Ольга Болдырева - Без души

• Название: Без души
• Автор: Ольга Болдырева
• Издательство: Самиздат
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2014

Иногда сказка заканчивается. Что делать, если в один миг ты превратился из спасителя в пленника? Если тебя предали друзья, приговорив к мучительной смерти; если выжил и стал игрушкой в чужих руках? Но больше нет наивного мальчика, только слуга Бездны. Сможешь ли ты освободиться, не перерезав нить собственной жизни? Как понять, что за роль отвели для тебя в этой нелепой и страшной игре? Тебе придётся заплатить нечеловеческую цену, чтобы получить ещё один шанс: родиться заново, преодолеть боль потерь, не потеряв себя, и отомстить тем, кто обрек тебя на ад. Ведь это так сложно — жить без души

---

— Иногда промедление убивает, — молодой мужчина поднялся с кровати и, подойдя к небольшому столику, налил в стакан воды. Выпил, потом продолжил: — Меня преследует навязчивое ощущение, что Сергей знает куда больше, чем говорит, и то, что я увидел утром — всего лишь спектакль. Но зачем?

Он помассировал пальцами виски, словно надеясь найти нужные мысли.

— Подойди и спроси, — Ларин покачала головой, — лучше просто поговорить, чем ходить кругами и выстраивать из мыслей странные конструкции, которые разрушатся от одного ответа. Что он может знать? Зачем ему играть с нами? Это глупо… он жил в своём мире — мы в своём. Потом пути пересеклись, сплетаемые слепой пряхой в одну прочную нить. Как она скажет — так и будет. Далик, прошу, не пытайся ничего делать самостоятельно. Так может оказаться ещё хуже. Пока никто не совершил непоправимого — поговори, попытайся выяснить, что не так. Чтобы мы не прошли мимо нужного поворота.

— Ты всегда была верной служительницей пряхи, Ларин. Я так не могу, не буду. Тихая госпожа рассудит, а время заберёт своё. Я не стану подходить и спрашивать только потому, что они разыграли ту сцену, зная — я пойму её поддельность. Это интересно, любимая. Это очень и очень интересно.

— Ну и глупый, — улыбнулась молодая женщина, поднимаясь следом за Даликом с постели и забирая со стула смятую одежду, — и всё‑таки подумай над моими словами. Ты прав — промедление убивает, надо только понять, что в данной ситуации будет этим промедлением и на кого направлен удар.

Дверь мягко закрылась за ней, и в комнате сразу стало пусто. На какую‑то секунду мужчине показалось, что закрылась навсегда, превратившись в глухую стену, и он не сможет выбраться к Ларин.

Никогда.

Ни догнать, ни повернуть время вспять, ни прикоснуться. Он уже свернул не на ту тропку…

Когда‑то:

"…Вся наша жизнь построена на иллюзиях. На наших мечтах, надеждах. Мы ставим себе призрачные, порой недосягаемые цели, но всё равно продолжаем к ним идти, переступая пороги, пока хватает сил. Принимаем желаемое за действительное. А в конце горько плачем, когда мечты не совпадают с реальностью, жизнь подставляет подножку, и мы падаем на острые камни, сдирая в кровь руки, лишь чуть — чуть не дотянув до цели. А то, к чему так стремились, обращается миражем.

Но слёзы высыхают. Память человека милосердна. Разочарование закрывают собой новые радости и дела. Кровь смывается, царапины и синяки заживают. И человек снова встаёт, отряхивается от пыли и беззаботно оглядывается по сторонам. Только для того, чтобы увидеть новую цель. Сомнения быстро уходят, ведь желаемое снова видится близким и реальным — только протяни руку, дотронься, возьми. И снова начинается долгий путь.

Возможно, в этот раз надежда сбудется. Запланированные дела красиво вплетутся в узор судьбы — ровный и правильный. Но люди не умеют довольствоваться полученным. Неважно, сколько пройдёт времени, чтобы радость успокоилась, а эйфория погасла под грузом новых забот и проблем. И человек снова начинает строить планы. На день, неделю, годы. Всё выглядит логичным и точным. Надо лишь хотеть, верить, стараться — и всё получится.

Сначала возникают мелкие неточности, но человек не обращает на них внимания. Зачем? Ведь всё уже спланировано, просчитано. Потом появляются проблемы. Их можно обойти, решить, постараться избежать встречи с ними. Но только до определённой поры.

Жизнь чаще всего ломает уверенных людей — она не принимает их. Да — смелых, да — несколько безрассудных. Но уверенность порождает слабость. Слабость — страх. За ними приходит отчаянье. А время не любит спешки. Тихий размеренный бой часов, лениво ползущая по циферблату стрелка — равнодушие к тому, что было, что происходит, что случится — ведь это ничто по сравнению с вечностью. Ему неприятны крики потерявшихся людей, пытающихся вырваться на свободу из липкой паутины минут.

Для кого‑то самый верный шаг — довериться течению времени. И человек, убаюканный мерным плеском волн, не заметит, как тихий ручей его жизни вольётся в тёмные воды Стикса, даруя покой и забвение.

Наверное, покой — это именно то, к чему мы стремимся. Проходя через жизнь, полную споров, громких новостей и шума машин, мы в конце понимаем, что просто стремились к тишине. И шепот волн становится лучшей наградой за дела и ошибки.

А новые люди, заняв опустевшие места, снова начнут строить иллюзии на мечтах и желаниях. И так же, как другие, будут принимать желаемое за действительное, стараясь перекричать соседа или занять лучшее место в жизни. И горько плакать, не дотянув до такой близкой и реальной цели…"

— Эй! Ты ещё пишешь? — голос Ирэн донёсся откуда‑то с улицы. Звонкий, счастливый, — иди сюда! Такой закат грех пропустить.

— Да, родная, конечно. Я как раз поставил точку, — в который раз пожалев, что никто кроме меня никогда не сможет прочитать эти строки, я захлопнул крошечную книжечку, которую чудом выпросил у старосты. — Уже иду.

Я одним глотком допил остывший отвар, который для меня готовила старая лекарка — он хоть и слабо, но всё‑таки спасал от приступов и видений. Иногда мне даже казалось, что они начинают блекнуть.

Встав из‑за стола, я посмотрел, всё ли в порядке с дочкой. Малышка спокойно спала, сжимая в кулачке небольшую куклу, которую я сделал для неё сам. Возможно, всё не так уж и плохо, и даже на осколках прошлых надежд можно построить что‑то хорошее. Мысль была тёплой и грела сердце, позволяя полагать, что жизнь начала налаживаться. Может быть, все ещё будет хорошо.

Будущее показало, что падать на осколки прошлого оказалось намного больнее…

Сейчас:

Девеан успел вовремя укрыться иллюзией тени, чтобы прошедшая в свою комнату предательница не заметила его. Сейчас от молодой женщины отчетливо пахло смертью. Словно Ларин уже одной ногой была в могиле. Надзиратель несколько шагов прошёл за ней по коридору, пытаясь почувствовать её будущее, но нет — тоненькая ниточка, отливающая серебром, тянулась вдоль дороги, по которой им предстояло проехать через несколько дней, потом делала странную петлю и, завязываясь узлом, терялась в наплывающем тумане неопределённости. Но интереснее всего было то, что Ларин, похоже, знала об этом, и сейчас, обняв подушку, тихо заплакала, ненавидя себя за то, что стала верной служительницей слепой госпожи и во всем полагалась на неё, говоря — выведет, укажет. Нет, не указала, не помогла её любимому выбрать правильный путь.

А значит, что основы этого мира вот — вот дрогнут, искривляя его время и пространство, и уже ничего не будет так, как было.

Но стоит ли говорить об этом Сергею? Или же…

В задумчивости Девеан прошел в конец коридора, не зная, какой же выход выбрать уже ему. И тут раздавшаяся из‑за неплотно прикрытой двери песня заставила его замереть, не дыша. Сердце пропустило удар, и снова забилось глухо — глухо.

Горький ветер обид обжигает лицо,

И взведен уж курок, и намечены цели.

Он был друг, он был враг, а теперь все равно —

Эту новую жизнь мы узнать не успели.

Лед в глазах обожжет, мрамор кожи пленит;

Кто любил, тот поймет и, быть может, простит.

Ты ведь тоже любил. Впрочем, мне не понять —

Как по крови идти, как опять умирать…

Сознание отказывалось воспринимать песню — её смысл — всё время, стараясь зацепиться за незамысловатый мотив, и заставить тело сделать два небольших шага, чтобы добраться лестницы и спуститься на первый этаж.

Песня продолжалась. Тонкий, никем не поставленный голос срывался на высоких нотах, но продолжал отдавать свою боль, вкладывая её в простую мелодию.

Догорает закат, взгляд уносится вдаль,

И зачем говорить, если ты не услышишь?

Я накину на плечи уставшие шаль,

Ты уже не живешь, хоть пока что и дышишь…

— Создатель Единый! — Девеан схватился за голову, не успев сразу отключить обострившиеся чувства, после попытки узнать будущее Ларин, и теперь каждая клетка его тела пропиталась чужой болью.

Он стоял посреди зала в родном замке мальчишкой, которому было тесно в маленьком и смешном мире. И пытался объяснить семье, что не бросает их, что ему просто хочется посмотреть множественную вселенную и научиться. Что он их очень любит. Нет. Они не слушали, для них Девеан стал предателем. Продался за крохи запретных знаний, которые так долго оберегал отец. В ушах звенели обвинения брата и оскорбления сестры. Память хранила слезы в глазах матери, а еще то, как она отвернулась, закрыв свое прекрасное лицо дрожащими руками. И тихую фразу отца, которого он первый раз в жизни видел по — настоящему серьёзным: "Я недооценил свою проклятую кровь". Кровь была не причем. Девеана всего лишь тянуло к знаниям. Вот и закончилась сказка в беззаботном маленьком мире. А уже потом по глупости он дал клятву Алевтине, которая весьма обрадовалась, заполучив такую игрушку и понимая, какую боль доставит его родителям знание, что их сын превратился в послушного слугу творца.