Сергей Мосияш - Святополк Окаянный

• Название: Святополк Окаянный
• Автор: Сергей Мосияш
• Издательство: Армада
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1996
• ISBN: 5-7632-0236-8

Известный писатель-историк Сергей Павлович Мосияш в своем историческом романе «Святополк Окаянный» по-своему трактует образ главного героя, получившего прозвище «Окаянный» за свои многочисленные преступления. Увлекательно и достаточно убедительно писатель создает образ честного, но оклеветанного завистниками и летописцами князя. Это уже не жестокий преступник, а твердый правитель, защищающий киевский престол от посягательств властолюбивых соперников.

---

— Понимаю, сынок. Да вот привезут Ядвигу, и я отправлюсь восвояси. Серьезно. Или я не понимаю твои заботы? Не горюй, — Болеслав похлопал зятя по плечу, — привезут тебе твою ненаглядную. А я… ха-ха, пойду поженихаюсь.

Болеслав подмигнул Святополку и поднялся из-за стола.

Он вышел из дворца и направился к терему княжны Предславы. Завидев его, исчез с крыльца, словно истаял, какой-то слуга. Войдя в темный переход, Болеслав остановился, Прислушался. Какая-то возня послышалась сверху, и даже на мгновение вроде лучик света мелькнул. Но этого было достаточно, чтоб увидеть ему перила и лесенку, ведущую вверх. Он шагнул туда, ухватился левой рукой за гладкие перила, стал подниматься наверх. Жалобно скрипели, прогибаясь под ним, ступени.

— Сюда нельзя, — услышал он мужской голос где-то рядом.

— Почему? — спросил Болеслав.

— Здесь княжна почивает.

— А я князь, — сказал Болеслав и, протянув в темноту руку, поймал говорившего. — Вот тебе-то тут нечего делать.

И швырнул его за спину на лестницу. С грохотом, пересчитав все ступени, тот скатился вниз. Застонал там, видимо, что-то повредил.

— И чтоб я тебя не слышал здесь, — сказал вслед ему Болеслав и добавил: — Ежели жить хочешь.

Нащупав дверь, он пинком открыл ее. Опочивальня княжны была освещена двусвечным шандалом, стоявшим у ложа.

Княжна была уже в постели, испуганные глаза ее смотрели на вошедшего.

— Не бойся, Предслава, — сказал Болеслав, прикрывая за спиной дверь. — Это я, князь, тот самый, которому ты в свое время отказала в руке своей.

Он прошел к ложу, сел около на лавку.

— Ну и почему ж ты отказала? А?

— Я не отказывала, — пролепетала княжна.

— Как не отказывала? Князь Владимир так и молвил моим послам: не хочет, мол, она.

— Ей-богу, я не отказывала.

— Ну, раз не отказывала, так ныне, Предслава, мы с тобой и оженимся, — плотоядно усмехнулся Болеслав и выставил вперед правую ногу: — Может, снимешь сапог? А?

Княжна не шевельнулась. Князь, кряхтя, склонился, зацепив каблук правого сапога за носок левого, стащил его. Потом и левый стянул, запнул оба под лавку.

— Потуши свечи, — молвил, начиная стаскивать с себя кунтуш.

— Зачем? — пролепетала Предслава, со страхом глядя на здоровенного, как гора, князя.

Видимо, страх ее перед этой тушей, готовящейся навалиться на нее, понял князь.

— Не бойся, милая, — молвил почти нежно. — Копна же мышку не давит.

Потом, свершив все, чего хотел и как хотел, лежал умиротворенно, прижимая к груди маленькую головку княжны, гладил шелковистые волосы ее, по-отцовски утешал плачущую:

— Ну что ты, дочка? Это давно должно было свершиться. Давно. Не бойся, я тебя не брошу. Ну, перестань. Теперь зато тебя никто тронуть не посмеет. Никто. Узнают, что ты моя, и близко подойти побоятся. Ты теперь под самой надежной защитой. Не плачь.

Ярослав принял митрополита Иоанна с честью, согласно высокому чину его. Но когда услышал, с чем он пожаловал, нахмурился и отрезал твердо:

— Меняться не буду.

— Почему, сын мой?

— Потому что на Буге я предлагал ему обмен, он отказал. А ныне мой черед, отец святой. И я отвечаю его словом: нет.

— А чем ты предлагал меняться на Буге?

— Не важно чем. Важно, что получил отказ от Болеслава. Так что прости, святый отче, это наши мирские дела. И ты бы лучше не ввязывался в них.

— Ну, как же, сын мой, они ж, поляки, грозятся стоять до тех пор, пока ты не воротишь эту княгиню.

— Пусть стоят. Мне-то что? Не мне же кормить их!

— Но как ни крути, Киев же тебе не чужой, сын мой.

— Ныне он Святополков. Вот пусть он и ломает голову, тем более что княгиня эта его жена.

— Но как же мне ворочаться-то, сын мой, без твоего согласия?

— Почему без согласия, отче? Я согласен. Пусть приезжает сам Святополк, и я ему из рук в руки передам его сокровище.

— Но ты же понимаешь, — вздохнул Иоанн, — что на это никто не пойдет. А напрасно ты, Ярослав Владимирович, сестрами рискуешь. Напрасно.

— Почему я ими рискую, а не Святополк? Они же у него в руках.

— Болеслав Предславу уже в наложницы взял.

— Ну, а чем я-то могу помочь? — пожал плечами Ярослав. — Ежели она в наложницах, так это уже не изменишь, да и он теперь ее не отдаст. А Доброгнева еще малютка, ее-то, надеюсь, ни Святополк, ни ты не отдадите в наложницы.

— О чем ты говоришь, князь, Бог с тобой, — замахал на него руками старец. — Эх, какие вы все упертые, сын мой. Ничем-то вас не проймешь.

— Это точно, — усмехнулся Ярослав. — Церкви лучше в наши дела не ввязываться. С Богом-то будет легче срядиться, сподручнее.

Грустен и печален сидел митрополит Иоанн. Ох, горька была чаша, поднесенная ему Рюриковичами, не смирившимися, колючими.

И горька и глубока — не испить.

Опять мимо…

Святополк призвал к себе Волчка и говорил с ним с глазу на глаз:

— Ты знаешь, старания тестя ни к чему не привели. Ярослав не согласился на обмен, может, ее уж и в живых нет. — Князь задумался, помолчал, глядя в окно, и продолжал: — Вот и решил послать тебя в Туров.

— К княгине?

— Нет. К Ладе.

— К Ладе? — вытаращил глаза Волчок. — Она уж, поди, старухой стала за столько-то лет.

— А я помолодел? Да?

— Не помолодел, конечно. Но ты мужчина, а она баба.

— Ладно, не зубоскаль. Кроме тебя, никто ее не знает. Поезжай и уговори, по-хорошему уговори.

— Я уж уговаривал ее по-хорошему, — почесал Волчок лоб. — Не помнишь, чем это кончилось?

— Тогда все мы были молоды и глупы.

— Ты думаешь, она сидела и ждала тебя?

— Ничего я не думаю, ничего не знаю. Но из сердца выкинуть не могу. Съезди узнай. Ежели она там, уговори. Возьми вон калиту, там более двадцати гривен, одари кого надо. Ежели она у кого в холопах — выкупи.

— Гривны, это хорошо. Но мне надо и гридней хотя бы с дюжину. От Туровской дороги у меня еще и доси шишка на затылке торчит. Разбойная сторона.

— Возьми гридней сколько надо. Да им-то не говори, зачем едешь. Не вздумай вместе с ними к Ладе явиться. Оставь их в крепости. И коли она согласится, для нее попроси у матери добрый крытый возок. И вези как княгиню. Слышишь?

— Слышу. Не глухой, — отвечал Волчок, забирая со стола калиту с кунами. — Эх, Святополк Ярополчич, Святополк Ярополчич.

— Чего эх-то?

— Да я б на твоем месте уже б десять Лад заимел.

— Помолчи, ежели ничего не понимаешь, дурак. Исполни хоть то, что на твоем месте положено. Какой ярый, десять Лад ему подавай. Езжай — и через десять дней чтоб в обрат был.

Вот с таким напутствием и прибыл Волчок в сопровождении пятнадцати воинов в Туров. Передав княгине Арлогии грамоту от сына и не сказав даже ей об истинной цели своего приезда (чтоб не сглазить), отправился он на Посад на приречную улицу. Помимо калиты с кунами, захватил с собой и сулею[119] с вином, полагая угостить хмельным отца Лады. Сухая-то ложка рот дерет.

Пришел ко двору лодийщика, обнаружил новый забор, свежеструганную калитку и ворота. На дворе никого не было, но из сарая слышался стук топора и шорканье стружка. На лай собаки из сарая вышел седой старик, спросил:

— Кого надо?

— Аль не узнаешь? — усмехнулся Волчок.

Хозяин, цыкнув на собаку, подошел к калитке.

— Что-то не припомню, — молвил Ждан, пристально всматриваясь в гостя.

— А я у тебя когда-то лодийку покупал.

— А-а, — не то вспомнил, а скорее сделал вид, что вспомнил. — Как же, как же. Что, поди, новую хочешь купить?

— Пойдем в избу, договоримся. — Волчок недвусмысленно похлопал по сулее, висевшей на поясе.

— Ну, проходи. Гостем будешь, — отворил Ждан калитку.

Они вошли в избу. Там, в кути[120], сидела старуха и пряла пряжу.

— Ты вот что, мать, — сказал Ждан. — Бросай-ка свое пряденье. Иди затопляй баню, мы с Святозаром ввечеру мыться будем.

Старуха, отложив веретено, ушла топить баню. Волчок отстегнул сулею, поставил на стол. Ждан принес из кути две глиняные кружки, калач. Волчок, вынув пробку, разлил вино по кружкам. Предложил:

— Ну, Ждан, давай выпьем.

— Оно б не худо сначала срядиться, — сказал Ждан. — Какая тебе нужна лодийка-то, долбленка али обратно плоскодонка?

— Срядимся, — засмеялся Волчок. — Давай, давай. Ну, хотя бы за нашу встречу. Я тебя ежели б на уже встретил, не узнал бы.

Выпили. Старик крякнул, цокнул языком:

— Добрая штука.

Волчок отломил кусок калача, закусил.

— А ты что не закусываешь, Ждан?

— Таку сладость с языка грех сгонять.

— Тогда давай еще, раз понравилось.

Волчок стал наливать по второй. Разливая, поинтересовался как бы мимоходом:

— У тебя вроде девок был полон двор. Где они?

— Как где? Всех, слава Богу, сбагрил. Двух на Погост за хороших мужиков выдал. А старшая вот рядом за соседа вышла.