Павел Зальцман - Сигналы Страшного суда. Поэтические произведения

• Название: Сигналы Страшного суда. Поэтические произведения
• Автор: Павел Зальцман
• Жанр: Поэзия
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-91763-056-4

Настоящее издание впервые в приближающемся к полноте объеме знакомит читателя с поэтическим творчеством художника Павла Яковлевича Зальцмана (1912–1985). Зальцману-поэту, прошедшему школу Павла Филонова и близкому к кругу ОБЭРИУ, удалось в своих произведениях объединить формальный эксперимент с непосредственностью поэтического высказывания и с уникальной экспрессией передать катастрофизм эпохи и трагедию творческой личности. Тексты подготовлены по материалам рукописного архива поэта и сопровождаются текстологическим и реальным комментарием.

---

14 января 1943

С базара, вверх в «Алатау»

114. Песня («Хотел бы я, милая, с вами гулять…»)

Хотел бы я, милая, с вами гулять,
Цветы собирая и фрукты.
Хотел бы я с вами вино распивать
И кушать другие продукты.

А дачу, а новую дачу иметь!
Красивую дачу!
Нет, можете, милая, сами хотеть,
А я только плачу.

25 января 1943

115. Псалом VII

Сам ты, Боже, наполняешь
Нечистотами свой храм-с,
Сам ты, Боже, убиваешь
Таких как Филонов и Хармс.

Мы, конечно, бываем жестоки,
Так как очень любим жить,
Но наши вялые пороки
Подымает твоя же плеть.

Ты утишил бы наши печали
Справедливостью отца,
Но мы знаем ее с начала,
К сожалению, до конца.

И когда сойдутся тени
По трубе на Страшный суд,
Мы пошлем тебя к едрене фене,
Гороховый шут.

25 января 1943

Коридор «Ала-тау», Алма-Ата

116. Апокалипсис

Четыре юноши летят,
У них желтеют лица.
И эти юноши хотят,
Хотят – остановиться.

Первый юноша – война,
Его дырявят раны.
Второй несет мешок пшена,
Да и тот – драный.

Третий юноша – бандит,
Он без руки, но с палкой.
Четвертый юноша убит,
Лежит на свалке.

Весна 1943

По улице Фурманова с базара в дождь

117. Из Гёте

E d e l k n a b e: Wohin! Wohin! Schone Mullerin!

Wie hei?t du?

M u l l e r i n: Liese.

О н: А ну-ка, девушка, постой!
Я удивительно простой.
Как тебя зовут?
О н а: Лиза.
О н: Куда ты, милая, идешь?
Зачем такой ужасный нож?
О н а: Затем, чтоб резать.
О н: Такая белая рука…
Кого же резать?
О н а: Петуха,
Готовить на ужин.
Я уберу свою кровать,
Потом мы сядем выпивать.
О н: А я вам не нужен?
Вот что, – откроешь мне на стук.
Да брось ты этот нож из рук!
Открой-ка шею.
О н а: Но мой жених весьма хорош…
О н: Воткни ему свой глупый нож.
О н а: Я не посмею.
О н: Ну это, знаешь, – чепуха.
Когда приколешь жениха,
Я буду в спальне.
Но захвати с собой свечу,
Я так привык, я так хочу.
И будь попечальней.
О н а: Ах, что вы сделали со мной!
Я побегу сейчас домой,
А след горит на шее.
Весь вечер будет этот след,
Зачем мне утро, зачем мне свет!
О н: Ну, беги быстрее!

28 августа 1943

Гостиница «Дом Советов», Алма-Ата

118. «Мы мечтали о приятной смерти…»

Мы мечтали о приятной смерти.
Мы не хотим, чтоб нас кусали черви.
Мы не хотим, чтоб ржавые колеса
Въезжали в ощущающее мясо.
Нет, мы мечтаем на войне
О бесконечной тишине.

<1943>

119. «Не верится, что я дышал…»

Не верится, что я дышал
Стеклянным воздухом ночных ущелий.
Меня согревало вино,
Слезы холодили, как летний град,
Я бы рад проснуться совершенно.
Мне сердце разрывает глухая дверь,
Шаги измеряют заросший двор,
Опять бежит вода
По мелким камешкам базара,
И я жду отъезда.
Куда мне деваться?
Я приникал к стеклу и гладил куклу.
Кровать брошена, и пол изрублен.
Я был влюблен.
Вот, всё кончается.
Всё, что расширяет душу,
Свалилось и задавило меня.
Я больше не приду домой.
Я теперь не согреюсь зимним снегом.
Я теперь не укроюсь ночным светом.

1943

«Дом Советов»

120. Ринконете и Кортадилья

Ночи длинны и бессонны,
Я чиню свои кальсоны.
Наточи-ка лучше нож,
Приготовь, жена, кошелку,
Я пойду на барахолку,
Или ты сама пойдешь?!
Заодно возьми и вилку —
В этом, правда, мало толку:
Больше чем по двадцать пять
Их, пожалуй, не продать.

18 февраля 1944

«Дом Советов»

121. Биография

На всех поглядывали волки
В далеком детстве.
Но кто бы мог предвидеть столько
Ужасных бедствий!

Я ел иголки, ел иголки,
Когда был молод,
Потом собаки грызли палки —
У нас был голод.

Я стал изготовлять коптилки,
Обкусывая стекла.
Я их носил на барахолку,
Но всё иссякло.

Открылось десять швов резекций;
Да-да. Вот тут-то
Я дергал зубы после лекций
Ввиду скорбута.

Теперь я стал бы играть на флейте,
Но все разбиты – о, склейте, склейте!

18 февраля 1944

«Дом Советов»

122. Песня мертвеца

Я сброшу старые штаны,
Они мне не нужны.
Я не возьму с собой галош,
Я и без них хорош.

Я на себя накину фрак
И полечу вот так.
Я пить хочу, я жить хочу,
Затем я и лечу.

1 марта 1944

«Дом Советов»

123. Демон

Я не хочу снимать костюма,
Я не хочу.
Над вами мрачно и угрюмо
Я полечу.
И будет бешеное пламя
Лететь за мной,
И буду я пятнать следами
Ваш мир земной.
И будет даже под следами
Кипеть вода,
И буду я летать над вами
Туда-сюда.

<1944?>

124. Весна («Над мертвым телом Ададая…»)

Над мертвым телом Ададая, —
Растет редиска молодая, —
Тлетворный дух.
Несут кричащего младенца,
Завернутого в полотенце,
Шесть бережных старух.

В распред на улице Абая!
Цветет природа голубая.
Нет, жизнь еще свежа!
Земля еще покрыта садом,
Еще любовь, трепещущая задом,
Садится на ежа.

Из бани гонят заключенных,
Горят шесть плиток подключенных.
В распред! В распред!
Из дамской залитой уборной
Скрипит рычаг водонапорный,
Сияет свет.

18 апреля 1944

По дороге в гостиницу «Дом Советов»

125. Ссора на даче

На разгороженном крылечке
Отдыхают человечки.
Кружит земной круговорот,
Растет морковный огород.
Не нарушая тишины,
На крыше шпарят топчаны.
В сарае, спрятав за кадушку,
Три шалуна ха-ха индюшку.
Жужжит пчела, наевшись меда.
Восходит пар. Цветет природа.

Вдруг Шехаботкин говорит,
Что у него душа горит,
И он толкает тетю Лизу,
Другой рукой хватая снизу.
Тела пронизывает дрожь,
Летят горшки. Сверкает нож.
Бросая с криком гамаки,
Бегут седые старики.
Несутся дети, – вопли, вопли, —
Наматывая кровь на сопли.

Побитых тащат на квартиру.
Индюшка радуется миру.
Кружит земной круговорот,
Но мира нет. Наоборот:
Бросают в люк ножи и вилки,
Толкут бутылки на осколки
И сыпят в пищу. Эта пища
Соседям вышибает днища.
В батон втыкают ржавый гвоздь
И в темных душах зреет злость.

20 апреля 1944

«Дом Советов»

126. Сон («Четыре черных лакея…»)

Клиент со свертком:

«Белье как нестиранное!»

Китаец-прачечник, выйдя из себя:

«Я не плацка, я сипиона!»

Четыре черных лакея
Вытаскивают портплед.
Собака, жадно лакая,
Вылизывает паркет.
Исчезла тетя Хая
Двадцати трех лет.
За маяком, мелькая,
Горят огни кают.
Горячие левкои.
10 Две девочки поют.

1 – я: Вас будет ждать машина,
Вас встретят у ворот.
Один стакан крюшона.
Японский коверкот.

2 – я: Запомните – напиток
Тягучий, как желток.
Не пачкайте перчаток
Сожгите свой платок.

Карнавал

Летят цветы с балконов и из окон.
20 Жуют ириски, задыхаясь соком.
Вдруг что-то падает со стуком.
В черепках, под досками ремонта
Дорогие георгины.
А в окне, склонив головки,
Смеются две плутовки.
– Вы будете? – Мы будем снова
Завтра, ровно в пол-восьмого.

Бесшумно отделяясь
От затененных стен,
30 Выносит чашку чая
Китаец Хин-ин-тан.
Два красные левкоя
Поставлены в стакан.

Ночь

Скрываясь за углами стен,
По лесам всползает тень,
Свисают страшные руки,
И ползет по доскам на звуки.
Вот что представилось в окне:
Коптилка. Тени на стене.
40 В углу кастрюля на огне.
Три женщины сидят в рванье.

1 – я (отходя в угол):
Вот если бы хоть пять рублей!
Сейчас вскипит.
2 – я (смеясь): Смотри не пей!
3 – я: Сними, сними ее с плиты.
1 – я (снимая кастрюлю):
Всё до копейки на цветы!

22–23 апреля 1944

«Дом Советов»

127. Псалом VIII

Оби-Куик – ручей и водопад,

низвергающийся в Фандарью.

Оби-Куик вали́тся вниз,
Летит с карниза на карниз
Светло и грозно.
Ишак, груженный кизяком,
С сидящим сверху дураком
Слетает в бездну.

Вот, вот он, вот он на песке.
Но где душа в пустом куске?
В минутном крике?
Нам любопытно заглянуть,
Чтоб там найти хоть что-нибудь,
Куик великий!

Кончено 11 мая 1944