Елена Гладышева - Проклятье на последнем вздохе или Underground

• Название: Проклятье на последнем вздохе или Underground
• Автор: Елена Гладышева
• Жанр: Ужасы и Мистика

В том, что мысль и слово материальны, вы уже не раз убедились в своей собственной жизни. Ежедневно не только с помощью дел, но и с помощью слов мы создаём вокруг себя собственную судьбу и влияем на судьбы окружающих.

Случайно во время эпидемии захороненный живьём Егор, очнувшись в могиле, в сердцах проклял свою жену Наталью и её дом.

Через тринадцать лет проклятье начало сбываться и свой дом Натальи, случайно или нет притянувший к себе мощные артефакты, начал мстить и постепенно уничтожил всю новую семью Натальи. А, вернувшийся в её правнуке, Егор решительно поставил последнюю точку в окончании рода.

---

Илья искренне обрадовался, когда получил от Маши телеграмму. На самом деле он не надеялся даже на её письмо, хотя сам записал для неё свой адрес.

Ещё больше радовалась его мама — бывшая учительница младших классов, а теперь пенсионерка. Ведь сыну уже за сорок, а своей семьей он так и не обзавёлся. Да и непривычно ей было в тихой квартире после шумной, многоголосой школы. Порой её приглашали на различные торжества в школу, иногда забегали её бывшие ученики, но они все были чужими и очень спешили. Хотя она предусмотрительно держала для таких случаев коробку хороших конфет и часто пекла пироги, или плюшки, запаху от которых завидовала вся их лестничная площадка.

Не смотря на непривычную для Маши и Надюши, длившуюся полгода полярную ночь, сильный мороз и частые вьюги, Маше казалось, что она попала в настоящий рай.

Свекровь сразу вцепилась в Надюшу, поселила её в своей комнате и стала для неё настоящей бабушкой. А, резко освободившиеся от дел, Машины руки, с детства привыкшие к работе, за неделю заставили квартиру Ильи засверкать идеальной чистотой.

Хотя Маша умела и любила готовить, её вполне устраивали такие холостяцкие привычки Ильи, как частые ужины в ресторане, куда она с удовольствием ходила, часто меняя дорогие платья. Сама Маша быстро устроилась на высокооплачиваемую работу и Илья денег зарабатывал достаточно для того, чтобы у них было всё и даже специально исполняемые шансонье для Маши, проплаченные ими, песни о любви.

Единственной проблемой стали свежие фрукты и овощи. Особенно в них нуждалась маленькая Надя. В магазинах их почти не было, да и те, что родители захватывали с собой из ресторана, были не особо свежие и уже без витаминов.

Но Маша, с помощью сделанной Ильёй подсветки на окнах, сумела превратить подоконники квартиры в теплицу для комнатных помидоров и огурцов. А на кухне аппетитно запахло зелёным луком, посаженным в небольшие деревянные ящики.

Илья влюбился в Марию, как мальчишка. Он задаривал её золотыми украшениями, которых здесь, где платили высокие зарплаты с северными надбавками, продавалось достаточно. Он потакал всем её капризам, с удовольствием по отечески возился с маленькой Надюшей и терпеливо ждал Машиного ответа на его предложения руки и сердца.

Но Маша с ответом не спешила. В ней не было ответных пылких чувств к Илье. Больше того, она первое время сильно раздражалась из — за того, что привыкла к семейным скандалам, а сейчас ей совсем не к чему было придраться. Она принимала любовь Ильи, стараясь не думать о завтрашнем дне.

53

Дождь закончился и закат расплылся по горизонту яркой полосой.

Как ни старалась Анна аккуратно перебраться через раскисшую весеннюю грязь на дороге, все равно ей потом пришлось обтирать испачканные подошвы своих резиновым сапожек о бордюр возле магазина.

Сегодня был завоз колбасы и Анна приготовилась отстоять в очереди за ней не меньше получаса. Но народа в магазине пока было немного. И это радовало.

Да и продавщице Асе Пчелинцевой самоотверженно помогала вечная Лизавета, которую не брали ни горе, ни годы.

Похоронив Тимофея, пролежавшего парализованным три долгих года, после она сменила ещё четверых мужей и потом, сочтя в дальнейшем это дело бесперспективным, стала лучшей подругой Аси. Теперь всё своё свободное время она проводила в магазине и ближайшие жители по вечерам слышали отборный мат пьяных в лоскуты подруг, отчаянно пытающихся с его помощью закрыть сопротивляющиеся, огромные магазинные замки.

— Мне полкило «Докторской» колбасы, — попросила Анна, когда подошла её очередь но, поведшись на аппетитный запах, исходящий от прилавка, добавила: и колясочку «Одесской».

Ася привычным, выработанным за долгие годы работы до автоматизма, движением положила на весы приличный лист толстой, оберточной бумаги, на неё на край весов бросила кружок колбасы, мгновенным взглядом просчитала на сколько можно обвесить и, щёлкнув счётами, одним движением завернула колбасу в бумагу.

— Что так мало берёшь, Анюта? До следующего четверга привоза не будет, — порадела за Анну вездесущая Лизавета, нарезая бумагу для завертывания товара.

— А много нам с Ритой надо? — смутилась Анна. — Сергей — то в командировке.

— А мужик твой где? Черти с квасом съели? Или опять в свободном плавании? — нарочно громко продолжала привлекать внимание покупателей к Анне противная Лизавета. — Да ты не красней, хрен с ним! Я вот тоже своего последнего недавно в далекое путешествие на три буквы отправила. Но я — то женщина после Бальзаковского возраста. А ты молодая и дочку тебе ещё растить и растить. Нашла бы себе жениха. Вон хоть Генку Баранова, глядишь баронессой стала бы, — кивнула она в сторону Генкиной матери, стоящей в очереди немного позади Анны.

Лысый с тридцати лет, тощенький Генка работал приемщиком стеклопосуды от населения и, когда к нему не приди, у него никогда не было свободной тары и людям, чтобы не нести обратно домой тяжелые сумки, приходилось отдавать ему бутылки и банки за полцены.

Геныч, подойдя к этому делу с размахом, недавно купил себе почти новый «Запорожец» и теперь гонял по поселку на страшно рычащем автомобиле, разгоняя придорожную пыль и бестолковых кур и пугая окрестных собак.

— А причем тут мой сын? — скривила сильно напомаженные губы Зоя Баранова. — Они детей нарожают неизвестно от кого, а Геночка мой потом их должен кормить!

— Чего раскудахталась — то? Сама — то тоже не первый раз замужем, — осадила её Лизавета.

— Так мой первый муж умер! — нараспев протянула Зоя.

— Ну не всем же так повезло, — передразнила её Лизавета, вызывая хохот у остальной очереди.

— Кого доедаем, бабоньки? — в наглую протиснулся к прилавку банщик Митрич.

От него разило перегаром на весь магазин.

— Дай — ка мне, Асенька, три бутылочки по рубь две, — высыпал он на прилавок горсть звенящей мелочи.

— В очередь встань! Дети что ли дома плачут? — дружно набросились на него покупательницы, ненавязчиво напоминая Митричу о том, что детей от него не родил никто: ни жена, ни любовница.

— В другой раз я тут возле вас с удовольствием потолкаюсь, а щас невмоготу — жуть как «трубы горят»! Вот Асенька понимает.

— Двадцать копеек давай, а то не разойдёмся, — обращаясь к Анне, буркнула Ася, не считая сбросив в ящик с деньгами мелочь Митрича.

Анна посмотрела в кошельке, порылась в карманах. Денег у неё больше не было.

— Ладно, потом занесёшь, — разрешила продавец и бросила на прилавок мятый рубль. — Только не забудь, а то Ритка твоя уже месяц, как пятьдесят копеек должна. — Сменила она милость на вредность. — За всю голь перекатную свои вкладывать у меня никаких денег не хватит!

Анна быстро взяла с прилавка свою сдачу и молча выскользнула из магазина, освободив у прилавка место, для, собиравшего обидные комплименты, Митрича.

— Вот гадина Аська, — кипело в душе у Анны. — Небось копеек на восемьдесят обманула, а за двадцать позорит!

Теперь она в сердцах шагала прямо по грязи, не разбирая дороги.

— И Лизавета — стерва ещё та! Так и норовит укусить за живое, — обижалась Анна на бывшую соседку, понимая, как та права. От этого у неё на душе становилось всё смурнее.

Нелегко ей одной растить Риту. Тут еще и цены подскочили почти на треть. Говорят, что в связи с этим где — то прошла забастовка рабочих какого — то крупного предприятия, закончившаяся тем, что бастующих с работы выгнали, а зачинщиков — арестовали. Правда, об этом нигде не писали и не упоминали.

И Борис последние в прямом смысле алименты прислал почти полгода назад откуда — то из Казахстана.

— Целину видать осваивает. Там ему простор! — злилась Анна, пытаясь хоть как — то ополоснуть свои грязные сапожки в огромной мутной луже, возле своего дома. Поплескавшись в луже, она закрыла за собой калитку на задвижку со злостью на весь свет.

— Хорошо, что Сергей ей помогает, когда дома и не пьет: и денег даёт и продукты приносит и Рите недавно кофточку купил. А то и не знаешь, что делать!

Тут ещё и Ритина подружка Наташка, как на зло, масло в огонь подливает. У неё и мать и отец и бабка работают. И платьице у неё не платьице и туфельки лакированные.

А я Рите из старого Машинного перешиваю, — неприятные воспоминания незвано громоздились в голове Анны. — Самой перед дочерью стыдно. Да и люди видят. А главное никакого просвета впереди и нервы сдают! Так и до психушки недалеко осталось!

54

На каникулах ничего не делавшая Рита всё равно всегда была занята. Проспав до самого обеда, она ела наспех, потому что её уже ждали подружки и она опаздывала то на занятия танцевального кружка, то в хор. Рита хотя пела не очень, но на выступлениях старалась встать в первый ряд, чтобы покрасоваться там во взрослых маминых туфлях.