Беттина Белитц - Раздвоенное сердце

• Название: Раздвоенное сердце
• Автор: Беттина Белитц
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Лишь по одной причине Елизавета Штурм не хочет возвращаться из деревни в Кёльн, и эта причина — Колин. Высокомерный, неприступный, но, к сожалению, также сильно привлекательный Колин, остаётся для неё загадкой. И хотя она из-за всех сил старается, она не может противится его обаянию. Вскоре Эли узнает, что он связан с её семьёй больше, чем она могла себе представить. Её отец Лео скрывает тайну, которая делает его и Колина непримиримыми противниками и ведёт Эли к смертельной опасности. То, что её странные ночные сны это ключ к разгадке Эли понимает лишь, когда её чувства к Колину грозят уничтожить всё, что она любит.

---

С не малым усилием я проверила мои ноги и руки. Мне всё ещё было так жарко, что я чувствовала, как будто вдыхаю свинец вместо воздуха. Но когда я вышла из стойла, сразу почувствовала, что что-то изменилось. Мои плечи расслабились. Луиса больше здесь не было. Я это знала, даже не оборачиваясь. Это так же означало, что кто-то был здесь.

Колин был здесь – пока я спала. Я попробовала встать в проход конюшни и посмотрела в сторону. Нет, он бы не смог меня увидеть. На половину прикрытая дверь стойла закрывала вид на маленькое гнездо из соломы, в котором я лежала.

Было на удивление печальное чувство, знать, что его сердце бились всего в нескольких метрах от меня, пока я ничего не могла воспринимать из реального мира.

Сонная я вышла на улицу – и из-за того, что я там увидела, у меня перехватило дыхание. Луис, казалось, парил над землёй манежа. Без труда он выкидывал вперёд свои большие тяжёлые копыта, и не менее легко сидел Колин в седле. Нет, он не сидел - он слился со своей лошадью. Тень его безбольной кепки и серо-голубой свет сумерек мешали мне разглядеть его лицо.

Но его плавные, сильные движения, говорили о том, что он молод. Как он вообще мог достаточно видеть среди всех этих препятствий, маленьких прудиков, кустарников и деревьев? Было уже почти темно.

Как тысячелетний, мифологический призрак Луис скользит в сумерках, в то время как на деревьях соловей начал петь странную меланхолическую песню.

Холодный порыв ветра, появившийся, казалось, из ниоткуда и прокатившийся через поле, развивал длинную гриву Луиса, но сам он оставался собранным, сконцентрированным чудо-конём. На его морде образовывалась постепенно пена, а его фланги влажно блестели. Только Колин, казалось, вообще не уставал от тяжёлой тренировки и даже не вспотел.

Я не могла пошевелиться.  Мне было необходимо смотреть на них, на лошадь и на всадника, хотя бы некоторое время. Незаметно я облокотилась на заросшую плющом стену конюшни. Здесь Колин меня не заметит. Завороженная я смотрела на них, и время остановилось.

Только гудение самолёта высоко над нами вырвало меня из мечтательного гипноза. Внезапно я почувствовала своё тело. Мои глаза горели огнём и беспрестанно слезились, а рот был таким пыльным, что я не могла больше глотать. На дрожащих ногах я поспешила к поилке.

Мне было всё равно, обнаружит меня Колин или нет. Потому что, в противном случае это означало, остаться лежать бледной и безжизненной в закоулке перед конюшней. Я включила кран и поставила свою горячую голову под ледяную воду. Языком я ловила стекающие капли и с трудом подавила поднимающуюся тошноту. Я могла снова глотать. Горький привкус в моём горле исчез.

Я откинула мокрые волосы назад и опустилась спиной к стене на землю. Неуклюже я закрыла кран. Что бы встать, мне не хватало сил. Я никогда не смогу добраться домой в таком состоянии. Никогда. Мне даже казалось невозможным вытащить свой мобильник из кармана и кому-нибудь позвонить. Я была готова лечь прямо здесь и проспать до утра.

— Тебя надо иногда хоть что-нибудь пить. — Я увидела перед собой высокомерную улыбку, не поднимая глаз. Хотя он появился передо мной беззвучно, я не испугалась.

— Ах, иди к черту, Колин, — прорычала я.

Он только засмеялся. У меня не было настроения быть вежливой. В конце концов, и он не был со мной любезным. Если он хотел поиграть, то пусть играет с кем-нибудь другим.  Кроме того, у меня заболел живот при мысли о том, как я в этот момент, должно быть, выгляжу, совсем не элегантно. Капля воды сбежала по моему позвоночнику вниз и заставила меня вздрогнуть всем телом. Я затряслась, как мокрая собака.

Колин встал возле меня рядом с поилкой и начал спокойно мыть челюсти Луиса. Тупо я смотрела на его сапоги и уловила причудливый запах очень старой намазанной жиром кожи.

— Ты не должна здесь находиться, — коротко сказал Колин.

— Не должна, — повторила я угрюмо, застонала и уткнулась мокрым лицом в свои пыльные руки. — Но я здесь. Тебе бы надо возвести вокруг себя забор из колючей проволоки, если для тебя другие люди не достаточно хороши.

О, ёй. Я уже говорю, как Майке. Но все же я вкладываю в эти слова не тот смысл, что подруга. Хотя всё равно у меня было такое чувство, что надо что-то добавить.

— Кроме того, Майке хотела покататься со мной верхом, — защищалась я,  удивляясь, что вообще могу изъясняться целыми предложениями. Ещё минуту назад я даже не могла четко видеть.

— Ах да, Майке. Наша заклинательница лошадей. — Голос Колина был полон сарказма. — Наверное, она попробовала навязать тебе одну из своих хромых кляч?

— Безрезультатно, — ответила я холодно.

— На них не научишься ездить верхом. Они тебя просто носят.

Хорошо. Колин не тренировал девушек. А на лошадях Майки не научишься ездить верхом. Это, наверное, была его манера сказать мне, что я здесь нежеланный гость. «Эли, здесь ты ничему не научишься. Поэтому убирайся.»

Я чувствовала, что могу потихоньку встать, но у меня не было даже примерной идеи, как разумно закончить этот вечер. Мне казалось, что я нахожусь за тысячи километров от дома.

Даже если я кому-нибудь позвоню, чтобы меня забрали - этот кто-нибудь может быть либо мамой, либо папой - как мне описать, где я нахожусь? Где вообще была следующая асфальтированная дорога? Разочарованно я оставалась сидеть и притянула колени ещё ближе к телу. Носки сапог Колина развернулись. Я смотрела за ними, как они шаг за шагом удаляются от меня. "Говнюк", подумала я разъяренно.

"Ничего другого, кроме высокомерного замечания, у тебя нет наготове, не так ли?"Он приостановился.

- Подожди меня снаружи. Я отвезу тебя домой.

Я с удивлением подняла глаза. Но Колин уже исчез бесследно. Наверное, он обхаживал своего адского коня в конюшне.

Я, кряхтя, поднялась. Моя левая нога затекла. С пульсирующим покалыванием кровь возвращалась назад, когда я удалялась от поилки. Пони снова были все на месте и щепали спокойно траву, как будто бы Майке и других здесь никогда не было. Мой велосипед не стоял больше возле забора. Ну и пускай, подумала я безразлично. Значит, его нет.

Неуклюжими шагами я прошла, качаясь, к заросшей плющом арке ворот, возле которой включился старый чугунный фонарь и залил желтоватым светом тёмно-зелёные листья. В стороне надо мной паук заканчивал дрожащими ногами свою паутину, зловещее произведение из тысячи клейких, приносящих смерть ниточек. И в них уже попал мотылек. Отчаянно он бил своими покрытыми пыльцой крыльями. Знал ли он, что умрёт?

Два белых длинных пальца подхватили мотылька и осторожно освободили его из его ловушки. Паук остался неподвижно сидеть. Колин провёл большим пальцем почти нежно ему по спине.

— Ты найдешь другую жертву, — сказал он тихо. — Тут в темноте летает ещё много маленьких тварей.

Зачарованно я наблюдала, как мотылёк с почти невидимой вибрацией, встряхнул своими крыльями и прижался к тыльной стороне руки Колина. Совершенная гладкая тыльная сторона руки, под белой чистой кожей которой пульсировали голубые вены. Почти неохотно мотылёк отстранился и улетел, кружась в темноту.

Колин снял свою кепку, это я заметила краем своего поля зрения. Возле его пыльных сапог вилась, мурлыча, в серую полоску кошка. Это довольно глупо - уставиться на сапоги парня, напомнила я себе. Но внезапно я побоялась смотреть ему в лицо. Хотя мне и очень хотелось. Была ли Майке права? Был ли он уродлив?

Я должна была заставить себя поднять голову. Как будто магнитом, мой взгляд тянуло вниз, так сильно, что было почти больно оторвать его от земли. Если бы я не приложила все свои силы, то так бы и стояла с опущенной головой.

Но теперь я смотрела прямо на Колина. Я пошатнулась назад и ударилась локтями об изъеденные камни арки ворот. Я не рассчитывала на то, что увидела. Высокомерное, благородное или грубое лицо -  да, может быть. Но не это.

Я точно не могла сказать, был ли Колин красив. Но уродливым он точно не был. Он выглядел иначе. Он отличался от всех мужчин, которых я до этого встречала. Его глаза были наискось и глубоко тёмными, как у индейца. Из них исходил внутренний свет, как у людей с высокой температурой - но гораздо здоровее и энергичнее.

Кожа натянута, светлая и безупречная, на выдающихся скулах. Его чёрные, лохматые пряди волос, густые и подвижные, доходили до его резко очерченного благородного носа. Лицо, смешенное из тысячи народов, выглядело и старым, и молодым одновременно.

Он смотрел на меня без эмоций и убрал непокорные волосы небрежным движением со лба. Оно выглядело, как вырезанное из камня. В обоих ушах у него были несколько простых серебряных колец - даже на самом верху, где прокалывать очень больно. И потом ещё его губы. Я редко видела более совершенный рот у мужчины, это я должна была неохотно признать. Тонкие,  всё-таки полные, изящно изогнутые губы, с крошечными ямками в уголках губ, почти такие же бледные, как кожа - сильно бледные.