Валентина Герман - Ведомые светом

• Название: Ведомые светом
• Автор: Валентина Герман
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Заключительная книга трилогии Озаренные солнцем.

Тучи сгущаются над новоиспеченной принцессой Лиодаса. Могущественный враг, жаждущий отнять ее жизнь ради мифической силы, гнетущее презрение народа, предательство самых близких людей… Преодолевая удары судьбы и собственные ошибки, Иллиандра научится дорожить действительно важным в своей жизни, а Диадра, следуя зову безрассудного, но доброго сердца, в конечном счете обретет истинную любовь.

---

— Обязательно попробую, как только найду ее.

Терлизан ошарашенно осекся. Потом сжал губы и качнул головой.

— Не нужно, Диадра. Я не хочу… я не имею права больше появляться в ее жизни. Из-за меня они сломали ее, они разбили ей сердце этими жестокими видениями. Что бы она ни желала увидеть в своем прошлом, могу поспорить, это не было похоже на ее ожидания.

— И теперь ты готов оставить ее один на один с этим прошлым, — осуждающе воззрилась на него Диадра, и Терлизан качнул головой.

— Я хотел бы помочь ей забыть, Ди. Я хотел бы, чтобы она помнила только лучшие моменты нашей прошлой жизни, а в этой нашла свое счастье с кем-то, кто будет достоин ее больше меня.

Диадра пожала плечами.

— Что ж, если так, то мы должны сделать хотя бы это. Помочь ей забыть — или справиться с воспоминаниями.

— Мы, Диадра?.. — его мягкий, удивленный голос внезапно напомнил ей о том, как однажды он уже произносил эти слова, почти так же.

Мы, Диадра?..

Однако на этот раз она без сомнений знала ответ.

— Да, Терлизан, — Диадра улыбнулась ему, и ее пальцы наконец взлетели, чтобы легко и непринужденно коснуться его щеки. — Мы.

* * *

Скрытый от взглядов надежным магическим куполом, Терлизан сидел на земле в тени раскидистого дерева, посреди старой зелени увядших цветов и желто-коричневого вороха опавших листьев. В двух шагах от него, слегка покачиваясь на скрипучих деревянных качелях, юная красавица в теплом осеннем платье и сером берете, нацепленном поверх чудных огненных локонов, читала какую-то книгу.

Даенжи.

Вопреки всем доводам разума, вот уже почти две недели Терлизан приходил сюда каждый день, не решаясь ни раскрыть ей себя, ни тем более заговорить с ней, и лишь вот так, незамеченным, проводил рядом с ней мгновения, минуты, часы. Вечность.

Найти ее им не составило никакого труда: Берзадилар, лишь выслушав рассказ брата, тотчас вспомнил о видении Диадры, которое она передала им обоим в подземелье. Старый дом, дощатый забор, деревянные качели.

«Здесь ты найдешь себя».

О Боги, как права была Диадра!.. И как ошибалась…

Терлизан не знал, исполнила ли она свое намерение поговорить с Даенжи, хотя был уверен, что она, несомненно, попыталась. Однако с того самого дня, как они втроем опустились посреди этой самой крохотной лужайки и Терлизан едва не лишился рассудка, наконец воочию увидев ту, кого искал столетиями, — с того самого дня ни Диадра, ни Берзадилар не обмолвились более ни словом о том, что ему стоило — или не стоило — делать дальше.

А он был слишком оглушен, потерян — и горд, чтобы спрашивать их об этом. Он знал, что любой вопрос о Даенжи прозвучит мольбой в его устах: мольбой простить его, мольбой уверить его в том, что он, вопреки всему, был достоин ее прощения.

Но ведь он слишком хорошо знал: он не был достоин.

И тем не менее он был здесь, проводя подле Даенжи каждый день, стремясь к ней сердцем и душою, он незримой тенью следовал за ней из дома на лужайку и обратно, он недвижимо наблюдал за тем, как она перелистывает страницы, как неясные ему выражения сменяются на ее лице. Горечь. Боль. Светлая улыбка. Слезы.

Слезы.

Когда он видел, как принимались блестеть ее глаза, его сердце было готово разорваться, вырваться наружу или перестать биться — все что угодно, только бы искрившиеся капли не падали на ее нежные щеки с восхитительно длинных ресниц. Но каждый раз они проливались, и каждый раз Даенжи смахивала их незаметно, украдкой, словно на пустой лужайке кто-нибудь мог заметить этот ее жест.

День за днем она упрямо листала страницы, но с каждым днем Терлизан все больше уверялся во мнении, что Даенжи не больше него знала о смысле написанного на них.

Она пряталась здесь из-за него.

Из-за проклятых воспоминаний, из-за боли, которую он причинил ей, вовсе не желая этого.

«Прости меня, — молил он мысленно, наблюдая, как вздымается ее грудь в тревожном дыхании. — Даенжи, малышка, прости».

Впрочем, сегодня все было отчего-то иначе, хотя он и не мог понять, отчего именно. Быть может, потому, что за два часа, проведенные рядом с ней, он ни разу не увидел слез на ее глазах?.. Или потому, что она порой слишком долго забывала перелистнуть страницу, подолгу задумчиво вглядываясь в одни и те же строки?.. Или оттого, каким непривычно тихим, будто затаившимся в нерешительности, было ее дыхание?..

Он не знал.

И он лишь смотрел на нее, скользя взором вдоль идеальных линий ее стана, путаясь в огненных завитках волос, замирая при взгляде на ее нежные губы.

Даенжи перелистнула страницу.

— Я знаю, что ты здесь, — тихо сказала она вдруг, не отрывая взора от книги, и сердце Терлизана остановилось, камнем обрушиваясь вниз. А Даенжи, лишь на миг запнувшись, продолжила, так же тихо и нерешительно, устремляя к бессмысленным страницам невидящий взгляд. — Я не чувствую и не вижу тебя, но я знаю. И я… я не могу разобраться в себе, в том, что я чувствую теперь, после всего, что я видела в святилище памяти, и после того, что леди Диадра показала мне…

Терлизан дрогнул, и печальная благодарная улыбка невольно тронула его губы. Диадра… разумеется, она была здесь. Разумеется, ей не нужны были слова, чтобы попытаться убедить Даенжи в чем-то. Вот только — в чем?.. Что она показала ей?..

— Эти чувства, которые были там, в моей прошлой жизни, — тем временем продолжала Даенжи, — я никогда не думала, что они могут вспыхнуть столь же ярко, когда я всего лишь вспомню о них. Мне говорили, что так бывает, хоть и нечасто, но я надеялась, что этого не случится со мной. Все надеются, что этого не случится, что прошлая жизнь не вмешается в настоящую, не сломает, не исковеркает все.

Даенжи захлопнула книгу и устремила взор вверх, к унылым черным ветвям облетевших деревьев. Лишь спустя мгновение Терлизан понял, что она пыталась спрятать слезы, которые вновь подступили к ее глазам.

— В первый день мне казалось, что лучше умереть, чем знать и помнить все это, — тихо проговорила она, и голос ее предательски дрожал. — Лучше умереть, чем знать, как я любила тебя тогда, и чувствовать эту незнакомую любовь в своем сердце… Любить тебя, того, давно ушедшего, и сознавать, в какого монстра ты превратился после, и знать, что ты здесь, что ты существуешь, но ты — лишь пустая оболочка с лицом того, кто когда-то был всем для меня.

Терлизан в отчаянии сжал кулаки, теперь стремясь совладать с собственными слезами.

Она никогда не простит его.

Никогда.

Он должен отпустить ее. Должен уйти навеки.

— Но потом леди Диадра появилась здесь и показала мне тебя — вновь другого. Не того юношу, каким знала тебя я, но и не чудовище, каким ты предстал передо мной той ночью. И я… я запуталась. Она сказала, что ты все еще любишь меня. Она сказала, что если только я найду в себе силы, я не должна бояться простить тебе прошлые ошибки.

Терлизан ждал, что она скажет еще что-то, однако Даенжи замолчала, не шевелясь и устремив взор в ворох золотисто-желтых листьев у себя под ногами.

Прошла минута, за ней другая. А потом от золотого ковра вдруг бесшумно отделился один, крупный и красивый лист и плавно взмыл, покачиваясь перед ее глазами. Даенжи вздрогнула, выпрямилась — и замерла, замечая Терлизана совсем рядом.

В его глазах стояли слезы.

— А ты?.. — прошептал он хрипло и неровно. — Ты найдешь в себе силы?..

Она дрогнула. Качнула головой.

— Я не знаю.

Еще минута. Не шевелясь, они смотрели друг на друга с нерешительностью, страхом и тревогой. Терлизан кусал губы, но в конце концов эмоции пересилили его.

— Даенжи… — прошептал он, и слезы скатились с его ресниц. Он в смятении опустил голову, не зная, что делать, как скрыть от нее свою слабость. Он так давно не чувствовал слез на своих глазах. Так давно — наверное, никогда с той самой минуты, когда он осознал, что видит ее в последний раз.

Листья зашуршали под ее мягкими туфлями, и Терлизан вздрогнул и поднял взор, неожиданно встречая ее зеленые глаза совсем близко. Красивые, такие ошеломительно красивые…

— Даенжи, — задохнулся он, с трудом сознавая, где он находился и что происходило, заставляя себя помнить, что он не имел права коснуться ее. — Даенжи…

Ее глаза были такими большими, такими яркими.

— Я люблю тебя, — прошептал он, вновь кусая губы. — Даже если ты не сможешь простить меня, малышка, я только хочу, чтобы ты знала. Я люблю тебя. Я сделаю так, как ты скажешь. Одно твое слово, и я уйду, и клянусь, больше никогда не появлюсь в твоей жизни. Я… — он опустил глаза, не в силах совладать с собой, со слезами, с дрожью, которая охватывала все его тело. И, не найдя других слов, он лишь вновь прошептал: — Я люблю тебя, Даенжи.

Секунды. Мгновения из тех, которые кажутся вечностью.

А потом, внезапно — ее холодные замерзшие пальцы сжимают его.

Вздрогнув, Терлизан поднимает глаза, встречая ее взор. Даенжи смотрит на него почти так же, как и прежде: с нерешительностью и тревогой, вот только страх в ее взоре теперь сменяется чем-то чуть более мягким. Сомнением.