Алиса Лисовская - Нарисуй меня счастливой. Натурщица

• Название: Нарисуй меня счастливой. Натурщица
• Автор: Алиса Лисовская
• Издательство: Олимп, АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-013192-5, 5-8195-0816-5

Она еще со школы знала цену своей красоте. Она мечтала о карьере актрисы, о славе, овациях и поклонниках. Жизнь заставила ее стать натурщицей.

Что привело ее на этот подиум? Любовь к искусству или желание стать совершенной женщиной в руках художника? Что помогало ей побороть стыд и терпеть боль в мышцах и позвоночнике от долгой неподвижности?

В поисках настоящего чувства она пробирается через дебри иллюзорных картин. Страдания тела — такая мелочь по сравнению с трагедией души. Но она выстоит, она выдержит, ей осталось позировать всего десять минут...

---

Алина говорила, вытряхивая из себя накопленное памятью, как рухлядь из набитого под завязку мешка. Некоторые фразы давались ей с трудом, но она выталкивала их из себя, подсознательно понимая, что ей нужно выговориться, нужно освободиться от всего этого груза, чтобы жить дальше... И с каждой фразой ей действительно становилось легче...

Илья слушал, не перебивая, только много курил, и скоро вся комната плыла в сером тумане табачного дыма. Алина закашлялась, Илья поднялся:

— Извини, — и открыл форточку.

За окном начиналось серое февральское утро, ветер разгонял темные облака, освобождая ровную, чистую полосу синего неба.

Алина замолчала. Она не ждала никаких слов, и Илья понял это. Он осторожно спрятал ее ладонь в своей. Алина благодарно сжала его руку, закрыла глаза и через несколько секунд провалилась в глубокий сон... И в это утро, первый раз за последнее время, ей не приснился кошмар.

Глава 24

В день Тамариных похорон дул пронзительный ветер. Тонкие ветки деревьев гнулись под его неистовыми порывами, на кладбищенских крестах и памятниках трепыхались выцветшие ленты венков, словно стремясь сорваться и улететь куда-нибудь подальше от этого тоскливого места.

Из вырытой ямы несло ледяным холодом. Тамара лежала в гробу, раскрашенная, как восковая кукла, и Алина никак не могла отделаться от мысли, что не Томка это, так, какой-то плохо слепленный муляж, работа бездарного скульптора, который решил поспорить с Богом, но ему это не удалось, и его творение оказалось жалким и страшным подобием настоящего...

Говорили много слов, и, несмотря на февраль, было очень много цветов. Розы, гвоздики, даже лилии... Алине казалось, что они кричат изо всех сил о том, что им холодно, холодно, холодно, но их никто не слышит...

— Ей же будет холодно там... — еле слышно сказала Алина.

Ее услышал только Вадим Сергеевич, стоявший рядом, и обнял дочь за плечи.

Когда Алина кинула ком мерзлой земли на крышку гроба, она окончательно поняла, что ее Томки, той бесшабашной, веселой и сумасшедшей Томки, которую она знала и любила, никогда больше не будет. Никогда она не ворвется к Алине в гости с веселым криком «Привет, подруга!», никогда не разделит с Алиной горести и печали, никогда не улыбнется своей загадочной улыбкой с сумасшедшинкой в кошачьих глазах... Остались только портреты...

По ту сторону могилы в беззвучных рыданиях трясся Игорь.

— Пойдем. — Вадим Сергеевич потянул дочь к стоящему вдалеке автобусу.

Алина послушно пошла по тропинке среди засыпанных грязным снегом могил, но у самой дороги оглянулась.

Томкин холмик, заваленный цветами, был единственным ярким пятном на всем кладбище. Он был таким же, какой была Томка в этой серой однообразности жизни... Была...

Поминки устроили в мастерских. Было очень много людей. И со всех стен на присутствующих смотрела Тамара: так захотел Игорь. Томка смеющаяся и задумчивая, Томка спящая и курящая, Томка потягивающаяся и тоскливая, Томка живая...

Илья нашел Алину возле умывальника.

— Ты где сейчас жить будешь?

(На следующий день после самоубийства Тамары явилась хозяйка квартиры, устроила жуткую истерику по поводу того, что произошло, кричала, кому она теперь сможет сдать квартиру, в которой был самоубийца, — поселятся с виду порядочные, а потом из окон сигать начинают!!! Илья сначала пытался объясниться с ней по-хорошему, потом плюнул, послал ее подальше и помог Алине перенести вещи к родителям.)

— Дома, — ответила Алина. — У меня теперь есть настоящий дом...

— Ты знаешь, я подумал... — замялся Илья. — Сейчас, конечно, не совсем время, но, если подумать, время, оно всегда не совсем, в общем, если ты хочешь, ты могла бы жить у меня... Я был бы рад...

— Извини... — Алина коснулась его руки ладонью. — Ты очень хороший, и ты мне здорово помог... Но... не нужно сейчас говорить об этом... Мне так много нужно обдумать, так много переосмыслить... Прости...

— Я буду ждать, — сказал Илья.

Алина благодарно улыбнулась.

Алина работала почти до шести месяцев беременности. Потом Вадим Сергеевич категорически заявил, что хватит, у него, в конце концов, есть руки и ноги, и на пропитание и одежду родной дочери и будущему внуку или внучке он как-нибудь заработает, нечего себя гробить!

Глеб каждый месяц привозил деньги, Алина брала их, и они разговаривали, как старые добрые друзья, никогда не упоминая вслух имени Андрея.

Илья звонил каждый день, при любом возможном случае забегал в гости, приносил какие-то детские игрушки, а в последний раз приволок потрясающую шубку из натурального меха.

— Да ты что, — ахнула Алина, разглаживая длинный белый мех. — Это же лет на пять!

— Вырастет! — категорически заявил Илья и отправился пить чай на кухню к Вадиму Сергеевичу, с которым они очень подружились за это время.

На улице вовсю безумствовало лето, Алина много гуляла, и чаще всего в этих прогулках ее сопровождал отец. Они много разговаривали, Вадим Сергеевич наконец-то получил развод, что стоило ему еще немало нервов, потому что Ирина устроила на суде безобразную сцену и все пыталась вцепиться ему в глаза; ее оттаскивали, и женщина-судья к концу слушания поглядывала в сторону Вадима с явным сочувствием и пониманием. После чего их без проволочек развели.

Отец с матерью подали заявление в загс и очень хотели сыграть свадьбу до рождения внука или внучки.

— Какая разница? — смеялась Алина. — Ты все равно дед, и отсутствие штампа в паспорте тебя от этого не спасет.

— Ну, пунктик у меня такой! — отбивался Вадим Сергеевич. — Хочу быть официальным дедом! По всем документам!

Лора Александровна не могла нарадоваться на мужа и дочь и даже, втайне от того и от другой, потихоньку сбегала в церковь, где, не умея молиться, просто поставила свечку и долго не отрывала глаз от иконы, бормоча вместо молитвы слова благодарности...

В конце лета Вадим Сергеевич и Лора Александровна поженились. Свадьбу отгуляли скромно, в кругу семьи. Илья присутствовал на правах почетного гостя и весь вечер ухаживал за Алиной, не давая ей ничего делать. Алина смотрела на улыбающиеся лица родителей и чувствовала себя почти счастливой...

Осень наступила поздно, и в октябре еще было тепло и солнечно. Илья теперь заходил почти каждый день и стал незаметно негласным членом семьи. Лора Александровна советовалась с ним по поводу того, что приготовить на ужин, Вадим Сергеевич ждал его вечерами, чтобы сыграть партию-другую в шахматы, Алина, сама не давая себе в этом отчета, ждала его тоже и, когда он задерживался или по каким-нибудь обстоятельствам звонил и говорил, что сегодня не придет, чувствовала себя неуютно.

...Вадим Сергеевич как раз обдумывал над шахматной доской очередной свой ход, Илья весело подначивал его: думай не думай, все равно проиграешь, когда в комнату вошла побледневшая Алина.

— Папа... По-моему, началось...

Илья вскочил, нечаянно опрокинув доску. Шахматные фигурки, грохоча, раскатились по полу комнаты.

— Илья, я позвоню в роддом, собирайте сумку! — Вадим Сергеевич поднял трубку телефона.

Алина сидела на диване, морщилась от непонятной боли, но не могла сдержать улыбки при виде мечущегося по квартире бледного Ильи.

— Алинка, как ты? — поминутно спрашивал он.

— Глядя на тебя, я начинаю сомневаться в том, кто из нас рожает, — улыбнулась Алина.

Вадим Сергеевич накинул дубленку:

— Я — вниз, машину ловить!

Илья присел перед Алиной на корточки, взял ее руки в свои:

— Все будет хорошо. Ничего не бойся.

— Я не боюсь, — искренне сказала Алина.

— Я люблю тебя... — Голос Ильи дрожал от нежности и страха за нее. — Если бы я мог взять себе всю твою боль...

— Это не та боль, которую я хотела бы отдать... Сумка с собранными вещами в моей комнате. На стуле, у окна. Принеси, пожалуйста.

Илья принес сумку.

Открылась дверь, вошел Вадим Сергеевич:

— Машина ждет.

— Я поеду с Алиной, — категорично произнес Илья.

Вадим Сергеевич хотел было возразить, но взглянул на его лицо и кивнул:

— Поехали.

Илья помог Алине надеть шубу, взял ее под руку и повел вниз по лестнице.

Илья с Вадимом Сергеевичем сидели в коридоре перед приемным отделением роддома.

— Вы бы ехали домой! — выглянула из отделения симпатичная медсестричка. — Первые роды обычно долгие. Вы можете и всю ночь здесь просидеть...

— Ничего, — улыбнулся ей Илья. — Я хочу быть рядом... — и повернулся к Вадиму Сергеевичу. — Вы поезжайте, там Лора Александровна волноваться будет... А я останусь...

«Бывают же мужья! — с хорошей завистью подумала медсестричка, которая за время работы в роддоме насмотрелась всякого. — Повезло девчонке!»

— Хорошо, — подумав, поднялся Вадим Сергеевич. — Как что-то станет известно — звони. Впрочем, я Генке наказал, он сразу отзвонит.