Александр Гера - Набат-2

• Название: Набат-2
• Автор: Александр Гера
• Издательство: Издательство АСТ
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 1999

Это — роман-предупреждение. Роман о том, как, возможно, и НЕ БУДЕТ, но МОЖЕТ БЫТЬ. И если так будет — это будет страшно… Это — невероятная смесь реальности и фантастики, политического триллера и антиутопии, настояшего и будущего, книга, в которой трудно отличить вымысел oт истины. Это — роман о том, как случайная ошибка может привести — и приводит — к ошибкам все более непоправимым, а раз неверно выбранный путь становится гибельным для миллионов людей. Так МОЖЕТ БЫТЬ. Так БЫТЬ НЕ ДОЛЖНО…

---

— Ты прав, великий правитель, — сказал Мацудайра с поклоном.

— Такова легенда, — засмеялся Тамура, окончив рассказ. Судских и Бехтеренко выслушали ее со вниманием.

— Но такова ли истина? — спросил Судских. — Не спорю, фантазия японца облекла притчу в свойственную им форму, но третий сегун из рода Токугава жестоко подавил бунт охристианенных японцев и выдворил всех миссионеров из Японии, под страхом немедленной смерти запретив им ступать на ее берега, и вообще каждому чужеземцу. Такой указ был обнародован в 1638 году. Так и было на протяжении двух с лишним веков.

— Было именно так, — согласился Тамура. — Нация пережила времена отчуждения, дух ее укрепился внутренне, хотя внешне Япония обносилась. Зато с прекращением власти военных правителей-сегунов быстро устремилась вдогонку за развитыми странами, догнала и перегнала их. Но силы для этого японцам дала их духовность, уверенность в своей уникальности. Маленькие размеры страны не сделали японцев карликами. Как у вас говорят, в своем доме и стены помогают. Нас не разрушили религиозные войны, смятения в души не посеяли чужеземцы россказнями о могущественном Христе. Мы веротерпимы, веропослушны и снисходительны к другим, любая вера у нас разрешена, и поэтому у японцев нет желания менять одну веру на другую. Вы согласны?

Бехтеренко хотелось возразить, и Судских подождал со своим ответом.

— В какой-то мерс я согласен с вами, но секта Аум разносит свое учение по земле, и учение злое, — возразил Бехтеренко.

— Но мы не даем секте распоясываться, — не принял довода Тамура. — Расправа с нарушителями законности не рассматривается как притеснение верующих. У нас не прижилось масонство, и любой иностранец под присмотром всех японцев. Это не стукачество, так прижившееся в России, это разумная мера, поскольку каждый японец понимает: если чужеземец укрепляется в Японии, он станет пусть исподволь, но проводить в общество свои убеждения и смотреть на коренных жителей с высоты своих нравов. Русские убедились в том, слишком близко подпустив к власти иноверцев, как до этого американцы. У вашего великого Петра больше разворовали через прорубленное окно, чем он втащил. Лучше все же сначала делать двери. Это по-людски везде.

— Поэтому вы не делаете окон? — насмешливо уколол Судских.

— Кто знает, — уклончиво ответил Тамура. — Здесь начинается философия духа. Но в одном я уверен полностью: христианство насаждалось далеко не чистоплотно. Осуществись глобальный замысел христовых патриархов, неминуемо началась бы эпоха войн, куда более разрушительных, чем Первая и Вторая мировые войны. Чеченский синдром страшнее бесчеловечной политики фюрера к другим народам.

— Ну, тут мы можем поспорить, — вставил слово Бехтеренко.

— Не надо, — остановил Тамура. — Я согласен с генералом Грачевым, что один десантный полк способен боевую задачу выполнить. Но что потом? Вы рассуждаете о физике войны, о ее техническом оснащении, а я о философии войны. И даже о том, что чечены дрались фанатично, защищая свою землю, — ненавистен чужак по заветам Корана, где с превосходством говорится о глупой христианской вере, на примерах раскладывается ошибочность учения Христа, и никакой мусульманин не подвергнет сомнению Коран, ему достаточно уверенности в том, что его обделили неверные, и, подобно нацистам, мусульманам достаточно для убийств двух слов на пряжке ремня: «С нами Аллах».

— Но фюрер-то убивал единоверцев! — вмешался Бехтеренко.

— Выполнял соцзаказ, — парировал Тамура. — Германию обманули территориально. Что касается евреев, он выполнял другой спецзаказ на деньги еврейских банкиров, а заказ этот идет от пророка Моисея — евреи заелись и забыли своего Бога, поклоняются идолам, пора отсекать засохшую ветвь Давидову, что с удовольствием и выполнял фюрер. Зато теперь евреи смакуют истребление единоверцев, весь мир окружен стеной еврейского плача и все бедствия Второй мировой войны сводятся ими к холокосту. Стригут, так сказать, купоны. Но фюрер не конфликтовал с мусульманами. Почему? — посмотрел на обоих Тамура.

— Слишком многое связывает мусульманство и арийскую философию, — ответил Судских. — Арийская культура переродилась позже в магометанство.

— Правильно, Судских-сан! — воскликнул Тамура. — Гитлер исповедовал учение Грааля. Нацизм — калька с антропософии. И с арийскими убеждениями он бы далеко не ушел по мусульманским землям, что удалось в Европе. Китайский император и полководец Цинь Шихуанди, построивший Великую Китайскую стену, говорил: «Воин идет по чужой земле, спать ложится на своей. Противник, уснувший на своей, просыпается под чужим небом». Вам ясен смысл?

— По-моему, вполне, — кивнул Судских. — Боги отворачиваются от беспечных, допустивших врага в свой дом.

— Именно так, — удовлетворился Тамура. — Иэмицу Токугава не оказался беспечным и угрозу нашествия чужеродной религии осознал мгновенно. Опоздай он, христианство переросло бы в раковую опухоль; Япония, подобно губке, напиталась бы чужеродным влиянием и могла стать неповоротливой и потопляемой.

— Он был такой умный, ваш Иэмицу Токугава? — исподлобья посмотрел на Тамуру Бехтеренко. Чем-то он на японца обиделся.

— Нет, особых качеств за ним не водилось, — постарался очень вежливо сгладить обиду Тамура. — Но были другие, наставлявшие сегуна избрать лучший путь меж двух зол. Таким был его наставник Мацудайра. Он привел к правителю буддийских монахов с Тибета, которым дела не было ни до Европы, ни до Японии, но рассудили они верно: если христианство укрепится на Японских островах, буддийский мир окажется в ловушке без окон. Иэмицу предпочел закрыть двери, тем самым остановив продвижение христианства на Восток. Наступило равновесие, оно сохраняется и сейчас, у Едва нарушится, быть новому переделу мира. Задумайтесь над этим.

— Я понял вас, Тамура-сан, — поклонился ему Судских. — И очень благодарен вам за приезд в Россию. Должен ли я сообщить президенту об истинной цели вашего визита?

— Я затрудняюсь ответить, — сказал Тамура серьезно. — Полагаюсь на вашу мудрость. На дискете вы найдете много интересного из области мировых катаклизмов и полярности философий. Зная планы противника, можно избежать ненужных потерь.

— Если бы мы были однородны, — горько усмехнулся Судских. — Россию считают матерью и кормилицей многих, связывая это понятие со словом «дай!». А когда ей трудно, никто не торопится сказать «возьми!». Притом безвозмездно.

И все же, господин Тамура, большое вам спасибо. Ответьте мне, пожалуйста, — решился на особый вопрос Судских. — Чем обоснован ваш бескорыстный поступок, сопряженный с определенными трудностями?

— Как раз корыстный, — лукаво улыбнулся Тамура. — Япония обречена. Таковы данные моих сейсмологических расчетов. Я хочу заручиться поддержкой России, когда наступит черная полоса в жизни моих соплеменников…

Бехтеренко ушел, и разговор полагал полную откровенность. Судских отчетливо понял главную причину визита Тамуры.

— Такие вопросы решает президент. Почему именно мне вы отвели роль арбитра? — спросил он.

— Президенты, господин Судских, приходят и уходят, а арбитров в мире всего двое. Один из них вы, другой молод.

— Можно узнать имя второго?

— Можно, — кивнул Тамура. — Его зовут Кронид, мессия. Он разрушит христианство, докажет его несостоятельность. Так либо иначе ваши пути пересекутся.

Они понимающе улыбнулись друг другу. Судских противился, но что-то заставило его заглянуть внутрь японцу. Увиденное там встревожило его.

— Когда вы собираетесь покинуть нас? — спросил он. — Не посчитайте мой вопрос хамским, меня интересуют меры безопасности ваших передвижений.

Тамура верно понял Судских и ответил:

— Утренним рейсом в Париж. У меня есть там неотложные дела. Потом я вернусь в Японию.

— Я буду провожать вас, — заверил Судских, и японец учтиво поклонился ему.

Утром Тамуру доставили в международный аэропорт к началу регистрации. Еще раньше туда прибыла специальная оперативная группа УСИ, которая спокойно растворилась среди пассажиров.

У стойки таможенного досмотра Судских придержал Тамуру.

— Послушайте меня, господин Тамура, — очень тихо говорил ему на ухо Судских. — Пройдите досмотр и опоздайте на рейс. Затеряйтесь в здании. Так надо.

Тамура нахмурился и тихим голосом спросил:

— Вы чем-то озабочены?

— Да. Не хочу неприятностей. Следующий рейс будет через час, и вы много не потеряете. Сделайте, как я прошу, — сжал он локоть японца. — Так надо.

— О’кей! — сдержал тревогу Тамура, улыбнулся напоследок, пожимая руку Судских. Со стороны выглядело обычным прощанием двух друзей. Один улетал, второй оставался.

Судских проводил гостя взглядом. Вот Тамура прошел таможенный досмотр, вот миновал контроль проверки в аэропорту и оставил пограничную зону… Судских посмотрел на часы и поднялся на верхнюю галерею.