Дмитрий Володихин - Царь Федор Иванович

• Название: Царь Федор Иванович
• Автор: Дмитрий Володихин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-235-03419-8

Федор Иванович занимает особое место в ряду русских монархов. Дело не только в том, что он последний представитель династии, правившей Россией более семи столетий. Загадка царя Федора не давала покоя ни его современникам, ни позднейшим историкам. Одни видели в нем слабоумного дурачка, не способного к управлению страной. Для других (и автор книги относится к их числу) царь Федор Иванович — прежде всего святой, канонизированный Русской церковью, а его внешняя отгороженность от власти — свидетельство непрестанного духовного служения России. Как бы ни относиться к фигуре «последнего Рюриковича на троне», надлежит признать: именно в его царствование (1584—1598) Россия не только смогла преодолеть ужасные последствия предыдущего правления царя Ивана Грозного, но и добилась выдающихся успехов в своем историческом развитии. Именно при «слабом» царе Федоре (и при его непосредственном участии) в России было введено патриаршество; при нем строились новые города и основывались монастыри; при нем Россия одержала военную победу над Швецией, взяв реванш за поражение в Ливонской войне, сумела закрепиться на Урале и в Западной Сибири. Так благом или нет было для России правление «царя-инока», чурающегося мирских дел? Свой ответ на этот вопрос дает автор книги, известный историк Дмитрий Володихин.

---

«Дворовыми воеводами», то есть командирами государева полка или, иначе, «государева двора» в походе числились Борис Федорович Годунов и Федор Никитич Романов-Юрьев. Оба неопытны в воинском деле, последний к тому же еще молод. Но их служба должна была считаться в большей степени почетной, нежели действительной. Основные решения, надо полагать, принимали князья Мстиславский, Ф.М. Трубецкой, возможно, И.В. Годунов и князь Д.И. Хворостинин. На них-то и надеялись больше всего. Стоило Борису Федоровичу, большому политику, влезть в военное дело со своими идеями, как произошел серьезнейший срыв (но об этом чуть позже).

Назначения военачальников представляют собой своего рода «кроссворд», разгадка которого дает понимание того, как относилось правительство к походу на шведов.

Во-первых, на воеводство отправили восемь бояр и четырех окольничих. Иными словами, добрая половина политической элиты оказалась в седле.

Во-вторых, Годуновы, к сожалению, не отступились от любимого обычая ставить представителей своего семейства и ближайшей родни на важнейшие воеводские посты, мало сообразуясь при этом с их реальными тактическими способностями, опытом, знанием театра военных действий. Тут в составе командования армии оказалось пятеро из клана Годуновых-Сабуровых. Притом лишь трое из них являлись дельными людьми, изрядно понюхавшими пороху.

В-третьих, командные кадры полевого соединения были совершенно избавлены от присутствия высшей титулованной аристократии собственно русского происхождения — ростовских, суздальских, черниговских, рязанских княжат. Их, очевидно, все еще побаивались. Разгром Шуйских произошел несколько лет назад, но людям, близким по происхождению, могли не до конца доверять… Хворостинины не в счет: они были знатью второго сорта, к тому же с Годуновыми их объединяли брачные связи. Итак, на роль знатнейших вождей войска поставили шестерых князей-Гедиминовичей и одного князя кавказской крови. А вот настоящими специалистами по тактике, то есть реальными военачальниками, были (за исключением полка правой руки) выходцы из старинных московских боярских родов да второстепенные князья Хворостинины.

Наконец, в-четвертых, Московское царство бросило в поход лучших из лучших своих полководцев. Трубецкой, Хворостинины, Плещеев-Очин, Иван Годунов и Сабуровы — серьезные люди[98]. В целом по уровню опыта и тактических дарований это не была та «звездная команда», с которой, например, Иван IV брал Полоцк в 1563 году. Но все же командный состав подобрался сильный.

Общий вывод: русское правительство и, в частности, Б.Ф. Годунов долго и серьезно продумывали расстановку военачальников для этого похода; постарались свести к минимуму риск предательства, добиться чисто военной эффективности и, насколько возможно, сократить поле для местнических споров. Первые две задачи решить удалось. Местнические тяжбы все-таки вспыхнули, но в умеренном масштабе. Ошибкой Бориса Федоровича стало назначение слишком большого количества близких родственников и… самого себя. Однако в целом это хоть и мешало делу, но к катастрофическим результатам не привело.

Когда армия сконцентрировалась в Новгороде Великом, на север, за Неву, был отправлен легкий отряд. Перед ним, очевидно, поставили задачу отвлечь внимание шведов от направления главного удара; возможно, произвести разведку: есть ли у неприятеля в Карелии серьезные силы, которые он мог бы перебросить южнее, на помощь своим крепостям? Как только основные силы выступили к Яму, этот «легкий корпус» отозвали назад и двинули перед наступающей армией. Затем разведчики тайно направились к Яму — за «языками».

Наконец, 18 января 1590 года войска покинули Новгород. А уже 23 января государь Федор Иванович с армией, пришедшей «в силе тяжкой», осадил город Ям.

Там засело 500 вражеских бойцов. Солидный для Ливонии гарнизон, но все же не столь значительный, чтобы тягаться с мощной армией вторжения. По всей видимости, скорое действие русского военного механизма застало шведское командование врасплох. К отражению этого удара шведы не успели как следует подготовиться. Первая осада принесла быструю и легкую победу. Когда полки облегли Ям и начала сокрушительную работу наша артиллерия, гарнизону небо показалось с овчинку… Притом тяжелые пушки, специально предназначенные для разбивания крепостных стен, еще не успели подойти. Хватило орудий полегче. В XVI веке иностранцы отмечали сильные и слабые качества русской армии, за что-то хвалили ее, за что-то ругали, но всегда и неизменно выражали почтительное отношение к отечественной артиллерии. Подобное уважение, отчасти основанное на совместной службе, отчасти же — на горьком опыте столкновения с искусством наших пушкарей, сохранится и позже. Еще в XVIII веке иноземные специалисты будут писать, что русская нация лучших офицеров выращивает в артиллерии. На протяжении XVI столетия артиллерия московских государей многое множество раз ломала сопротивление могучих крепостей, гарнизон которых не помышлял о сдаче. Ям таковой не был. Поэтому двух дней бомбардировки хватило, чтобы «фортеция» капитулировала (27 января 1590 года). С воинством, пытавшимся ее защищать, поступили милостиво, отпустив всех сдавшихся. Это был поступок в духе царя-миролюбца, и он сказался на успехе кампании гораздо лучше, нежели та свирепость, которую 12 лет назад проявлял в Ливонии его родитель, царь Иван. Часть шведских солдат перешла на российскую службу.

Не успел сдаться Ям, как очередной «легкий корпус» скорым маршем устремился к Ивангороду и Нарве. Здесь должны были развернуться главные события войны. Шведы уже знали о масштабах вторжения и опасались осады. На подступах к обеим крепостям действовало полевое соединение противника под командой Густава Банера{168}.

Во главе авангардных сил русской армии стоял тот самый князь Дмитрий Иванович Хворостинин, от которого столь многого ждали на этой войне. Ему и прежде приходилось громить шведов. Надежды на воинский талант Хворостинина оправдались. Не напрасно Джильс Флетчер, узнавший о нем совсем недавно, писал: «…теперь у них первейший муж, наиболее пригодный для военных дел, некто князь Дмитрий Иванович Хворостинин, воин старый и опытный. Он оказал большие услуги в войнах с татарами и поляками…» Хворостинин обнаруживает в районе Ивангорода шведский корпус и стремительно нападает на него, не дожидаясь подхода основных сил. Передовому полку Дмитрия Ивановича пришлось преодолеть упорное сопротивление шведов. Рубка шла полдня. В конце концов противник отступил.

Под Ивангородом военные заслуги князя Хворостинина перед страной достигли вершины. Он еще примет участие в осаде Нарвы, он еще встанет во главе заслона, выставленного против любых попыток деблокады города. Но это была последняя служба немолодого полководца, последний подарок, принесенный им отечеству. Старый воевода[99] устал от нескончаемых военных трудов и принял монашеский постриг в Троице-Сергиевой обители. Старость и недуги одолевали его тело, изношенное в походах и сражениях. 7 августа 1590 года Дмитрия Ивановича Хворостинина не стало. Ушел из жизни один из достойнейших вельмож царствования Федора Ивановича и лучший русский полководец того времени.

Однако у страны хватило даровитых военачальников, чтобы успешно довершить ту военную работу, которую с блеском начал князь Д.И. Хворостинин.

Главные силы нашей армии подошли к Ивангороду 2 февраля. Шведы более не рисковали вступать в бой с превосходящими силами. К тому же их деморализовало недавнее поражение. Поэтому кавалерийские отряды врага и часть неприятельской пехоты отошли западнее — прикрывать Ревель, представлявший собой «столицу» шведских владений в Ливонии. Ивангород с Нарвой шведы фактически предоставили их судьбе, надеясь на мощь крепостных сооружений. Что ж, и тот и другая обладали первоклассными крепостями. Нарву защищал гарнизон в 1600 человек. Ивангород располагал меньшим гарнизоном, но само место, выбранное когда-то русскими фортификаторами для строительства его стен, отлично защищало укрепления. Подобраться к высоким ивангородским стенам для штурма было весьма неудобно. И там, и там осажденные могли использовать сильный артиллерийский парк.

Но у армии Федора Ивановича имелись свои козыри.

Во-первых, государь привел с собой тысячи служилых татар, коих в Ливонии опасались пуще огня. Зло жалящий рой татарской конницы полетел на запад, в окрестности Раковора (Везенборга). Он приносил пожары и разорение. Как говорили в то время, татары «распустили войну». Иными словами, они надолго заняли шведских военачальников, нападая на мызы и деревни, бушуя на дорогах, появляясь в предместьях городов… Противнику не давали опомниться, вновь собраться с силами и с течением времени все-таки нанести серьезный деблокирующий удар.