Андрэ Нортон - Лунная магия. Книга первая: Луна трех колец. Изгнанники звезд

• Название: Лунная магия. Книга первая: Луна трех колец. Изгнанники звезд
• Автор: Андрэ Нортон
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1994
• ISBN: 5- 86314- 016-Х

В книгу включены романы цикла ЛУННАЯ МАГИЯ, главные герои которых — Вольный Торговец Крип Борланд и волшебница с планеты Йиктор Певица Луны Майлин — переживают удивительные приключения, сталкиваясь с происками межпланетного торгового Синдиката в первом романе и пресекая операцию Воровской Гильдии во втором романе, обретают новые тела.

---

— Есть что-то, чего я не знаю?

— Да. Вскоре после полуденного гонга стражники взяли инопланетника Крипа Борланда отвечать на жалобу Отхельма, продавца животных. На отряд напали всадники из-за границы ярмарки. Произошла схватка, и инопланетник исчез. Думают, что он вернулся к своим, поэтому глава жрецов приказал закрыть ларёк Торговцев, а их самих удалить с ярмарки.

— И ты мне этого не сказал?!

Я не рассердилась, разве что на саму себя: я не учла возможности, что Озокан решится действовать. Я должна была лучше разобраться в нём и понять, что он из тех, кто готов на всё и не думает о последствиях своего импульсивного акта.

— Наиболее вероятно предположение, что он вернулся к себе на корабль, — продолжал Малик. — Все знают, что Вольные Торговцы держатся друг за друга и вряд ли верят в справедливость суда.

— Тогда это нас не касается, — чуть резко сказала я. — Вернее, не касается Тэсса. Мы связаны клятвой не вмешиваться вдела равнинных жителей. Но это мой личный долг. И я прошу тебя по праву кровного родства, чтобы ты нашёл капитана «Лидиса». Если Крипа Борланда нет среди экипажа, расскажи обо всём, что произошло.

— Мы не получили ответа от Старейших, — возразил он.

— Беру это на себя и отвечу за содеянное перед весами Моластера, — я дохнула на свой жезл, и он засиял серебряным светом.

— Что ты думаешь делать? — спросил Малик. Но я знала, что он уже отгадал ответ.

— Я отправлюсь искать то, что должна найти. Но для моего ухода должна найтись уважительная причина: я не сомневаюсь, что теперь за мной будут следить не одни глаза и уши, и каждый мой уход и приход будет отмечаться. Итак, — я медленно повернулась и посмотрела на клетки, — мы ставим их в фургон, я беру Борбу, Ворсу, Тантаку, Симлу и… — я показала на клетку барска, — этого. Мы скажем, что они больны, и я боюсь, как бы они не заразили остальных животных, поэтому вывожу их на некоторое время подальше.

— А этого зачем? — он указал на барска.

— Для него-то эта причина как раз правильна. Может быть, на открытой местности его мозг поправится, и можно будет его коснуться. А здесь ему всё напоминает о прошлых мучениях.

Тень улыбки скользнула по губам Малика.

— Ах, ах, Майлин, ты всё ещё не отказалась от своей мечты? Ты всё думаешь о том, чтобы стать первой и единственной, кто принял барска в свою компанию?

— Я терпелива, и у меня сильная воля, — я тоже улыбнулась. — И я знаю, что БУДУ командовать барском. Не этим, так другим, не сегодня, так завтра!

Я знала, что он считает это безрассудством, но с теми, к кому приходит послание, никто не спорит, тем более, если послание касается уплаты долга. Так что Малик впряг казов в ярмо фургона и помог мне разместить в нём тех, кого я выбрала, а клетку барска поставили отдельно и закрыли экраном. Как ни истощено было это создание, оно следило за нами и рычало, когда мы приближались, а мои мысли вновь не смогли проникнуть ему в мозг и отогнать безумие.

Поев, мы послали Уджана за жрецом, который присмотрел бы за нашей палаткой, пока Малик ходит по моему поручению на «Лидис», а сама я повернула упряжь на восток. Правда, Малик требовал, чтобы я подождала его возвращения, но во мне росло ощущение настоятельности, и я поняла, что ждать нельзя, надо ехать. Я уже была вполне уверена, что инопланетник не среди своих, что он где-то в другом месте и в страшной опасности, иначе послание о долге не навалилось бы на меня так резко и без предупреждения.

Фургон шёл не очень быстро, а я ещё должна была сдерживать шаг казов, пока мы оставались на виду у всех, потому что нельзя трясти больных животных, — иначе у любого наблюдателя возникнут подозрения. Однако всё во мне требовало скорости и даже больше, чем скорости. Я пустила казов лёгким шагом, когда проехала последний ряд палаток. Кто-нибудь мог спросить, куда я поехала, хотя я осторожно объяснила причину своей поездки жрецу и Уджану.

Те, кого я выбрала сопровождать меня, имели более острый ум и большую агрессивность, чем остальные. Борба и Ворса — глассии из горных лесов. Длина их — четыре пяди, тонкие хвосты такой же длины, что и тела, мех чёрный, как грозовая беззвёздная ночь. У них длинные лапы с очень острыми когтями, которые они обычно прячут, но при случае без колебаний выставляют их, как лезвия мечей. Головы их увенчиваются пучком серо-белых жёстких волос, которые плотно прижимаются к черепу, когда они готовятся к бою. Они по природе любопытны и бесстрашны, открыто идут на врага, который крупнее их, и нередко оказываются победителями. Их редко видят в низинах, и поэтому они вполне могут сойти за редких и ценных животных, которых мы боимся потерять.

Тантака же выглядит более опасной, чем есть на самом деле, хотя однажды разбуженная у неё ярость не утихает весьма долго и делает её более проворной в атаке, чем можно предположить по виду. У неё довольно жирное тело с тупоносой мордой, маленькими закруглёнными ушами и обрубок хвоста, обычно прижатый к бедру. Она вдвое шире глассии, с мощными плечами, потому что её любимая пища на воле прячется под большими камнями, которые приходится сталкивать, прежде чем пообедать. Её желтоватый мех такой грубый, что больше походит на перья, чем на волос. Она некрасива, неуклюжа, гротескна, и когда она участвовала в шоу, зрители диву давались, как такое казалось бы неуклюжее животное может выделывать столь сложные штуки.

Симла сродни барску, но её шерсть очень короткая и прилегает к коже. Издали кажется, что у неё вообще нет шерсти, только голая расцвеченная кожа, потому что по кремовому заду и бёдрам идут тёмно-коричневые полосы. Хвост круглый и очень тонкий, как кнут. Ноги выглядят так, словно на них совсем нет мышц, только шкура и кости, так же смотрится и голова, на ней даже видны черепные швы. Симла некрасива, как и Тантака, но в противоположность неуклюжей на вид Тантаке она производит впечатление быстрой и выносливой. Так оно и есть, поэтому венессы издавна используются для состязаний в беге.

Я почувствовала лёгкое недовольство меленького народа: они не понимали смысла этой поездки. Тогда я передала им ощущение опасности, и они отозвались, каждый по-своему. Как только мы потеряли ярмарку из виду, я повернула клетки таким образом, чтобы их обитатели могли видеть местность и пользоваться своими чувствами, как гидом. Ведь глаза их видят куда больше, чем человеческие, носы извлекают из ветра сведения, которые мы и не заметим, уши слышат то, что мы упускаем — и всё это было теперь к моим услугам.

Симла явно пребывала не в духе — и не потому, что сидела со мной рядом в лучах утреннего солнца, а из-за барска. Остальные не были близки к его роду и не обращали на него внимания, как только поняли, что он не может повредить им. Но клану Симлы он достаточно близок, она знала о нём, и я успокаивала её, потому что безумие — нечто столь чуждое, что вызывает панику в тех, кто сталкивается с ним.

На Йикторе встречается сумасшествие, при котором мозг либо спит, либо живёт в хаосе. Про таких больных говорят, что их коснулась рука Умфры — первобытной власти. Такому больному никто не сделает зла. Их отдают под присмотр жрецов и отправляют далеко в горы, в некую Долину. И от воспоминания об этой Долине мой мозг содрогнулся. Нанести вред такому сумасшедшему или убить его — значит, принять в собственное тело болезнь, которая жестоко трясёт жертву. Так думают жители равняй.

Но если животные доходят до безумия, их убивают, и я думаю, что это лучше, потому что на Белой Дороге нет ни страдания, ни печали. Они поднимаются к стране великой власти Моластера и остаются там под присмотром и уходом. Я боялась, что мне придётся поступить так с барском, но продолжала оттягивать этот последний шаг. Как сказал Малик, это было моим давним заветным желанием — присоединить редкого независимого скитальца к нашей группе. Возможно, я гордилась собственным могуществом и хотела увеличить ту небольшую славу, которую уже имела как хорошо умеющая работать с маленьким народом.

Мы переправились через реку вброд и не встретили на том берегу никого, кроме нескольких запоздалых ярмарочных фигляров. Им я из осторожности сказала, что болезнь моих животных заставила меня выехать из дома. Но после полудня я съехала с дороги на тропу, тоже ведущую на восток, чтобы какие-нибудь прохожие не стали удивляться, чего ради я еду так далеко искать спокойного места для больных животных.

Перед заходом солнца мы приехали на луг к ручью и здесь разбили лагерь. Я распрягла казов, чтобы они спокойно паслись, да и остальным дала побегать на воле. Они с видимым удовольствием обнюхивали всё кругом, полакали из ручья, но далеко не отходили. Барск остался в фургоне один.

Потом мои спутники были накормлены и легли спать. Всё было хорошо, и я смотрела, как встаёт луна. Третье кольцо было уже более заметно. Ещё одна или две ночи — и оно засияет и останется некоторое время. Жезл в моих Руках вбирал этот свет и делал его просто ослепительным. Мне страшно хотелось направить читающий луч, но я здесь была одна, а тот, кто читает такой луч, должен, образно выражаясь, выйти из тела. Но связь так увлекает, что ему одному нелегко вернуться в себя, и я побоялась, хотя желание снедало меня, и пришлось встать и походить взад-вперёд, чтобы успокоить нервы. Потом я снова взяла жезл: он твёрдо показывал на восток.