Виталий Олейниченко - Красное золото

• Название: Красное золото
• Автор: Виталий Олейниченко
• Жанр: Прочие приключения

Роман о приключениях компании студентов, решивших отыскать часть золотого запаса России…

---

Он отбросил одеяло и сел. Бивень еще спал, плотно закутавшись и похрапывая. Ложе Кастета было пустым, лишь валялось небрежно откинутое смятое одеяло, да стояла в изголовье грязная сумка с расстегнутой «молнией».

— Э-эй! Кастет! — тихонько, стараясь не разбудить спящего начальника, позвал Лысый.

Тишина.

— Опять, что ли, в кусты побег, водохлеб? — пробурчал он себе под нос.

Легкий утренний туман продолжал хранить молчание.

Поскольку Лысый выпил за ужином не меньше чая, чем его нетерпеливый напарник, сейчас, по прошествии ночи, переполненный мочевой пузырь серьезнейшим образом напомнил о себе, и «браток», испытывая сильнейший дискомфорт, побежал, приседая, в подлесок.

Уже найдя подходящее местечко, облегченно переведя дыхание и расстегнув штаны, «синий» по инерции стал обводить взором панораму просыпающегося леса…

— А-а-а-а! Би-и-иве-е-ень!

Истошные вопли подбросили командира группы с пригретого за ночь лапника. Еще толком не проснувшись, он рефлекторно схватил лежавший в сумке поверх вещей пистолет и бросился на крики.

Продолжавший надрываться Лысый стоял совсем недалеко от места ночлега, сразу за неширокой полосой плотных темно-зеленых кустов. Увидев старшего, он, наконец, замолчал, только продолжал, икая, жадно глотать влажный утренний воздух широко раскрытым ртом. Глаза его были выпучены, руки опущены «по швам» и прижаты к туловищу, а крепко сжатые кулаки побелели.

Рядом с ним, привалившись спиной к корявой сухой сосне и держась за ее ствол сведенными сзади руками, стоял Кастет. Горло его было разрезано от уха до уха, кровь залила черно-белую тельняшку, а глаза стеклянно улыбались Бивню. И не было в них ни испуга, ни боли, а было одно только удивление — как же это, мол, так, а, ребята?… Давшее убитому прозвище любимое орудие труда висело, аккуратно нанизанное на веточку, рядом с головой трупа. Автомата не было…

К вечеру, за час до сумерек, мы вышли на опушку. Сразу за последними деревьями стелился поросший разнотравьем луг, а за ним, метрах в трехстах, темнели некрашеным деревом бревенчатые избы. Никаких бабулек — собирательниц ведьмачьих гербариев — в пределах прямой видимости не наблюдалось. И правильно, зачем им сейчас по лесам бродить? Для них самое время — либо яркий день, либо глухая полночь. С полнолунием, вервольфами и русалочьими хороводами…

Понаблюдав за селом минут пятнадцать («Эх, бинокль бы сейчас» — сокрушался Мишель), мы констатировали, что никакого особого движения ни на видимой части деревенской улицы, ни во дворах нет. Прошелся только от сараюшки к дряхлому дому сивый дедок, заметно покачиваясь и вообще перемещаясь противолодочным зигзагом. Ну, это дело законное, знаете ли. Провинция-с, знаете ли. Глухомань. Всех развлечений — черно-белый «Рекорд», да родимая «белоголовка», а чаще того — и вовсе напитки сугубо домашнего изготовления…

Дедок с трудом вписался в дверной проем, беззвучно захлопнул за собой дверь — и снова стало безлюдно. Что, впрочем, ни о чем еще не говорило, так как, если нас здесь ожидают, то именно так все и должно выглядеть — тихо и безлюдно, чинно-благородно… Не будут же они, на самом деле, бегать по селу, стреляя в воздух и крича во всю мощь легких что-то обидное о нас и наших ближайших родственниках. Это все же Сибирь, а не Мексика и прочая Латинская Америка. И «синие» — отнюдь не экспрессивные солдаты Боливара или Эмилиано Сапаты. К сожалению. Это те кричали бы… Вы, к примеру, пошли бы в село, завидев подобную картину? И мы — нет. Мы даже не смотря на тишину не пошли.

Выждали еще с полчаса, после чего Миша махнул рукой в сторону чащи и мы, потихоньку пятясь задом на манер раков, ретировались назад, под защиту таежного густосплетения старых мшистых ветвей и молодой гибкой поросли. Собрали очередной военный совет, на котором Михаил предложил следующий вариант действий:

— Надо идти на разведку. И пойти должно два человека — для подстраховки и всего такого прочего. Думаю, не надо особо объяснять. И по объективным причинам этими людьми можем быть только мы с Серегой…

Я мысленно согласился, потому что Михаил — почти офицер, хоть и недоучившийся, а Сергей служил в ДШБ где-то в Прибалтике аккурат в те годы, когда эти квази-государства, обладающие хилой экономикой и непомерным сепаратистским гонором, разбегались из состава Союза. Мы же втроем, хоть в рядах Советской Армии и оттрубили по два года каждый, кроме строевой подготовки и пустой перловой «шрапнели», ничего особо воинственного так и не видели.

В общем, ребята должны были вернуться часа через три. А если они, сказал Михаил, не вернутся к утру, нам следовало разделить их вещи, снаряжение и продукты питания и далее действовать самостоятельно.

— Но до этого, я думаю, дело не дойдет, — поспешил добавить он, увидев наши вытянувшиеся физиономии. — Мы с Сержем ребята опытные, а там если кто и есть, то не диверсанты, а обычные бандюки. Они только морду бить и водку жрать мастера, а вот насчет того, чтобы нормальное наблюдение организовать — сильно сомневаюсь…

Мы впятером вернулись на кромку леса и, укрывшись за деревьями, еще несколько минут понаблюдали за селом. Впрочем, к этому времени почти совсем стемнело и кроме редких огней в оконцах домов видно все равно ничего не было.

— Ну, да пребудет с нами Сила! — нервно усмехнувшись, пошутил очень любивший «Звездные войны» Мишель. Они с Сергеем легли в начинавшуюся сразу у леса высокую траву и, быстро работая локтями, поползли к крайним темным избам.

— По-пластунски… — зачем-то прокомментировал шепотом Болек.

Да, по-пластунски. Как в фильме о Второй Мировой войне. Или как в пионерлагере, во время «Зарницы». Только в лагере это было весело. А здесь — нет. Здесь это было страшно. До дрожи в коленях страшно…

— Да какое там, к чертям собачьим, «дезертировал»?! — орал на всю околицу взбешенный Вова Большой, бегая взад-вперед по единственной комнате оккупированного домика. — А Кастет что, тоже дезертировал? Нет? Ну, е-мое, ну и дела…

Вова был в гневе. Но в то же самое время он был растерян — и от этого паниковал, но признаться в слабости не хотел не только перед подчиненными, но даже и перед самим собой. И заводился от этого еще сильнее.

— Ну, е-мое, ну как же вы ничего не услыхали, а? — в сотый раз допытывался он у понурых Бивня и Лысого, сидевших у стола. Покоробленная столешница была завалена остатками немудрящей снеди из автолавки и заставлена наполовину выпитыми бутылками, но к еде и питью пока никто не притрагивался, даже изголодавшиеся в тайге оставшиеся в живых члены поисковой группы.

— Дык это, Вова… Спали мы, — пробормотал Бивень. Чувствовал он себя очень и очень неуютно, потому что не только позорно провалил порученное ему пустяковое, казалось, дело, но и, более того, непонятно каким образом потерял половину своей бригады. Убитыми и пропавшими без вести. Хотя какое там «пропавшими без вести»… Теперь и он сам, как и Вова Большой, был уверен в том, что несчастный Косой никуда не убегал, а что его, как и Кастета, убил кто-то неведомый.

Бивень не имел богатого воображения, но для того, чтобы представить, что сделает с ним по возвращении Клещ, оно и не требовалось. Уж точно не погладит по головке, утешая незадачливого боевика, и не поставит на правеж в угол, словно нашкодившего октябренка… У Клеща за такие проколы штраф был один. И после наложения оного штрафа находили изредка в пригородных перелесках вытаявшие по весне неопознанные трупы. А чаще — не находили… А тут ведь и не прокол даже, а провал. По полной программе.

— А кто ж пацанов-то замочил? — в паузу между Вовиными репликами вклинился сидевший у стены вместе с Сиплым и Самолетом ценитель высокой поэзии Марс.

— Кто, кто… А хрен его знает — кто…

Вова перестал бегать по комнате, присел на стоявший у стола колченогий табурет и обеими огромными ладонями крепко и энергично потер свою бугристую коротко остриженную голову:

— А только, братва, так и получается, что окромя этих лохов, мочить пацанов было конкретно некому… Понял ты, зубила слоновый?! — снова заорал он, брызгая слюной в перекосившееся лицо совсем раздавленного тяжестью произошедшего Бивня. — Это не ты, чмо подвальное, за ними охотился, в натуре, а они за тобой… Че, молчишь? Правильно молчишь… Ну, блин, если бы нас больше было, я бы тебя сам в этой дыре паршивой оставил, конкретно. За пугало. А Клещ мне только спасибо сказал бы…

— А че ты на меня одного всю пургу гонишь, в натуре? — огрызнулся Бивень, которому стало уже безразлично, как Вова отнесется к его демаршу, все равно от Клеща помилования ждать не приходилось. — Ты ж сам базарил: лохи, лохи… Кто ж знал, что они и не лохи вовсе, а какие-то Рэмбы недоделанные? Всем надо было в лес топать, и тебе, Вова, впереди всех, в натуре. Тебе тоже перед Клещом отвечать. Первым, конкретно…