видимость предположительно должна быть чрезвычайно высокой. Я наблюдал восходы Солнца, Луны и также самой яркой звезды небосклона – Сириуса. И вот какая в результате получилась видимость:

восходы Солнца: 15 – превосходная, ясное небо, весь восход виден с момента первого проблеска до появления всего диска над горизонтом (в 4 случаях наблюдался «зеленый луч», о котором говорилось в главе 3); 7 – плохая, облачность; 1 – отсутствует, сплошная облачность;

восходы Сириуса: 1 – превосходная, видимая величина звезды на горизонте +4; 13 – плохая, Сириус становился видимым только поднявшись над горизонтом примерно на 1°, затем мерцание делало его временами невидимым; 6 – невидим.

Эти наблюдения проводились в ноябре и декабре – вероятно, в самые пасмурные месяцы на Коста дель Соль. Нетрудно вычислить, что шанс увидеть какую-то часть восхода равен 95 %, т. е. он примерно вдвое выше, чем на Солсберийской равнине.

Что меня поразило, так это плохая видимость восходящих звезд. Сириус, самый многообещающий, был виден на горизонте всего один раз из 20. Шанс увидеть восходящую звезду в пределах 1° над горизонтом был на 25 % меньше, чем для Солнца. Но даже когда звезда и была видна, она оказывалась малоудачным объектом: видимая яркость Сириуса колебалась от – f-4 до полной невидимости. Это вызвало у меня серьезные сомнения относительно того, что доисторический человек наблюдал звезды над самым горизонтом, будь то в британских каменных кругах или в перуанской пустыне. Это зрелище не только не обладает внушительностью, но его вообще заметить очень трудно.

Восходы Луны наблюдались четко и по видимости не уступали солнечным, однако в таблицу они не включены, потому что в декабре благодаря смещению точки восхода Луна вставала уже не из Средиземного моря, а из-за дальних зубцов Сьерры-Невады, горного хребта с видимой высотой около 1–1,5°. Я с интересом обнаружил, что накануне полнолуния и вечером в полнолуние Луну можно было увидеть уже тогда, когда она поднималась из-за морского горизонта. Эта возможность была бы крайне важной для Стоунхенджа, если, как я предполагаю, время восхода Луны служило последним предупреждением о близящемся затмении. Восходящая Луна была видна совершено ясно, хотя восходила она более чем за час до захода Солнца.

Один из восходов Сириуса, как ни был он слаб, я наблюдал в обществе двух местных жандармов. В конце концов, по внешним признакам астроном, взирающий на звезды, не так уж отличается от контрабандиста. Я рассказал, чего я жду, и указал место, где должен был взойти Сириус. Мои новые знакомые в форменных фуражках u мундирах выслушали мои объяснения весьма скептически. К большому моему облегчению Сириус взошел с хронометрической точностью. Но он мерцал, словно подмигивающий фонарик! К чести жандармов надо сказать, что они целых пять минут наблюдали, как звезда (или сигнал контрабандистов?) встает из моря вместе со своим созвездием.

Один морской капитан в отставке ответил утвердительно на мой вопрос, можно ли было использовать Стоунхендж для предсказания приливов. Да, конечно. Приливы вызываются притяжением Луны и Солнца, а потому (с учетом «прикладного часа» для данного порта) находятся в определенном соотношении с восходом и заходом ближайшего из этих небесных тел – Луны. Квадратурные приливы, то есть приливы во время четвертей Луны, и так называемые весенние приливы в новолуния и полнолуния можно предсказывать, производя отсчеты по 30 камням capсенового кольца или же (с большей точностью) по 29 и 30 лункам колец Y и Z. Особенно высокими приливы бывают, когда Солнце и Луна оказываются на одной прямой с Землей на определенной долготе эклиптики. Эти приливы следуют циклу продолжительностью 18,61 года, и в принципе их можно предсказывать с помощью лунок Обри. Лично я не считаю, что имеющихся данных достаточно для подтверждения этой гипотезы, но Александр Том убежден, что шотландские лунные круги должны были иметь и такое назначение, поскольку при плавании в проливах между островами состояние приливов – это вопрос жизни и смерти.

Одна весьма начитанная дама указала мне на отрывок в произведении… Вольтера, не более и не менее! В «Задиге» этот сверхъестественный идеал героя становится главным министром и с обычной своей дипломатической ловкостью разрешает весьма щекотливый вопрос:

«Столь же удачно прекратил он тяжбу белых магов с черными. Белые маги утверждали, что кощунственно, вознося молитву богу, обращать лицо к тому месту, где Солнце встает зимой, а черные настаивали, что бог не приемлет молитвы людей, поворачивающих лицо туда, где Солнце заходит летом. Задиг постановил, что люди должны поворачиваться туда, куда хотят».

Среди вопросов, которые задавались мне после лекции, не раз упоминались белтейнские костры. В Шотландии, в Ирландии и в других местах Британских островов в определенные астрономические даты на протяжении года зажигались огромные костры – знаки препинания во времени, зависящие от склонения Солнца. Обычай этот сохранился чуть ли не до середины XIX в. Письменные свидетельства о нем довольно путаны, так как христианские проповедники пытались положить конец этому древнему обряду, связать соответствующую дату с церковным календарем или же, когда это не удавалось, незаметно слить новую религию со старым обычаем. Этнологи связывали этот обряд с друидами, и белтейнский костер считался символом кельтского друидического солнечного бога. Обычно костры зажигались парами, и между ними проходили люди (а также проводились домашние животные). Костры зажигались по всей стране в ночь накануне летнего солнцестояния, зимнего солнцестояния, а также накануне весеннего и осеннего равноденствий. Норидже (Англия) в день летнего солнцестояния вниз с холма скатывали горящее колесо, которое изображало солнечный диск, опускающийся горизонту.

Кроме того, костры зажигались еще четыре раза в год – когда склонение Солнца составляло 16,3° к северу или к югу. Эти склонения фиксируют календарные даты примерно через каждую восьмую часть года после солнцестояния или равноденствия, условно говоря, 4 февраля, июля, 8 августа и 8 ноября по нынешнему грегорианскому календарю. Таким образом, год делился на восемь примерно равных частей. Это деление очень близко к датам тех солнечных направлений, которые Том, а до него Локьер обнаружили в мегалитических сооружениях. Поскольку мегалиты древнее кельтских друидов, белтейнские костры, возможно, пришли к нам из мрака доисторического периода.